Таня Гроттер и ботинки кентавра - Дмитрий Емец

– А что, он известный маг? – спросил И-Ван.

Шурасино сладко заулыбался, очень довольный вопросом.

– Когда-то в молодости он изобрел заклинание от мозолей и подагры. Прекрасное заклинание! Мозоли и подагра исчезали начисто. Многие тогда им воспользовались. Это был настоящий прорыв в магии… Но через два года обнаружилось, что заклинание имело побочный эффект. Ступня необратимо превращалась в копыто. После такой грандиозной неудачи профессор Шмокодявкинс поспешно свернул свою лавочку и занялся исключительно критикой.

– Может, тебе стоит обращать на Шмокодявкинса поменьше внимания? Хотя бы не читать всю эту его критику? – посоветовал И-Ван.

– Ну уж нет! Должна же у него быть какая-то цель в жизни, или он просто зачахнет. Так и быть – наполню его жизнь смыслом и красками! – возмутился Шурасино.

Левиафан продолжал быстро плыть вдоль берега. И-Ван жадно вглядывался в его очертания. Интуиция, которой он привык доверять, подсказывала, что уже вот-вот, совсем немного… Но где же, где? Вот серая, наклоненная к океану скала, смахивающая на древнюю магическую книгу, которая была слишком опасна и потому языческие боги превратили ее в камень. Вот вытянутая скала с узким выступом на вершине, напоминающим смотровую бочку из тех, что крепятся на топ-мачте судна. Берег за ней был не виден – скала закрывала все своим плоским боком, который, точно старыми раковинами, обычно покрывающими днище парусников, оброс кустарником.

И-Вану казалось, они никогда не доплывут. Скала-бриг ускользала от них в тумане, оставаясь все такой же далекой, и лишь сосны на ее вершине становились чуть более различимыми.

Наконец упорный дракон обогнул скалу, и тотчас стало ясно, почему скала так долго дразнила их. За скалой, словно приз, обнаружилась подковообразная бухта. В центре бухты был небольшой каменистый выступ, справа и слева от которого точно два крыла расходились две бухты поменьше. Это было отличное природное убежище, малозаметное со стороны океана и труднодосягаемое с берега, так как со всех сторон его окружали скалы, а наверх вела единственная тропинка, лепившаяся к уступам.

– Бухта Птицы! – радостно крикнул И-Ван.

Не дожидаясь подсказки, Левиафан свернул к берегу. Ему давно надоело плыть с задранной головой, уподобляясь неуклюжей курортнице, которая, обгорев на пляже, решила освоить брасс, и он рад был возможности отдохнуть от своих седоков и спокойно понырять.

Они еще не достигли берега и пикирующая крепость, тащившаяся за Шурасино, все так же нависала над ними, когда на уступе, на самой верхней, плоской его чаше возник отчетливый силуэт вороного кентавра. Он стоял неподвижно, грозно, точно врос в камень, а в руках в него был лук.

– А вот и Мардоний! – воскликнул И-Ван.

– Я люблю мою лошадку, оглушу ее лопаткой… – с раздражением сказал Шурасино, ощупывая амулет.

Он только что ощутил странную щекотку, точно кто-то осторожно дышал ему в волосы. Отлично зная, что это может означать, юный магистр попытался заблокировать сознание, но не сумел. Кентавр был сильнее. Он прочитывал его легко, точно книгу.

Копыта застучали по камню. Мардоний подскакал к ним. Прежде чем заговорить, он оглянулся на скалы.

– У меня важный разговор. Но сначала мы должны как можно быстрее покинуть эту бухту. Скоро здесь будут две сотни солдат. По дороге сюда я напоролся на лазутчика. Когда я услышал шорох в кустах, было уже слишком поздно. Мне не удалось его догнать. Я выпустил две стрелы, но без толку, – сообщил кентавр.

– Ты уверен, что это был лазутчик? Может, птица или заяц? – спросил И-Ван.

Кентавр усмехнулся:

– Это был лазутчик, не сомневайся. Лишь самое примитивное знание основывается на зрении. Знаю, потому что вижу, это не знание. Равно как и верю, потому что вижу, это не вера… Поспешим. Твой друг может пойти с нами.

– Он не мой друг, он мой пленник. А эта пикирующая крепость – мой трофей, – заявил И-Ван.

– Отвянь! Тоже мне воитель нашелся. Я тебе сейчас покажу трофей, – буркнул Шурасино, прокручивая на пальце амулет.

– Ты с кем разговариваешь? – рассердился И-Ван.

– Ни с кем. С пустым местом, – уточнил Шурасино. Здесь, на твердой земле, он ощущал себя гораздо увереннее, чем на драконьей спине.

Мардоний перевел изучающий взгляд с И-Вана на Шурасино. В его зрачках плескалось лукавство.

– Ну-ну… Вы еще подеритесь! У вас больше общего, чем вы думаете, – примирительно сказал он.

– Ты его знаешь? Но я вас даже не представил! – удивился И-Ван.

– А чего тут представлять! Подзеркаливать меньше надо, – недовольно заявил Шурасино.

Он уже две минуты пытался «просветить» кентавра, но натыкался словно на глухую стену. Единственное, что Шурасино ощущал – и ощущал явственно, – было недоверие, но недоверие не к кентавру, а к чему-то с ним связанному. «К браслету? Неужели он и о нем знает?» – подумал Шурасино.

Мардоний прислушался:

– Пока все тихо, но эта тишина мне не нравится. Чем скорее мы уберемся из бухты, тем лучше.

– А как же Левиафан? Мы же не сможем взять его с собой! – оглядываясь на океан, взволнованно спросил И-Ван.

Мардоний с большим сомнением посмотрел на дракона, который, ни о чем не подозревая, с удовольствием плескался в теплой бухте.

– Это будет сложновато. Малыш великоват, – сказал он.

– А если превратить его в червя? Я знаю отличное заклинание превращения! – предложил Шурасино.

Кентавр с иронией посмотрел на него:

– Сколько букв в твоем имени? Восемь? Столько же, сколько и в моем. Но ты все равно глуп, маг из Борея. Иначе бы ты понял, что любое заклинание трансфигурации происходит с сохранением веса. Превратить дракона в червяка? Легко! Но червяк будет весить, как дракон.

– Значит, он будет вот так заточен в океане? – горько спросил И-Ван.

Мардоний хмыкнул:

– Ты меня забавляешь, парень. Не больше, чем мы сами заточены на суше. Насколько я понимаю, океан занимает большую часть планеты. Раз это так, то водный дракон куда свободнее в перемещениях, чем мы с тобой… А теперь в путь! Если, конечно, кто-то не хочет близко познакомиться с копьем Найди-Меня-Смерть.

– Мы можем воспользоваться моей крепостью. Только мне нужно встретить одну девушку и доставить к Арапсу… – предложил Шурасино.

– Это тоже связано с?.. – Мардоний без симпатии показал на браслет.

Шурасино кивнул. Он сам не понимал, что заставляло его остаться. Теперь, когда амулет просох, он давно мог бы телепортировать. Но он не телепортировал, смутно ощущая, что его дальнейшая судьба связана с мальчишкой и кентавром.

Откуда-то сверху, со скал, где пролегала тропа, скрытая кустарником, вниз скатилось несколько камней.

– Могли бы подкрадываться и потише. Все-таки гвардия, – сказал Мардоний без тени сомнения. – Спасибо, Шурасино. Похоже, твоя летающая крепость наш ключ к спасению.

– Я должен попрощаться с Левиафаном. Я велю ему уплыть в океан и каждый день, к вечеру, появляться здесь, в этой бухте, пока мы вновь не встретимся. Надеюсь, ему будет везти с рыбьими косяками, – не дожидаясь ответа, И-Ван разбежался и прыгнул в океан, где уже ждал его дракон.

С берега видно было, как Левиафан подплыл к нему и И-Ван, обхватив его за шею, что-то стал втолковывать ему.

– Это же всего-навсего дракон… – словно убеждая себя в чем-то, смущенно произнес Шурасино.

– А я всего-навсего кентавр. Всего-навсего дракон и всего-навсего кентавр. Но мы живые и потому стоим любви, – отозвался Мардоний. – А теперь, если не раздумал, вели своей крепости снизиться. Мне плохо даются тридцатиметровые прыжки.

Шурасино что-то негромко шепнул в амулет. Тот тускло вспыхнул, и крепость начала медленно опускаться. Должно быть, со скалы заметили это, и несколько наудачу пущенных стрел вонзились в песок. Это были длинные, с голубоватым оперением, стрелы гвардии От-И-Тиды.

– Для Найди-Меня-Смерть слишком далеко. Их можно метнуть только в того, кого видишь, – сказал Мардоний.

Он дождался, пока каменный остров с крепостью опустится вровень с водой, и выверенным прыжком перескочил через парапет. Шурасино же предпочел, не рискуя, перевалиться через него животом.

Два копья Найди-Меня-Смерть промчались по воздуху и замерли на расстоянии вытянутой руки от Шурасино и Мардония, остановленные защитой пикирующей крепости. Они висели в воздухе и дрожали от нетерпения и жажды крови. Упасть они не могли, как не могли и промахнуться. Магия против магии, сила против силы.

– А вот и они! – удовлетворенно, точно увидев старых друзей, сказал кентавр.

Шурасино поднял руку с амулетом и тщательно сжег копья, следя, чтобы от них ничего не осталось, даже щепки, так как ее было бы достаточно, чтобы убить, вонзившись в горло. Копья Найди-Меня-Смерть умели выбирать цель.

– Заклинание огня, не так ли? Недурно для уважающего себя мага воздушной стихии, – с иронией произнес Мардоний.