«Лимонка» в тюрьму (сборник) - Захар Прилепин

– И что, пострелял их?

– Да нет, и не хотел вообще-то. Долго спускал им на тормозах, думал, уймутся. Так они, суки, доброту за слабость приняли, видать. Обнаглели донельзя, подъезд оккупировали плотно, не выкурить; детишки, бабы ходить боятся. Я раз иду, смотрю, стоит этот барбос – сосед. Говорю ему: «Ты гостей своих уйми…» Он же, гнида, быка включил, орёт, прёт на меня… Взбесился, короче. Захожу домой, заряжаю дробовик картечью. Выхожу обратно в подъезд, его уже нет. Звоню, слышу – подходит, спрашивает: «Кто там?» (Акцент их ненавижу.) Сыпанул ему через дверь картечью с обоих стволов. Выжил, подлец, в реанимации, правда, полежал.

– И куда ты ему попал?

– В пузу и в яйца.

– Так он теперь стерилен, не наплодит теперь зверят?

– Не наплодит. – Смеётся.

– Ну, дай бог ему здоровья. – Смеёмся оба.

ИК-4 Ленобласть

Наталья Чернова

«Пронзительность жизни...»

Пронзительность жизни.Шестой централ.В одиночестве,на десятый день голодовки,где-нибудь на промёрзшей «больничке»,петь,перекрывая своим голосом радио,про глаза человека,которого я никогда не смогу убитьи который десятки разубивал меня.Вспоминать ощущения умиранияи видеть,как сквозь туман проступают силуэты домови откуда-то издалираздаётся смех…Ещё бы! У них – Новый год,а у насхолодное лето две тысячи пятого.В боксе все стены заляпаны:здесь всюду тушили окурки…Мы все маньяки!Мы все придурки!Мне нравится в этом боксе.Я бы осталась здесь жить.

«Россенант – банальная боевая лошадь…» 

Россенант – банальная боевая лошадь…Живёт в СИЗО безумный художник,Негласно уже осуждённыйНа вечный суд.А по утрам здесь включают попсу,И подъём!И каждое утро кончаетсяВсего лишь ещё одним днём.Хороводы мёртвых деревьев,Зима и лёд.На каждом клочке бумаги —Безумный акын что помнит, то и поёт…А Россенант пытался спастисьИз горящей конюшни,Но повредил левую икруИ стал всем ненужным.С тех пор он снова и сноваПросит огня:Никто не любит меня!Никто не любит меня!Никто не любит меня!– А за что вас любить, банальная лошадь?Которой станет, прорвав кордоны,Безумный художник.И тысячи новых «я»Будут снова и снова просить огня:Убейте меня!Заройте меня!Забудьте меня!

«Моя вера и моё неверие...»

Моя вера и моё невериеРазрушат эти стены и построят новые.Я выйду отсюда молодой и прекрасной,Чтобы умереть на свободеСтарой и безобразной.Чтобы вернуться в разрушенный город,Отгонять вороньё от трупов друзейИ знать, что не стоило возвращаться…Моя вера и моё невериеПолностью контролируютЛюбую ситуацию!

г. Москва, ИЗ 77/6

Дембельский альбом Натальи Черновой 100 дней до приказа

(вы когда-нибудь пробовали мастурбировать на числа?)

4 сентября 2007 г. Мне осталось сидеть ровно 100 дней. 100 дней до приказа!

Итак! Почти месяц я с азартом задумывала этот альбом, придумывала, вспоминала разные приколы… В оконцовке всё, что было придумано и упомнено до сего дня, уже написано и далее, видимо, пойдут записи дневникового характера + желающим будет предоставлена возможность вписаться сюда тоже.

Честь вписаться в мой альбом первой выпадает женщине, с которой я провела на одном шконаре 8(!) месяцев.

Встречайте: Аська!

Вот подстава так подстава!..

Я почему-то рассчитывала, что я буду последней. И смогу собрать всё-всё, что у меня накопилось на это маленькое чудовище («Высшее существо, до которых нам, жалким людишкам, низшим существам, ещё… хм-хм! не буду продолжать, скажу культурно: как до Эйфелевой башни»).

Но я всё-таки собралась писать, как всегда (если уж что-то делать, то делать это надо хорошо, обстоятельно либо не делать вообще), составив текст на черновике, я открываю этот «дневник безумного зэка» на отведённой мне странице и понимаю, что мой «черновой текст» Черновой (Хм!.. каламбур получился!) не уместится – «Мыслям здесь тесно».

Засим пока заканчиваю.

5 сентября: 99 дней Весь день (после работы) писала сценарий – можно считать, что этого дня не было. И вообще ни на что сил сейчас нет. И отбой уже был. И просчёт сейчас будет – свет погасят…

6 сентября: 98 дней

7 сентября: 97 дней

Низкорослый город МожайскТуманный, дымный, белёсый…Я полюбила здесь белый цвет —Цвет белых санрейдных простынь.

Это, видимо, относится к прошедшему вчера санрейду. Вот ещё 6 таких – и по домам.

Цвет твоих глаз и твоих волос,Белый дым сигарет,Белый саван надежд и снов —В них ничего нет.

Эту тему я, возможно, раскрою позже.

Хотя – чего уж там, а то так не заметно. Хожу каждый день на работу как дура: причёсочка, макияж, пиджачок отглаженный… И если в разнарядки, то со щенячьим восторгом! Слава богу, хоть никто не думает, что я такой фанат производства. Так бывает, когда после двух лет пустоты (и мыслей о том, что пустота-то уж теперь точно моя) появляется человек, которого хочется видеть. По возможности – всегда. Ну и угораздило меня! Мысли в башке, как будто мне 16. Хотя нет – что-то мне трудно себе представить, чтобы в 16 лет я думала подобным образом: «Мне осталось 3 месяца, а ей…» Стоишь за своей гладильной доской, Наташенька, и стой, и смотри, а приближаться не смей! Тебе легко – выйдешь на свободу, там не захочешь, а по-любому всё забудешь, а она?

Господи! – впервые в жизни думаю не только о себе. Ну слава богу!

8 сентября: 96 дней Вообще не хотела сегодня ничего писать – у меня сегодня культурный шок (я услышала по радио песню с названием «Прошлогодние глаза» – моё воображение заклинило), но писать придётся: надо представить Настю, просто Настю. Она рвётся и вырывает у меня чудо-книжицу, уже окрещённую в народе «Дневник безумного зэка». Итак: «Здрасте, я – Настя. Где мне лечь?» (по преданию, именно с этими словами Настя впервые пришла на фабрику).

Ну что ж, приветствуйте меня, а вот и я. Я рада, что мне выпала честь заполнить этот дневник. Я хочу пожелать Наталье только хорошего, потому что она замечательный человек. И как бы я себя ни вела, она мне очень дорога. Я хочу поблагодарить её за поддержку, понимание и за её общение со мной. А самое главное, что она не строит из себя невесть кого, она естественна. Таких людей уважают, не уважают только те, кто сам из себя ничего не представляет. Сейчас я не буду прощаться, но я к этому готовлюсь. Потому что знаю, что этого не миновать. Но я верю в то, что она меня не забудет и будет мне писать, т. к. она меня ни разу не обманывала. И я ей полностью доверяю. Ну что ж, мой дружочек, Наталья – пусть в твоей жизни будут только светлые и радостные, наполненные любовью дни, месяца и года. Оставайся всегда сама собой. Я буду по тебе скучать. И ждать твоих писем – я уже жду!

Да… Даже как-то неудобно. Надо будет до кого-нибудь из СКО достучаться, чтоб тоже написали – там-то всё будет не так лестно.

9 сентября: 95 дней

Да, конечно, я понимаю, что люди, если это просто люди, не нацболы, не совершенны. Им можно многое простить. И долгое время мне казалось, что я научилась. Я научилась смотреть с долей сарказма на закидоны отдельных, в общем-то неплохих, людей. Не обращать внимания. Цена терпимости, которую мы платим за возможность иногда поделиться с кем-нибудь очередной придумкой, пожаловаться на очередную болячку (фиг с ним, что не оценят). Тяжко это – быть совсем одиночкой (давеча у Губермана вычитала пару старых зоновских определений, кажется, именно такого явления – по-моему, очень наглядно – «один на льдине» и «ломом подпоясанный»). Но всё равно что-то мне стукнуло только сегодня, что цена всё же высоковата. Мелкая бытовая трусость, невыносимая тяжесть быта у иных – такие всё не стоящие внимания мелочи, но попробуйте в течение двух лет общаться ТОЛЬКО с такими людьми (да ещё сознавать, что это лучшие из тех, что тебя окружают), и у вас возникнут сомнения в желании жить в этом мире и причислять себя к этому человечеству.