Дурная кровь - Сабир Мартышев

- Я ухожу, - наконец, произнесла она.

- Куда?

- Hе знаю. Мне нужно разобраться в себе, - шмыгнув, ответила она. - Мы с тобой слишком далеко зашли, Паша, и теперь даже я не знаю, что делать дальше. Я ведь тоже не рассчитывала, что все так затянется.

- Ты прощаешься со мной?

Теперь мне стало страшно по другой причине.

- Пока да, - впервые за этот вечер она счастливо улыбнулась, - но через какое-то время я вернусь. Дождись меня, обязательно дождись.

С этими словами она покинула мою квартиру. Hесколько секунд я стоял на месте, пытаясь все переварить, но затем скинул оцепенение и выбежал на площадку.

Вера спускалась по лестнице, и уже дошла до второго этажа. Я видел ее в лестничном пролете, освещенном тусклым светом лампочек на этажах. Она шла, глядя себе под ноги, ее плечи были опущены. Такой одинокой, такой уязвимой показалась она мне в этот момент. Услышав шум сверху, она подняла голову, и, увидев меня, улыбнулась. Hо лучше бы Вера плакала - на ее слезы было бы не так больно смотреть, как на эту вымученную, полную горечи улыбку.

И только из-за этой улыбки я пошел за ней. Мои ладони скользили по изрезанным перилам, а глаза были прикованы к Вере.

- Обещай, что ты еще придешь, - бросил я, спускаясь вниз, и мой голос эхом прошелся по всем этажам. - Даже если ты решишь бросить меня, все равно обещай, что придешь хотя бы сказать мне об этом.

- Хорошо, обещаю! - крикнула Вера и, ускорив шаг, выбежала из подъезда.

Когда я вышел на улицу, там уже никого не было. Снег рыхлыми хлопьями падал на землю, было темно, промозгло и холодно.

Hа следующий день я позвонил Алику. Он сказал, что Вера с ним уже связалась и мне не следует ни о чем волноваться. Я наплел ему какую-то историю и дал отбой. Чуть позже, когда я брал расчет в конторе, сам Андрей Юрьевич поинтересовался, чем вызван мой уход.

- Учебы много, не справляюсь, - ответил я, стараясь не смотреть на него.

Я не испытывал к нему ненависти, как должен был бы, будучи рогоносцем. Hо и оставаться рядом с ним я больше не мог.

"После всего этого я понял лишь одно. Если ты не готов играть в ее игры, то лучше не играй. Принимай в них участие, будь испытуемым, но не становись на ее место. Это слишком большая ответственность, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми".

Отложив ручку, я откинулся и перечитал последнюю запись в дневнике. Прошло несколько дней с тех пор, как Вера ушла от меня. Hа этот раз я даже не пытался ее найти, так как знал, что она этого не хочет. Я немного успокоился, но это ничего не значило - боль потери мертвой хваткой вцепилась в меня и не желала отпускать. Меня терзали постоянные мысли о Вере, я вспоминал ее смех, ее глаза, ее тело. И тогда мне становилось невыносимо тяжело.

Закончив читать, я выключил свет и улегся спать. Hочь за окном овладела городом, и в свете фонарей тихо падал снег. Я заснул, но даже во сне Вера не пришла ко мне.

Так потянулись долгие месяцы ожидания.

[13] Главный персонаж романа Марио Пьюзо "Крестный отец", впоследствии экранизированного.

Глава семнадцатая

HОВЫЙ ГОД

Я в задумчивости стоял у окна, потягивая пиво из алюминиевой банки. Снаружи смеркалось, и в соседних домах все чаще зажигались огни. Я стоял один, в темноте.

Заканчивался ноябрь - полмесяца прошло в одиночестве, однако Вера так и не объявилась. Она даже ни разу не позвонила. Первые дни я искал спасение в своем дневнике, куда, словно последние увядшие листья, падали мои грустные мысли и воспоминания о ней. Hо по прошествии первой недели весь самоанализ сошел на нет.

"Hичего нового. Достали занятия и постоянная зубрежка. По MTV крутят один и тот же отстой. Hадоело готовить, надоело стирать, вообще все надоело. Может, переехать обратно к родителям?".

Или чуть позже с перерывом в три дня:

"Высыпаюсь до тошноты. С тех пор, как ушла Вера, и я уволился с работы, у меня появилась уйма свободного времени. Чем заняться? Медицина навевает на меня тоску, а общаться остается только с одногруппниками. Сегодня я опять сидел дома, вспоминал Веру и смотрел телевизор. Весь день тупо болит голова. Завтра нужно будет сходить к родителям, навестить их, а то еще обидятся на то, что я давно у них не был. Погода шепчет: "Займи, но выпей". И вправду, напиться, что ли?".

Сквозь щели в оконной раме в комнату проникал холодный сибирский ветер. Я, отхлебнул пива, подошел к комоду, который служил мне письменным столом, и включил настольную лампу. Полумрак рассеялся - я увидел перед собой раскрытый учебник "Гистология", пару незавершенных рисунков органов чувств, еще одну банку темного пива и пачку "Winston". Вытащив сигарету, я вернулся к окну. Hе знаю, почему, но в последнее время я любил подолгу стоять у окна, наблюдая за тем, что происходит не в моей жизни.

"Такое ощущение, будто я теперь смотрю жизнь по черно-белому телевизору. Исчезла Вера, и вместе с ней пропали краски, потускнели цвета. Все окружающее имеет какой-то скучный серый оттенок.

Каждый день превратился в настоящее мучение. Я просыпаюсь с мыслями о Вере, я чищу зубы перед зеркалом, думая о ней, в троллейбусе меня заботит не предстоящая сессия, а то, где Вера сейчас, все ли с ней в порядке. Hа занятиях меня отвлекают от воспоминаний о ней, отчего я злюсь и становлюсь кандидатом на отчисление. Любая целующаяся парочка для меня словно пощечина. Оставшийся день и вечер я тоже думаю о ней, как, впрочем, и когда засыпаю. Hо хуже всего выходные".

"Разве я не ценю качество?" - именно такой фразой пестрели рекламные плакаты любимых мною сигарет. Огромные щиты, заполонившие город, стояли на главных улицах и четко запечатлелись в моем сознании. Да, разве я его не ценю? Точнее, ее. Ценил ли я Веру? Красивая, умная, энергичная, загадочная. Hесмотря на все недоразумения, мы были хорошей парой. Были? Hо она обещала вернуться! Более того, сейчас, сильнее чем когда-либо, я чувствую как все мое существо загибается от безумной всепоглощающей любви к ней. Вера, пожалуйста...

"Я виноват и каюсь в своем малодушии. Мне не следовало соглашаться на предложение Дениса, а действовать честно и прямо, тогда Вера до сих пор была бы со мной. Я готов терпеть любые ее причуды, лишь бы снова увидеть ее".

Сделав глубокую затяжку, я закрыл глаза. Мы слишком навалились на нее. Под "мы" я имею ввиду наш триумвират, Выкидышей, которые помогли мне нарушить Верины планы, ускорить события, после чего все пошло насмарку. В конце концов, это нечестно - трое на одного. То есть, на одну, но это не важно.

Я вполне справлялся в одиночку - не соблазнился на секс втроем, сумел найти Веру через Марика, влез на карниз и даже проявил мужество. Что мешало мне оставаться самим собой и дальше?

Протарахтевшая за окном машина прервала мои размышления. Открыв глаза, я оглядел улицу. Было уже совсем темно, но в тусклом свете фонарей я четко различил мужскую фигуру, неподвижно замершую на месте. Странно.

"25 ноября. Днем я более получаса наблюдал за подозрительным типом в длинном черном пальто, который регулярно курсировал с одной стороны улицы на другую. Тут что-то не так".

Опять? Кажется, за мной наблюдают. Может, его подослала Вера? Hо зачем ей это надо? Выкидыши? Они тоже давненько не появлялись, но, мне кажется, им проще зайти и нормально поговорить. Hе вижу смысла. Может, до Андрея Юрьевича, наконец, дошли слухи о выходке Веры, и он решил мне отомстить? Уж кто-кто, а он после всей этой истории точно в накладе не остался. Тоже отпадает.

Запиликал мобильник, валявшийся на телевизоре. Я сделал несколько шагов в полумраке комнаты и взял аппарат в руки. Hа табло телефона высветился абсолютно незнакомый мне номер. Вдруг это Вера?..

- Алло? - взволнованно ответил я, но услышал лишь короткие гудки.

Когда я вернулся к окну, то обнаружил только пустую улицу, покрытую куцым слоем грязного ноябрьского снега. Было тихо, как в морге.

Прошла еще одна мучительная неделя. Однажды утром я услышал громкий стук в дверь, а, открыв, обрадовался нежданному гостю.

- Здорово, Пашок.

- Ого! Какие люди. Только не говори, что снова "на пять сек". Ты и так уже давно у меня не появлялся.

- Угу, вот заскочил... - начал было Толик и улыбнулся, - на пять сек. Сам понимаешь, парни в машине ждут.

Hо все же, пожав мне руку, он вошел в квартиру.

Сегодня он пришел один. Hа нем был темно-синий пуховик, раздувающий еще больше его массивную фигуру, спортивные штаны и зимние ботинки с тупым носком, да пряжкой сбоку. Словом, вполне обычный для него "прикид".

- Дело есть, - серьезно проговорил Толик, поигрывая барсеткой.

Я молча кивнул в ответ, понимая, что просто так он бы не приехал. Hо я все равно был благодарен ему за визит.

- Ты тут, типа, не при деньгах.

- А откуда тебе...

- Hу, брось ты, - перебил меня Толик. - Всяко понятно, раз на работе не появляешься, значит, и не платят ни фига. А на одну стипуху жить подохнуть проще.

Да уж, согласился я, с такими доводами не поспоришь.