Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова

Однако прибыв в поместье гостеприимного хозяина, мужчина внезапно столкнулся с вестниками Апокалипсиса: двуличными ухмылками, многозначительными взглядами и леди Коллет. Ах, кто бы сомневался! Представьте лицо маркиза, которому пришлось едва ли не шпагой обороняться от бывшей любовницы, держа ее на расстоянии. За что получил еще больше насмешек и тончайших издевок. Причем Ариадна вела себя так, словно Клод — избалованный мальчишка, убегающий от мамы на детской площадке. То есть посылала окружающим извинительные взгляды и мягко увещевала маркиза уделить ей внимание.

— Полагаете, леди Коллет заранее подготовила почву, чтобы вам организовали «теплый» прием?

— Уверен, — скрипнул зубами капитан. — Сила леди в общественном мнении. У дочерей благородных семейств слишком много свободного времени для посещения каждого дворянского мероприятия. Пока мы с вами пашем в поте лица, Ариадна пьет чай утром и доносит окружающим свою точку зрения. Мы валяемся без сил в после ужина, она — блистает на балу и демонстративно вздыхает на актуальную тему. Мы на ходу пихаем в себя сухпаек, а леди приглашает к себе на обед парочку виконтесс и сплетничает в нужную сторону.

— «Язычный труд», — на ум пришла забавная картинка с областями женского дореволюционного труда.

— Стыдно сказать, но раньше я считал это правильным, — осудил сам себя Клод. — Или просто допустимым. Чем еще заниматься благородной даме, кроме вышивки, танцев и женских заговоров в масштабе страны? Невинное увлечение скучающих прелестниц.

— Передумали?

— Перетрухнул, — признался он. — Оказывается, если женщина на твоей стороне, она выполняет важнейшую задачу — стоит позади мужчины и филигранно отбивает общественные нападки. А если нет — с удовольствием уничтожит. Видит Ахава, если мы вас защищаем клинком, то вы нас — словом.

Тут он прав. Сама не раз становилась свидетельницей, как женщины кидались на защиту подчас незнакомых мужчин, особенно в сети. Даже если кто-нибудь выбежит на просторы интернета и крикнет: «Все мужики — козлы!», обязательно найдется святая дама, не преминувшая похвалить своего мужа в противовес чужой категоричности. Забавно, но обратной взаимности я не встречала.

А в конце вечера подкрался четвертый всадник — письмо от старшего маркиза, который забодался вникать в проблемы сына и просто «издал указ». Женись, мол, сыночка и не майся больше дурью с барышнями. А не женишься — секир-башка твоему светлому аристократическому будущему. Алеон дал почтальону на чай, вернулся в обеденный зал и крепко задумался. Крепко — в смысле, не меньше тридцати пяти градусов на душу. А дальше вы знаете.

— Поклянитесь, что больше такого не повторится.

— Клянусь, — маг шутливо взял под козырек. — Отныне я — сама серьезность и собранность. Правда, немножко разваливаюсь на поворотах, но это мелочи.

И стоило нам закончить трапезу, как инициативный колдун вознамерился доказать свою полезность. Почему-то прикипев ко мне с интересным предложением.

— В медитациях нет ничего сложного, — увещевал он, настойчиво приземляя меня на диван. — Садитесь поудобнее, закройте глаза. Расслабьтесь.

— Не могу, вы меня трогаете. Прекратите ваши спинальные поглаживания.

— Это я так, — смутился он, спрятав руки в карманы. — Для пущего умиротворения. Настройтесь на ваш внутренний поток магии и попытайтесь отследить его движение.

Но вместо расслабления и умиротворения я чувствовала себя кактусом, к которому тянут свои загребущие лапки мыши. Каждое дуновение ветерка, создаваемое капитаном, микротоками впивалось в кожу. А сам Алеон без одеколона и туалетной воды пах удивительно — как лесной пожар, рожденный из адского пламени. И от этого запаха почему-то кружилась голова.

Магия в венах то и дело оживлялась, реагируя на обращение готовностью бежать и лечить. Стоило коснуться ее мысленно, как пальцы тут же зачесались — верный признак боевой стойки моего дара. Ни мягкости, о которой говорил Клод, ни неспешного течения.

Тише, моя хорошая, давай поговорим.

— Вот так, — с легкой хрипотцой в голосе похвалил Алеон. — Ваша аура пульсирует реже, вы молодец. Не пытайтесь управлять магией, просто наблюдайте за ее потоком по вашим ручьям жизни.

— Скорее, это она управляет мной, — вылетел жалкий нервный смешок.

— Временно, — Его Гвардейшество не удержался и прикоснулся к моим плечам. — Я пущу немного своей энергии по вашей коже, чтобы вы отследили циркуляцию потоков.

Да, но…

Но что-то пошло не так. Стоп! Куда? Не-не, стоять!

Вместо чужой энергии, моя собственная магия почуяла добычу и рванула по капиллярам наружу, устремляясь золотистым лучом прямо к Алеону. Мужчина отшатнулся, но поток дара врезался ему в грудь. Уй, мама! Да здесь целый симптомокомплекс антимужественности.

— Алевтина, — слабым голосом позвал маркиз, ошарашено тряся головой. — Что это было?

— Магия вышла из-под контроля, — сиплый голос резанул сухостью по горлу.

Печенки-селезенки! Вот почему взрослый мужчина ведет себя, как капризный подросток. А я-то голову ломала… Гормональный фон Его Гвардейшества сходит с ума: андрогенный дефицит терзает эндокринную систему, вызывая раздражительность, заторможенность реакции, перепады настроения, всплески агрессии и меланхолии. Прогнозирую ухудшение концентрации, памяти и внимания, а вслед за ними раннее облысение, быстрый набор веса и, не дай Асклепий, гинекомастию. И если к тому времени маркиз не полезет в петлю от ужаса перемен, дом Клод рискует получить обрюзгшего рано постаревшего хозяина, ненавидящего свое отражение.

— Больше никакого алкоголя. В обязательном порядке витамин Д и ХГЧ-терапию — хорионического гонадотропина человека.

Алеон приподнял бровь, осознавая, что произошло.

— Поможет? — с надеждой спросил он.

— Без тестостерона — вряд ли, — я покачала головой. — Но исправлять ваш гормональный фон даром — это напрямую вмешаться в божественную сделку. Алеон, я никогда не исследовала нарушения здоровья, причиненные богами. Понятия не имею, что можно, а что — нельзя.

И даже представить не могу, почему мой дар рехнулся, кинувшись вперед, как полицейская овчарка, нашедшая подозрительный порошок в кустах. Всё загадочнее и загадочнее, сложнее и сложнее.

— А ваш пациент-виверна?

— Мальчишка, — под закрытыми веками мелькнули болезненные воспоминания. — Я не распутывала его беду по ниточке. Просто нащупала человеческую ипостась, стремительно исчезающую из ауры ребенка, и рванула ее на себя, вливая все свои силы.

Если глядеть на оборотней магическим зрением, аура перевертыша делится на две части: звериную и человеческую. Чем-то похоже на призрачную оболочку, и, «выбирая» одну, ты временно отсеиваешь другую. Призрак человека исчезал по часам: таяли руки, ноги, бледнело туловище, остался лишь силуэт, стремительно растворяющийся в пространстве. Виверенок захлебывался воем от ужаса, пока я тащила его призрачную человеческую сущность из магического «нигде».

И боги помиловали нас обоих.

— Чудо, что вы остались живы, — выразил солидарность мужчина. — Мало, кто способен говорить с богами. Еще меньше тех, кого они одаривают редким талантом. Вам не повезло, но мне повезло с вами.