Дома костей - Ллойд-Джонс Эмили

– Так скверно бывает не всегда, – произнес он, словно прочитав ее мысли. Она вздрогнула, потом заметила, что он слабо улыбается. – Я видел твое лицо, – пояснил он. – Да, не всегда бывает так, как сейчас. Иногда боль просто отступает, и я даже не замечаю ее. А порой грызет. Это бывает из-за чрезмерного напряжения, или боль вдруг возникает неизвестно почему… будто вспыхивает.

– Как сейчас, – заключила она.

– Как сейчас.

Она посмотрела, как он сдавливает пальцами мышцу плеча, словно стараясь хоть немного облегчить мучения.

– Не сидеть же тебе здесь вечно, – сказал он.

Рин перевела взгляд на костер.

– Верно, нам нужны дрова.

– Нет, я о другом. – Он сделал глубокий вдох. – Тебе незачем оставаться здесь из-за меня.

Она заморгала:

– Думаешь, я оставлю тебя одного?

– Думаю, тебе придется, – ответил он. – Ведь в опасности и твои близкие, и твой дом, и вообще все. Ты пришла сюда, чтобы разделаться с домами костей, а я – по своим причинам. И ты не должна ставить под угрозу весь свой замысел только из-за меня.

Об этом Рин уже думала. Ей нужно было пройти через этот лес вдоль берега ручья и достичь его истока. Самой перебраться через озеро Ллин-Маур, распахнуть ворота крепости Сиди и найти котел воскрешения.

Вот только было ясно: если она оставит Эллиса одного, он умрет. Он не ориентируется в лесу, не умеет искать еду и защищаться от домов костей. Он погибнет – от холода, или голода, или мертвых тварей.

– Ничего со мной не случится, – сказал Эллис.

Она сердито посмотрела на него.

– У тебя такое выразительное лицо, – заметил он. – И я, кажется, начинаю различать оттенки твоего недовольства.

Она нахмурилась сильнее.

– Вот сейчас, к примеру, тебе хотелось бы, чтобы я перестал притворяться беспечным.

– Догадаться было нетрудно.

Глава 24

Наступал вечер. Рин поймала в силки кролика и поджарила его на костре. Жир шипел, капая на угли. От запаха жареного мяса Эллис, кажется, немного воспрял духом. Рин отдала ему бо́льшую часть добычи и устроилась поудобнее, засмотревшись на закат. Разговоров о том, чтобы ей продолжить путь одной, они больше не вели, но подстегивающее ее нетерпение постепенно нарастало.

Облака заволокли небо, заслонили звезды и луну, единственным источником света остался костер. Он потрескивал и шипел, зеленые ветки в нем были слишком сырыми, чтобы сгорать легко. Эллис спал – вернее, молчал и лежал неподвижно, вцепившись пальцами в рубашку. Рин смотрела, как поднимается и опадает его грудь, пока не убедилась, что он задремал.

Сама она спала урывками. Просыпалась, когда начинал шипеть и гаснуть костер, когда шевелился Эллис, когда услышала шаги…

…Рин сразу же схватилась за топор. Она вскочила, слегка согнув колени, сон словно рукой сняло. Лес по-прежнему был тихим и неподвижным, и даже ручей как будто журчал приглушенно. Рин сделала несколько шагов вперед.

Что-то приближалось. Шуршала трава, шелестели кусты. Рин вскинула топор, сжала зубы, напрягла мышцы рук.

Из зарослей появилась коза.

Рин опустила плечи.

– Ну, знаешь! – шепотом сказала она. – Могла бы и предупреждать, что это ты, вместо того чтобы пугать людей.

Коза костей медленно заморгала, потом подошла и ткнулась носом в Рин, будто просила еды.

Рин была готова поклясться всеми павшими королями, что смрад от козы усилился. Поморщившись, она наскоро почесала козу за ушами и отошла.

– Так и пойдешь с нами до самой крепости Сиди? – спросила она, садясь на большой камень. Его поверхность была неровной, обросшей лишайником, и она поймала себя на том, что рассеянно принялась ковырять его ногтем большого пальца.

Коза обнюхивала Эллиса.

– У него еды тоже нет, – сообщила Рин.

Коза улеглась рядом с Эллисом. Рин поморщилась и задумалась, не взять ли ее за рога и не оттащить ли подальше, чтобы назавтра от Эллиса не воняло мертвечиной.

За спиной хрустнула ветка. Рин обернулась так резко, что упала с камня на колени, одной рукой упираясь в мшистую землю, другой нашаривая топор.

Над ней высилась человеческая фигура.

Еще один дом костей.

Он был в обтрепанном сером плаще – одежде путника, а не солдата. На костях не осталось плоти, сами кости были бурыми, как у того, кто долгое время проработал на руднике. Должно быть, он явился сюда следом за козой.

Дом костей стоял неподвижно, отблеск костра плясал на впадинах черепа. Через некоторое время он сделал шаг к Рин.

– Нет, – негромко произнесла она.

Словно уловив ее гнев, дом костей отступил на несколько шагов назад. Он не сводил пустых глазниц с Рин.

Помедлив, она опустила топор, поставила тяжелое лезвие на землю рядом с собой. До тех пор, пока дом костей не нападает, не станет и она.

– Вышел прогуляться? – спросила она, словно просто встретилась с ним в пути. – На рудокопа ты не похож. Ты шел за нами от самого поселка? А мертвая бабушка, случайно, не идет по нашему следу, чтобы помешать поискам?

Дом костей поднял одно плечо, словно хотел пожать им. Хоть лица у него, в сущности, не было, Рин уловила в этом жесте подобие усмешки.

– Ну, раз нападать ты не собираешься, я была бы признательна, если бы ты оставил нас одних, – продолжала она. – Моему другу нездоровится, а мне неохота глазеть на тебя всю ночь.

Она достаточно часто задавалась вопросом, понимают ли ее дома костей. Этот, похоже, понял – он повернулся к Эллису. Отступил еще на шаг, потом еще, и Рин увидела, как он беззвучно скользнул в кусты.

Она уперлась локтями в колени, глаза закрылись сами собой. Усталость одолевала ее, и, хотя она пыталась бороться с ней, было понятно, что в этой борьбе ей не победить. Время шло, но минуты или часы – она точно не знала.

Хрустнул корень.

Рин вскинула голову. Мир перед глазами вскоре прояснился: освещенные луной облака, лес, фигура в сером плаще возле нее.

Ее пронзила паника, пальцы судорожно сжались на рукояти топора, но прежде, чем она успела замахнуться, дом костей уронил что-то ей на колени.

Трясущимися пальцами она нащупала мелкие белые цветы. Несколько лепестков осыпались, она учуяла сладковатый запах зелени.

Рин замерла, стоя на коленях в стороне от Эллиса, – с цветком в одной руке и топором в другой. Никто не шевелился, пока мертвец не указал пальцем на спутника Рин.

Только тогда она наконец узнала цветы. Пижма.

Испытанное средство от головных болей и жара – это само собой. Но Рин знала, что старики лечат им боли в суставах – заваривают и пьют как чай и говорят, что помогает.

– Ты решил принести их мне? – спросила она.

Дом костей закивал.

В ней словно разверзлась зияющая бездна растерянности. Ей казалось, она знает мертвецов лучше, чем кто бы то ни было. С одним из них она встретилась, когда была еще ребенком, и выжила, чтобы рассказать о нем. Впоследствии она зарабатывала себе на хлеб погребением в земле мирных умерших и предавая огню восставших. Однако они до сих пор удивляли ее.

Рин вылила воду из фляжки в котелок и поместила его над огнем. Как только вода закипела, она добавила в нее листья пижмы и отставила в сторону, чтобы они настоялись.

Когда она снова подняла голову, дом костей все еще был неподалеку. Он стоял, свесив руки по бокам, неподвижный и безобидный.

– Спасибо, – произнесла она, помедлила и продолжила: – Может быть, ты… ну, не знаю… хочешь что-нибудь передать со мной? Для твоих родных, которые живут неподалеку? Сообщить им, что ты умер?

Это было самое меньшее, что она могла сделать.

Некоторое время дом костей продолжал стоять неподвижно, но вдруг поднял руку и поманил Рин.

В давних преданиях герои всегда следуют за чудовищами. Рин вспомнилось, как в детстве она считала их глупыми: герои древности не могли не знать, как это опасно – идти за чудовищем в его логово.