Полная история масонства в одной книге - Вик Спаров

Видимо, усиление революционных устремлений в этих тайных объединениях и побудило Александра I, уже давно отказавшегося от либеральных планов своей молодости, повелеть закрыть все масонские ложи, поскольку от «умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия». А, кроме того, причину такого решения следует, вероятно, искать и в том предубеждении к европейскому либерализму, которое сумели внушить царю за границей. Так что, когда там начали преследование тайных обществ, а отчасти и масонских лож, многие из которых числились в разряде тайных союзов, императору показалось, что и отечественные ложи представляют такую же опасность для российской государственности, вследствие чего и был выпущен этот «превентивный» указ. Царь – тоже человек, и, видимо, страх перед смутой оказался сильнее чувства масонской солидарности (существует предположение, что Александр I в начале XIX века тоже был принят в масонскую ложу).

Однако и после 1822 года организации и союзы вольных каменщиков, очевидно, «уйдя в подполье», продолжали существовать и действовать, ибо в противном случае непонятно, зачем императору Николаю I в 1826 году понадобилось повторять запрещающий указ старшего брата. Впрочем, после декабристского восстания оказалось, что монарху есть чего бояться. Ведь многие декабристы, как известно, были масонами, среди них братья Муравьевы-Апостолы, С. П. Трубецкой, А. Н. Муравьев, С. Г. Волконский да и П. И. Пестель, хотя последний к моменту восстания уже формально вышел из рядов масонства.

Есть весьма любопытный документ за № 1952, ныне хранящийся в архивах Музея истории Москвы, – ответное письмо С. С. Ланского к тогдашнему министру внутренних дел В. П. Кочубею, – касающийся исполнения им предписанного указом закрытия лож. Поскольку этот документ в контексте нашей темы имеет безусловное историческое значение, мы приводим его полностью.

«Милостивый государь граф Виктор Павлович!

Вследствие почтеннейшего отношения Вашего Сиятельства от 6-го августа № 565, с изображением в оном высочайшего Его Императорского Величества повеления о закрытии масонских лож, честь имею уведомить Вас, что по предмету сему учинены мною следующие распоряжения:

1) Состоявшие здесь под управлением Великой провинциальной ложи пять масонских лож, под именами 1) Елизаветы Добродетели, 2) Трех Добродетелей,

3) Трех Светил (работавших на российском языке),

4) Дубовой Долины к Верности (на немецком языке) и

5) Орфея (на французском языке), 12-го сего месяца без всяких обрядов закрыты, а токмо объявлено о том мною всем бывшим в сие время членам тех лож.

2) От находящихся здесь налицо членов означенных пяти лож взяты, на основании помянутого высочайшего повеления, подписки, кои, в числе 95-ти, при сем честь имею препроводить.

3) О закрытии в Москве ложи, под именем Ищущих Манны (работавшей на российском языке), под управлением той же Великой ложи состоявшей, сообщено мною управляющему оной г. надворному советнику фон Визину; копия с сего отношения при сем прилагается.

4) К отсутствующим членам лож, здесь учрежденных, послан мною циркуляр, при сем в списке прилагаемый, о присылке ко мне подписок, кои, по мере получения, я буду иметь честь доставлять непосредственно Вашему Сиятельству.

5) Под управлением Великой провинциальной ложи находилась еще одна ложа в Одессе, под именем Эвксинского Понта (работавшая на российском и разных иностранных языках), в коей Великим Мастером был гр. Александр Федорович Ланжерон, а Наместным Мастером французский вице-консул Шале. Как известно мне, что ложа сия гр. Александром Федоровичем закрыта еще до состояния ныне высочайшего повеления, то Великая провинциальная ложа не имеет уже с оной сношений, а потому и взятие от членов, составлявших одесскую ложу, подписок состоит вне моей возможности.

При сем том поставляю изъяснить Вашему Сиятельству, что члены лож, под управлением Провинциальной ложи состоявших, преисполнены будучи верноподданническими чувствами к Государю Императору, всегда старались оные оправдать на опыте; в собраниях их по существу законов, руководствовавших Великую провинциальную ложу, не допускались никакие политические толки, а всегда внушаемы были братьям правила, основанные на христианстве и исполнении гражданских обязанностей, нашему образу правления свойственных. Сношений же с другими тайными обществами у них никаких не бывало, и иметь их воспрещалось. Ныне члены, узнав чрез меня волю Государя Императора, в отношении Вашего Сиятельства изъясненную, со всею готовностью во всяком случае беспрекословно повиноваться оной, охотно исполнили высочайшее повеление. О каковой готовности и верноподданнической преданности к Всемилостивейшему Государю я осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Сиятельство довести до высочайшего сведения Его Императорского Величества.

С совершенным почтением и преданностью честь имею быть Вашего Сиятельства покорнейшим слугою

С. Ланской, в С.-Петербурге.

16 (или 17) августа 1822 года Его Сиятельству В. П. Кочубею»

То, как отреагировали русские масоны на этот запрет, явствует из другого не менее любопытного документа, относящегося к 1827 году (он тоже хранится в архиве Музея истории Москвы). Это послание Мастера одной из лож к членам оной ложи, где он дает необходимые наставления и распоряжения в связи с закрытием организации, проливая некоторый свет на то, как встречен был императорский указ в среде русского масонства. (Документ также приводится полностью.)

«Итак, для собственного нашего руководства и для тех, кои после нас призваны будут к сим занятиям, сообразив все вышеописанное с правилами орденского учения, в чистоте и святости коего мы уверены, начертали мы для вышесказанных степеней следующее постановление, от коего никто да не уклонится:

Работы производить по актам, исправленным и сверенным с подлинниками, утвержденными приложением к ним особой печати.

Вообще должно приступать с крайней осторожностью к умножению числа братьев и увеличению прикосновенных к нам как по причине существования подозрения со стороны правительства, так и потому, что, разводя приготовленную школу, нам должно рачительно печься о сохранении ее в чистоте, чтобы она не походила на скопища наружного масонства, самому себе преданного, орденского руководства лишенного и цели ордена совершенно противного.

Наконец, если б по неисповедимым судьбам Божьим последовало снятие наложенного на масонские ложи запрещения, то и тогда для братьев, к союзу нашему принадлежащих, должны все сии правила служить основанием к открытию Иоанновских и «шотландских» лож по истинным актам.

Если же, по каким бы то ни было причинам, не позволено было бы по актам сим работать, потребовало бы подчинение какому-нибудь масонскому начальству, порядку нашему не принадлежащему, тогда в действиях таковых никому из нас участия не принимать, а оставаться всем нам в настоящем положении и в тишине спокойно продолжать занятия наши, имея всегда в предмете сказанное у Матфея, VI.33: „Ищите во-первых царствия Божия и правды Его, и все сие приложится вам”.

10 сентября 1827 года».

Русское масонство в XX веке

После запрета масонства в России оно пребывало в молчании и бездействии фактически 80 лет, и только в конце XIX столетия, на волне активности общественно-политического движения, было решено предпринять попытку к возрождению российского ордена вольных каменщиков, но не в самой России, а на Западе, во Франции, где в ту пору масонство, особенно в лице ордена мартинистов, переживало небывалый подъем, и затем уже легализовать его в России.

Париж в этом отношении представлял собой наиболее удобный плацдарм. В 1887 году при содействии активных сторонников возрождения масонства там учреждается русская масонская ложа «Космос», в состав которой вошли передовые люди той эпохи, в частности профессор М. М. Ковалевский, выдающийся ученый, способствовавший открытию в Париже Русской школы общественных наук. Вслед за «Космосом» последовало открытие другой ложи, членами которой стали В. А. Макланов, Е. В. де Роберти, А. В. Амфитеатров и В. И. Немирович-Данченко.

Быстрый рост буржуазии и бурный технический прогресс, наблюдавшиеся в период с 1880 по 1914 годы, и обусловленные ими новые производственные отношения, так же как и новые технические достижения, изменившие мир: электричество, фотография, телефон, телеграф, автомобиль, пулемет, аэроплан и прочее, – неслыханными темпами меняли мир, включая и Россию с ее еще неизжитыми помещичьими порядками и патриархальным укладом жизни.