Трое против колдовского мира - Андрэ Нортон

И я поведал им о том, что удалось узнать Кемоку в Лормте, о том, что увидели мы за горами, закрытыми для Эсткарпа. Но при этом я не раскрыл своего настоящего имени. Меня прервала леди Криствита.

— Если бы это была правда, то каким образом вам удалось проникнуть через эти горы, которые мы не помним, о которых нам не дозволено даже знать, и которые были закрыты для нас на протяжении веков? — подозрительно спросила она.

Но теперь заговорил хозяин, словно не услышав слова жены:

— Действительно, я никогда не слышал о востоке. В Карстене — да, но здесь — ни разу. Словно это направление вовсе не существует.

— Леди задала вопрос, который требует ответа, — рыкнул Годгар с другой стороны. — Я бы тоже хотел услышать его.

Выхода нет. Чтобы доказать свою правоту, мне придется рассказать им все — раскрыть причину, по которой я ушел на восток.

— Я направился туда по двум причинам. Я объявлен вне закона, — скорее всего так оно и есть, — и я не чистокровный представитель Древней расы.

— Я так и знал! — Годгар сжал кулак. — Вне закона, и он хитростью заставил нас считать его своим гостем. Хозяин! Но он не смеет являться таковым! Его надо убить, иначе он принесет нам много неприятностей!

— Возьми себя в руки! — прервал его Хервон. — Как зовут тебя, объявленный вне закона? Тебе придется открыть свое имя!

— Киллан из рода Трегарта.

На какое-то мгновение мне показалось, что мое имя ничего им не говорит. Но Годгар вдруг взревел и бросился на меня с кулаками — в голове у меня зазвенело. Шансов на спасение нет — вон их сколько против меня! Еще один удар — темнота, голова раскалывается, тело гудит, опять темнота…

…Еле различимые очертания двери или ворот прямо надо мной, земля под ноющим телом, руки крепко связаны веревкой — наверное, я в каком-то подвале. Я представил подобное сооружение — глубоко под землей, выложенное камнем или глиной, сверху лаз.

Но почему я до сих пор жив? Почему они не убили меня на месте? Годгару мое имя известно. Но они оставили меня в живых, значит, решили передать в руки Совета — а это похуже любой смерти. Я потерпел поражение. Свои ошибки начинаешь понимать уже после того, как допустишь их — они словно щиты завоевателей на стенах побежденного замка. Впрочем, я не рассчитывал самонадеянно на победу. Сколько мне здесь еще находиться? Наверняка, до властей добираться больше дня, ведь это окраина страны — даже если они отправились на самых быстрых скакунах. Если только поблизости нет того, кто может общаться с колдуньями на расстоянии.

Я попытался шевельнуться — малейшее движение доставляло нестерпимую боль, раскалывалась голова, подступала тошнота. Тот, кто связывал меня, знал толк в этом деле. Мне не хватит сил выпутаться. Стоит ли надеяться на помощь? Если я попаду в руки Властительниц, то должен кое-что сделать для других. Обратят ли колдуньи взор на восток? Могут. Я не умею заглядывать в будущее. Но я должен предупредить тех, кто ждет меня с той стороны гор… Я сосредоточился, представил в своем воображении Каттею, пытаясь мысленно найти ее, где бы она ни находилась в настоящий момент. Слабый, слишком слабый отголосок… Тонкая нить… Кемок? Я напрягся — нет, я не слышу его. Наш талант не развит до такой степени. Дахаун ошибалась, говоря, что в экстренных ситуациях я могу общаться подобным образом. Дахаун? Я представил ее такой, какой видел в последний раз. Лишь намек на контакт — не тот, что существовал между мной и Кемоком или Каттеей, когда слова и мысли переходят друг к другу, но достаточный для того, чтобы предупредить об опасности. В ответ раздалось нечто неясное — словно кто-то пытался докричаться до меня, но на чужом языке — я не понимал этого послания. Я почувствовал, как от напряжения выступила испарина на лбу. Потом контакт прервался.

Я тяжело дышал, сердце мое билось, словно я убегал от врага. Раздался какой-то звук — словно из другого мира, издалека. Неожиданно глаза ослепил луч света — открыли лаз. За мной пришли. Я приготовился к самому худшему. Шелест платья. Я высоко поднял голову. Почему леди Криствита пришла одна? Дверь за ней захлопнулась, наступила кромешная тьма. Она подошла ко мне. Я уловил запах сладкой травы, которую женщины обычно кладут между свежевыстиранным бельем. Она приблизилась ко мне вплотную,

— Скажи мне, почему ты бежал из Эсткарпа?

Ее вопрос прозвучал властно. Но почему она решила спросить меня об этом? Какое теперь имеет значение причина нашего бегства? Я рассказал ей обо всем, что знали мы трое. Она слушала меня, не перебивая.

— Для той земли это шанс на спасение? Кто будет править ей?

— Добро вместо Зла, но этому будет предшествовать война, — озадаченно ответил я. — Но почему это вас так заинтересовало, леди?

— Это может значить многое или абсолютно ничего. Они отправили гонца в Эс-Касл… Скоро… за тобой придут.

— Я так и думал. — Голос мой не дрогнул. Снова шелест платья. Она покидает меня. Но, поднявшись по лестнице, она заговорила вновь:

— Не все думают одинаково. Вне закона можно оказаться потому, что не всем законам можно подчиняться.

— Что вы имеете в виду?

Она не ответила на мой вопрос, лишь проговорила:

— Пусть удача сопутствует тебе, Киллан Трегарт. Ты заставил о многом задуматься.

Я слышал, как она ступила на последнюю перекладину, увидел, как открывается дверь. Опять темнота. Я остался наедине со своими мыслями.

ГЛАВА 17

Они пришли за мной утром, когда небо заволокли серые облака и чувствовалось приближение дождя. Годгар и еще трое, но к моему удивлению, без стражников Совета. Они развязали меня. Не знаю, сколько я пролежал в этом подземелье. Они принесли мне еду и воду, но проделали вс„ это молча, не проронив ни слова. Я не задавал вопросов. За те проведенные здесь часы я о многом думал. Снов не видел, только утром, проснувшись, продолжал видеть перед собой золотистую страну.

Снаружи меня ждал конь — наверное, самый худший из всего табуна — они привязали меня к седлу, словно боялись, что у меня вдруг вырастут когти и клыки человека-волка. Кроме этих четверых вокруг не было ни души. Мне стало не по себе — быть может, Годгар задумал что-то скверное, ведь с первых минут нашего общения было ясно, что он отнесся ко мне крайне подозрительно. Он возглавил шествие, чуть поодаль от меня ехал один из сопровождающих, другие двое держались позади. Все они были среднего возраста и суровостью походили на своего вожака. Они не выражали явной враждебности, но никакой надежды на спасение у меня не оставалось. Мы повернули на север — перед нами раскинулась истерзанная земля. Годгар задавал неторопливый, ровный темп. Я оглянулся на крепость. Из головы не выходили слова леди Криствиты. Зачем она посетила меня? Я не верил в то, что это поможет. Но верил, что там, за оградой, меня кто-то понимает и не осуждает. Но крепость словно вымерла. Ехали молча, и мне не хотелось задавать вопросы. Тучи сгущались, потом начал накрапывать дождь — казалось, спутникам моим все равно: что солнце, что непогода. Несмотря на безвыходность своего положения, я продолжал изучать сопровождающих и местность, запоминая все детали, которые могли бы мне пригодиться в случае побега. Но руки мои были привязаны к седлу, ноги — к стременам, а поводья держал тот, что ехал впереди. Шлема на мне не было, лишь кольчуга. На поясе — никакого оружия. Да и лошадь мою догонит любой из их скакунов.