Трое против колдовского мира - Андрэ Нортон

Мы ехали по открытому пространству, где невозможно укрыться. Пожелтевшая трава по обочинам дороги доходила до стремян. Дождь моросил по-прежнему. Кроме антилоп, скачущих вдали, никакой живности не было. И птицы… Не знаю, почему я начал всматриваться в небо и искать там изумрудную птицу. Вряд ли фланнан неожиданно опустится передо мной. Но каждый раз, стоило только увидеть птицу, как я начинал напрягать зрение.

Годгар остановился и дождался, пока тот, что ехал рядом со мной, не догонит его. Затем он что-то тихо сказал, перехватил вожжи моей лошади и поравнялся со мной. Глаза злобно сверкали сквозь металлическую сетку шлема.

— Кто прислал тебя, нарушающий клятву? Кто направил для того, чтобы причинить неприятности роду Дульмата?

Я не понимал, чего он добивается.

— Я не нарушал клятвы и не желал роду Дульмата зла.

Я был привязан и не смог увернуться от его удара, последовавшего в ответ на мои слова — в глазах потемнело, я покачнулся в седле.

— Ты знаешь, как можно заставить человека говорить, — рявкнул он. — Карстен многому научил нас!

— Наверное, ты можешь заставить человека говорить, — выдавил я, — но только если тому есть что сказать.

На мое счастье, кроме жестокости он обладал в определенной степени и умом, хотя привык полагаться на силу. На этот раз он задумался.

— Ты отправляешься в Совет. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то знаешь, что тебя ждет.

— Да. — Годгар — воин до мозга костей, а значит верит в. неотвратимость судьбы. Мне оставалось лишь надеяться на чудо.

— Они вытянут из тебя все, что тебе известно, и мы рано или поздно узнаем то, что хотим знать. Почему бы не рассказать это сейчас? Кто направил тебя к Хервону, чтобы очернить его имя?

— Никто. Я пришел для того, чтобы…

— Прискакал на одной из наших лошадей — той, что умчалась вдруг в неизвестном направлении и вернулась через два дня и ты вслед за ней? Судя по твоим словам, ты тоже обладаешь частично колдовским Даром, нарушитель клятвы, значит, ты мог подстроить все это. Но зачем? Почему ты хочешь Хервону зла? Кровная месть? Но мы не враждовали. Кто заставил тебя?

—Я не выбирал вашу крепость преднамеренно, — устало произнес я. Переубедить его невозможно. Он уверен, что я желаю его хозяину только зла. То, что среди представителей Древней расы до сих пор существует кровная месть, удивило меня. Но Годгар ждал объяснений.

— Я понял, что должен помочь Эскору. И отправился сюда для того, чтобы набрать добровольцев, которые пожелали бы освободить ту землю, что когда-то была их родиной, от власти Зла.

Я ожидал очередного удара, требований говорить ту правду, которую он ждал от меня. Но к моему удивлению Годгар повернул голову и посмотрел на восток. Потом он засмеялся, что больше походило на хриплый лай.

— И ты думаешь, что твой рассказ поможет тебе набрать воинов и отправиться с ними в никуда, объявленный вне закона? Да я могу придумать кучу всяких слов, которые сослужили бы тебе верную службу!

— Думай, что хочешь, — ответил я, устав спорить. — Но вот как все было. Мою сестру силой увезли в Место Власти. Она, как и мой брат и я, обладает Даром. И благодаря тому, что ей удалось мысленно связаться с Кемоком и позвать его на помощь, она не успела дать клятву колдуньи. Мы забрали ее из Места Власти, так как колдуньи были истощены после того, как закрыли горы. Отвоевав ее свободу, мы направились на восток, в неизвестность. Мы прошли через горы, там оказался Эскор, который населяют как враги, так и друзья. Там очень нужны люди, чтобы одержать победу над Злом в очень древней войне. Не то, чтобы я сам того пожелал — могу поклясться своим гербом или именем — но на меня словно возложили эту миссию некие силы. И вот я здесь, ищу тех, кто пойдет со мной через горы. Больше никакая сила ничего не вытянет из меня, так как это чистая правда!

Годгар уже не смеялся. Напротив, он очень внимательно смотрел на меня.

— Я слышал о Хранителе Границы, Саймоне Трегарте…

— И о госпоже Джелит, — добавил я. — И ни для кого не секрет, что он чужестранец и владеет некой Силой — разве я не прав?

Он неохотно кивнул.

— Так можешь ли ты поверить в то, что мы, плоть от их плоти, тоже обладаем Даром, который не присущ другим? Мы рождены вместе, и всегда едины духом, а иногда и мыслями. Когда Каттея позвала нас из Места Власти, мы услышали ее и пришли ей на помощь. Если за это мы заслужили смерть от меча, что ж…

На этот раз Годгар промолчал, потом рванул вперед. Мы шли рысью по каменистой дороге. Дождь не прекращался. За все длинное утро он больше не проронил ни слова. Днем мы сделали привал среди камней, там, где выступ скалы образовывал естественное укрытие от непогоды, а рядом с почерневшим кольцом камней были приготовлены дрова. Место стоянки.

Я с трудом размял затекшие ноги, когда они спустили меня с лошади. Но, развязав ноги, они оставили руки связанными. Они достали хлеб, вяленое мясо, фрукты, потом освободили мои руки, чтобы я смог поесть, но один из них встал при этом за моей спиной; потом меня снова связали. Но, к моему удивлению, они не оседлали коней, а разложили костер, тщательно укладывая дрова. Но для чего? Ведь мы уже поели! Затем Годгар разжег огонь, отошел вправо и стал размахивать своим плащом. Подает сигнал! Влево, вправо, вперед, назад, опять вперед… Я всматривался сквозь пелену дождя, пытаясь разглядеть что-либо вдали в ответ на эти позывные. Безрезультатно.

Однако мои стражи, казалось, были довольны. Они не стали гасить огонь, а разложили вокруг него свои промокшие плащи. Я не отрываясь смотрел вдаль

— кого они ждут и зачем?

Годгар кашлянул — звук гулко отозвался среди камней, ведь после того, как мы спешились, никто не проронил ни слова.

— Мы ждем тех, кто передаст тебя в руки Совета, — обратился он ко мне.

— Никто из них не знает, что ты укрывался у Хервона.

— Но ты же сам говорил, что если они захотят, они узнают, все, что им надо. — Я не понимал, к чему все эти условности, какие-то слова при прощании.

— Может быть.

И тут до меня дошло: из меня не вытянут ни слова только в том случае, если я буду мертв! Они даже не узнают, что это имеет какое-либо отношение к Хервону.

— Зачем кому-то другому перерезать мне горло? — спросил я. — У тебя у самого в руке меч.

Он не ответил, и я заговорил вновь:

— Или твой меч вспыхнет синим огнем, как только его озарит кровь и все поймут, что это сделал ты? Твой хозяин наверняка не способен убить человека, когда тот связан, а ты?

Годгар замешкался. Глаза его вспыхнули, он соображал, как поступить. Старые обычаи все еще имели влияние на этих людей. В моем сознании вдруг мелькнуло что-то — словно чей-то голос подсказывал мне слова клятвы, против которой не устоит ни один воин, способный держать в руках меч.