Темная игра смерти. Том 2 - Симмонс Дэн

– Сукин сын! – произнес он дрожащим голосом, повернулся и вышел из комнаты.

Через некоторое время он появился вновь, набирая в шприц какую-то жидкость из ампулы.

– Это будет немного больно, мистер Хэрод, – тихим, сдавленным голосом произнес он, подходя к кровати.

Хэрод попытался отдернуть левую руку, но мужчина воткнул иглу прямо ему в бедро через рубашку. В течение секунды Тони ощущал лишь немоту, а потом ему показалось, что кто-то внутривенно ввел ему шотландское виски. Пламя охватило его от бедер до груди. У Хэрода перехватило дыхание, когда жар подобрался к самому сердцу.

– Что… что это? – прошептал он, осознавая, что человек в капюшоне убил его. Летальная инъекция, как называла это бульварная пресса. Хэрод всегда был сторонником смертной казни. – Что это?

– Заткнись! – рявкнул мужчина и повернулся спиной, а тьма уже поглотила и кружила сознание Тони Хэрода, унося его прочь, как щепку в бушующем море.

Глава 45

Натали выбралась из тумана анестезии и ощутила нежное прикосновение Сола, утиравшего ей лоб влажным полотенцем. Они бросила взгляд вниз, увидела, что ее руки и ноги связаны ремнями, и разрыдалась.

– Ну-ну, – успокоил ее Сол, склонился ниже и поцеловал в лоб. – Все в порядке.

– Как… – начала Натали, умолкла и облизнула губы. Они казались резиновыми и чужими. – Сколько?

– Около получаса, – ответил Сол. – Возможно, мы слишком поскромничали с раствором.

Натали покачала головой. Она вспомнила весь пережитый ужас, когда ее мозг снова подвергся насилию. Вспомнила, как готовилась прыгнуть на Сола. Она понимала, что в тот момент могла бы убить его голыми руками.

– Быстро… – прошептала девушка. – А Хэрод? – Она с трудом заставила себя произнести это имя.

– Первый допрос прошел очень удачно. Электроэнцефалограмма замечательная. Скоро он начнет выходить из этого состояния. Потому-то… – Он указал на ремни.

– Я понимаю, – кивнула Натали. Она сама помогала оснастить кровать этими ремнями. Сердце у нее все еще колотилось от невероятного адреналинового выброса, происшедшего в то время, когда ее сознанием владел Хэрод, и от страха, который она испытывала перед тем, как войти к нему в комнату. Войти оказалось сложнее всего.

– По-моему, картина весьма примечательная, – сказал Сол. – Согласно электроэнцефалограмме, он не пытался использовать ни тебя, ни меня, пока находился под воздействием пентотала натрия. Уже минут пятнадцать, как он выходит из этого состояния… показатели почти те же, что и сегодня утром. Больше он не пытался восстановить контакт с тобой. Я почти уверен, что для установления первоначального контакта или восстановления прерванного необходимо визуальное общение. Конечно, с обработанными субъектами картина будет выглядеть иначе, но не думаю, что он сможет сейчас использовать тебя. Он должен тебя видеть.

Натали изо всех сил старалась не расплакаться. Не то чтобы ремни ее очень стесняли, но они вызывали у нее неприятное чувство клаустрофобии. От электродов, закрепленных на голове, к телеметрической установке на ее груди сбегали маленькие проводки. Сол слышал об этой аппаратуре от своих коллег, занимавшихся изучением сна, поэтому смог точно указать Коуэну, где ее приобрести.

– Мы просто не знаем… – выдохнула Натали.

– Мы знаем гораздо больше, чем двадцать четыре часа назад, – возразил Сол и вытянул две длинные бумажные ленты с записью ЭЭГ. Самописец компьютера дикими каракулями отметил пики и падения. – Посмотри на это. Видишь, сначала появляются эти периодические провалы в гипокампусе. Амплитуда волн постепенно уменьшается, практически сходит на нет, а затем переходит в состояние, которое можно квалифицировать как быстрый сон. А вот через три секунды, смотри… – Сол развернул вторую ленту, на которой пики и ровные участки почти идеально соответствовали тем, что были изображены на первой. – Полное совпадение. Ты лишилась всех функций высшей нервной деятельности, потеряла контроль над произвольными рефлексами, даже периферическая нервная система оказалась в полном подчинении Хэрода. Потребовалось четыре секунды на то, чтобы ты подключилась к его искаженному состоянию быстрого сна или чем там оно является.

Но, возможно, самая интересная аномалия – это то, что Хэрод начинает генерировать здесь тета-ритм. Это совершенно неоспоримо. И твой гипокампус реагирует идентично, а неокортикальная кривая начинает приобретать тенденцию к выравниванию. Этот тета-ритм хорошо исследован у кроликов, крыс и подобных млекопитающих во время их специфически видовой деятельности – состояния агрессии, процесса завоевания лидирующего положения, но он никогда не наблюдался у приматов!

– Ты хочешь сказать, что у меня мозг как у крысы? – спросила Натали. Это была неудачная шутка, и ей снова захотелось плакать.

– Каким-то образом Хэрод и, вероятно, все остальные генерируют в собственном гипокампусе и в гипокампусе своей жертвы этот редчайший тета-ритм, – объяснил Сол, в основном обращаясь к самому себе. Он даже не обратил внимания на попытку Натали пошутить. – Значит, это процесс с одновременной генерацией искусственного состояния быстрого сна. Ты получаешь чувственные сигналы, но не можешь действовать в зависимости от них, а Хэрод может. Невероятно! – Он указал на резкое распрямление кривой на энцефалограмме Натали. – Это тот самый момент, когда начали действовать нервные токсины из ампулы с транквилизатором. Обрати внимание на отсутствие взаимовлияния: все его желания совершенно очевидно передаются твоему организму с помощью нейрохимических команд, твои же ощущения лишь частично воспринимаются Хэродом. Твоя боль или ощущение парализованности воспринимаются им не более, чем во сне. А вот через сорок восемь секунд, когда я ввел ему аметил с пентоталом… – Сол показал Натали место, где судорожные рывки линий трансформируются в мягкие волны. – Господи, чего бы я только не отдал, чтобы поработать с ним в течение месяца в своей лаборатории.

– Сол, а что, если я… что, если ему удастся восстановить свой контроль надо мной?

Ласки поправил очки.

– Я сразу зарегистрирую этот момент, даже не глядя на записи приборов. Я запрограммировал компьютер на сигнал тревоги при появлении первых же признаков этой лихорадочной деятельности его гипокампуса, внезапного провала твоих альфа-ритмов или проявления тета-ритма у него.

– Да, – вздохнула Натали, – но что ты тогда станешь делать?

– Мы продолжим наши исследования, как и планировали, – ответил Сол. – С помощью купленных Джеком датчиков мы можем передавать сигнал на расстояние до двадцати пяти миль.

– А что, если он способен влиять на сотню миль, на тысячу? – Натали старалась сохранять спокойствие, хотя ей с трудом это удавалось. Вдруг он никогда не отпустит ее? Ей казалось, что она согласилась на какой-то медицинский эксперимент, позволив внедрить в свое тело отвратительного паразита.

Сол взял ее за руку:

– Пока мы должны апробировать диапазон в двадцать пять миль. Если потребуемся, мы вернемся, и я снова введу ему пентотал. Нам уже известно, что он не может контролировать свое поведение, когда находится без сознания.

– Он никогда не сможет его контролировать, если умрет! – зло бросила Натали.

Сол кивнул и сжал ее руку:

– Сейчас он очнулся. Подождем минут сорок, и, если он не предпримет попытки завладеть тобой, ты сможешь встать. Что касается меня, то я не верю, что наш мистер Хэрод сможет это сделать. Каковы бы ни были источники способностей этих монстров, все предварительные данные свидетельствуют, что Энтони Хэрод – самый безопасный из них.

Он налил в чашку воды и напоил Натали, приподняв ее голову.

– Сол… а после того, как ты освободишь меня, ты не станешь отключать сигнал тревоги у компьютера?

– Нет. – Он покачал головой. – До тех пор пока у нас в доме эта гадюка, будем держать ее в клетке.