Инсектерра. Выжить в любви - Регина Грез

поразила его. Вместо того, чтобы уйти, брезгливо морщась при виде чужого изуродованного тела, Королева не только осталась наблюдать за тем, как оказывается помощь заурядному строителю, но и сама утишала боль юноши, проявляя немалую выдержку и умение.

– Это самая добрая и мудрая Правительница из тех, что были в Кормаксилоне. Наша новая Королева умеет все, – заключил Мано.

Глава 17

Художник и его Муза

Остаток дня Магрит провела у постели Аро, одним лишь присутствием вселяя в него надежду на скорое исцеление.

Добытчик Наро был немало расстроен ее печалью и предложил отвлечься новой прогулкой по большому дому.

– Не вини себя. Мальчик пострадал из-за собственной небрежности, ты подарила ему свою любовь и он непременно встанет на ноги, вот увидишь. А сейчас, если ты, конечно, не очень устала, можем спуститься в Архив. Я давно хочу показать тебе наше хранилище Памяти. Или на сегодня прогулок достаточно и ты просто будешь отдыхать? Решай, Магрит.

– Я пойду. Все равно не смогу уснуть. К тому же я хочу посмотреть на твои рисунки.

– Да-да, я надеялся, что ты вспомнишь и об этом…

Наро подал руку, чтобы королева привычно ухватилась за нее, поднимаясь с постели.

– И давно ты расписываешь стены? – спросила Магрит, спускаясь вниз по крутой лестнице, укрепленной старыми деревянными перильцами.

– Давно, – охотно признался Наро. – Я понял, что готов украшать дом еще до появления метки добытчика. Сперва я пробовал расписывать глиняную посуду – учился владеть кистью, а потом мне позволили перейти на колонны. Теперь я рисую только в залах. Не потому что я старший кормилец, нет… просто, по мнению собратьев делаю это достаточно хорошо.

– А сам разве сомневаешься?

– Настоящий мир прекраснее моих изображений. Даже ты, Магрит, куда ярче и сочнее, когда живая стоишь передо мной, заставляя сердце биться быстрее.

Королева рассмеялась, польщенная неловкой лестью от пылкой души кормиса. Приближаясь к расписанной стене, она ожидала увидеть что-то вроде рисунков пещерных людей, например, человечков, похожих на палочки, зверей как пятна с глазами, но вскоре замерла в неподдельном восторге.

Перед ней были две вытянутые фигуры, слившиеся в поцелуе. Женщина с длинными темными волосами и белой кожей имела на своем теле причудливые узоры, похожие на переплетение острых лилий, которые украшали мужчин Кормиксолона. Но ее знаки цвета молочного шоколада скорее походили на кружева. Глаза женщины были закрыты, а руки с длинными пальцами покорно лежали на груди партнера.

Он, несомненно, был истинный кормис, только на его плече вместо уже знакомых Магрит знаков в центре круга была одна точка и больше ничего, а за плечами как у огромной стрекозы, были сложены прозрачные длинные крылья.

– Это тоже нарисовал ты? – спросила Магрит, затаив дыхание от изумления.

– Нет, королева! Когда появилось это изображение, возможно, не было даже яйца, из которого я появился. Перед тобой Первая мать Кормаксилона и сам Крылатый Отец.

Наро отступил влево, приподнимая факел повыше, чтобы лучше осветить стену.

– Посмотри правее, я рисовал здесь тебя. Нравится? Только ответь правдиво, я хочу знать.

В голосе Наро звучали легкое волнение и одновременно гордость за свой шедевр». Королева взглянула на женщину, лежавшую под деревом с фруктом в руках и невольно вздрогнула.

– Значит, такой ты меня представляешь?

– Да, повелительница.

По коже Магрит пробежали мурашки. Себя она с трудом узнавала, но цвет глаз и волос, в которые художник любовно вписал блики солнца, а главное, взгляд были ей несомненно знакомы.

И вообще, в портрете ей виделось лишь откровенное обожание.

– А почему я оказалась нарисована рядом с первой Матерью?

– Стена круглого коридора закончилась. Теперь нужно будет расписывать противоположную или перейти на двери, – спокойно сообщил Наро. – Правда, я считаю добрым знаком, что это произошло именно с твоим изображением, почтенная Магрит.

Окончательно смутившись, она скользнула взглядом дальше и увидела еще одну королеву. Она сидела на руках двух дюжих кормисов, у пояса которых висели изогнутые мечи. У нее были большие зеленые глаза и темные волосы, украшенные сверкающей диадемой.

Еще один кормис на картине подносил Зеленоглазой блюдо с фруктами, а другой чашу с драгоценностями. А чуть поотдаль на камне сидел парнишка – флейтист с грустными влюбленными глазами.

У Магрит больно сжалось сердце от того, насколько точно было прорисовано лицо молодого исполнителя.

– Это ваша прежняя королева? – спросила она, глядя на мальчика, в чьем взоре ясно читались немое восхищение и тоска. – Я слышала, ее называли Камрит.

– Камрит Капризная, – натянуто пробормотал Наро.

– Она была лучше меня? Раз уж изображена в окружении стольких мужчин, то, наверно, была очень благосклонной. Ее, наверняка, все любили…

– Она действительно была благосклонной, – честно признался Наро, улыбаясь уголками губ, и после краткой паузы продолжил:

– Камрит всегда уделяла внимание не одному лишь кормису за день, да и ночью часто выбирала сразу нескольких для любви. Только сравнение ни к чему – ты лучше нее.

Магрит быстро обернулась на собеседника:

– Почему же я лучше?

– На церемонии мы получили от тебя куда больше сил, чем рассчитывали. Нам хватило на восстановление и на полноценную жизнь. Сама взгляни, метки на твоем плече еще не начали тускнеть. А Камрит хотя и часто была с нашими мужчинами, но обычно смеялась над нами, она презирала нас и боялась одновременно, она…

Наро хотел было уже сказать правду, что бывшая Хозяйка просто бросила их, сбежав с жалким рабом, но не решился.

– … она была другая. Улыбалась змеиной улыбкой и держала камень в груди, а твои глаза не скрывают слезы. Вот и сейчас у тебя на лице соленая вода. Мне грустно это видеть, Магрит. Позволь мне ласкать тебя. Я не сделаю ничего, что ты не захочешь.

* * *

Магрит

Я вовсе не хотела плакать, для этого нет серьезных причин. Очевидно, та женщина была первой королевой для Уно, и он никогда ее не забудет. Волоокая Камрит явилась причиной сильного чувства нежности и привязанности, а также душевной боли. Как такое изгнать из памяти? Зачем?

Некоторые люди и в нашем мире любят перебирать воспоминания, тревожить затянувшиеся раны, чтобы заново переживать прошлые эмоции обиды, гнева, страха, радости и разбитой надежды.

Разве я сама не так поступаю? Нет. Я бережно укладываю ветошь старых чувств на дно сундука с надписью «прошлое», навешиваю замок покрепче и смело шагаю вперед. Так откуда же соленая вода на моем лице…

– Позволь мне показать, как сильно я предан тебе, Магрит! Поверь, я буду осторожен.

Я смотрела на мужчину, чье лицо казалось совсем темным в свете факела над головой, и не могла понять, что он хочет от меня сейчас. В его глазах тоже плясали огоньки-отражения соседнего светильника. Наро коснулся ладонью моей щеки и вдруг второй рукой властно притянул меня за талию, заставляя прижаться к его груди.

Это порывистое движение вызвало во мне гамму противоречивых ощущений. Я хотела возмутиться и даже оттолкнуть кормиса,