Предательство - Кристина Хегган

— Я сделаю правильный выбор, дорогая. Ради тебя и ради себя. Клянусь. — Стефани нежно убрала прядь черных блестящих волос со лба Сары.

* * *

Семь месяцев спустя, в декабре 1982 года, Стефани наконец поняла, сколько Грант стал значить для нее. Она учила слова к завтрашним съемкам, когда услышала тихий, но настойчивый стук в дверь. Это был Грант. Его щеки горели. Он подошел к Стефани и приподнял ее в своих объятиях.

— Только что позвонил мой агент, — произнес Грант шепотом, будто боялся разбудить Сару или Анну. — В Голливуде купили один из моих сценариев. Они просят меня вылететь в Калифорнию завтра же, чтобы прочитать контракт и обсудить детали.

— О, Грант, как здорово! — Стефани обняла его и крепко прижала к себе. — Я так рада за тебя. Ты надолго уезжаешь? — спросила она, отступив назад.

— Мой агент Бадди говорит, недели на три.

— Это надолго. — За последний год Грант стал неотъемлемой частью жизни Стефани, и от мысли, что им придется расстаться, у нее все похолодело внутри. — Ты пропустишь рождественскую вечеринку Джо Келхуна, — немного разочарованно произнесла она.

— Знаю. Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести без меня?

— Я поступлю так: просто не пойду.

— Ерунда. Твой контракт с Джо пора продлить. Поэтому тебе нужно пойти. Келхун не простит, если ты не придешь. — Грант положил указательный палец на подбородок Стефани и заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Если бы я не знал тебя, то поклялся бы, что ты будешь скучать без меня.

— Ты же знаешь, что буду.

— Обещаю звонить тебе каждый вечер.

— Это обрадует Сару.

— Скажи ей, что Па очень любит ее и скоро вернется.

Держа лицо Стефани в своих ладонях, Грант нежно поцеловал ее в губы. Стефани закрыла глаза и сразу же вспомнила другой поцелуй, горячее дыхание других губ. Как бы почувствовав ее смятение, Грант разжал объятия, но Стефани потянула его за рукав пиджака и прильнула к нему.

— Останься, — прошептала она, поцеловав Гранта. — Останься на ночь.

Грант занимался с ней любовью совсем не так, как Майк. Он был менее уверен в себе, нерешителен, даже стыдлив.

— Что тебе нравится? — интересовался он.

— Не знаю. У меня никого не было после… — Он поцеловал ее, прежде чем Стефани успела произнести имя Майка. Грант ничего не хотел слышать о мужчине, которого так безнадежно любила Стефани. Он предпочитал думать, что Майка никогда не существовало и что она никогда не принадлежала никому, кроме него. Когда Грант нежно положил Стефани на кровать. Она взглянула ему в глаза и увидела в них такую любовь, что ее сердце забилось сильнее и ей захотелось полюбить Гранта так, как он того заслуживал, как она любила Майка.

— Я люблю тебя, — пробормотал он, глядя на Стефани сверху вниз и лаская кончиками пальцев ее грудь. — Так сильно люблю, что мне становится страшно.

Не говоря ни слова, она повернулась в его объятиях, прижавшись к нему всем своим обнаженным телом, и улыбнулась, почувствовав его возбуждение.

— Может, тебе будет удобнее, если ты разденешься?

В мгновение ока Грант скинул с себя все и вернулся к Стефани. Теперь его руки скользили по всему ее телу: он обнимал ее ягодицы, нежно гладил бедра, ласкал Стефани до тех пор, пока у него хватило терпения справляться со своим желанием. Сначала, когда он вошел в нее, их ритм не совпадал. Грант двигался быстро и целенаправленно. Вся его игривость улетучилась. Стефани совсем этого не ожидала. Но она понимала его желания, она понимала его голод и стала подстраиваться под его движения, в то время как ее собственное желание росло. Оргазм, горячий и быстрый, пронзил ее тело. Когда все прошло, Стефани откинулась на подушку, обнимал Гранта.

14 декабря 1982 года, во вторник, Майк Чендлер вышел из тюрьмы. Несколько недель назад было принято решение о его досрочном освобождении. Бледное зимнее солнце выглянуло из-за густых серых облаков, чтобы поприветствовать Майка, но воздух был холодным и сырым в преддверии снегопада. Чендлер стоял за воротами колонии, которая стала в последние двадцать четыре месяца его домом, и не знал, что делать, чувствуя растерянность. Его предупреждали, что такое может случиться.

— Каждый день этой жалкой жизни в тюрьме ты мечтаешь выбраться отсюда, — говорил его сокамерник. — А когда наконец оказываешься на свободе, ты не знаешь, что с ней делать, настолько привык исполнять приказы и жить по особому режиму. Поэтому многие заключенные вновь оказываются в тюрьме.

Но только не Майк. Чендлер больше никогда не захочет вновь оказаться в тюрьме. Есть только одно исключение: если эта тюрьма будет в кинофильме.

Майк держал в руке чемоданчик и смотрел на пустую дорогу, как бы ожидая увидеть старый отцовский пикап, подъезжающий из-за поворота, и родное лицо, улыбающееся ему через лобовое стекло. Но иллюзия длилась лишь какое-то мгновение. Его отец никогда не приедет: он умер шесть месяцев назад от второго сердечного приступа. Надзиратель разрешил Майку присутствовать на похоронах, но ему так и не удалось застать отца в живых, сказать ему, как сильно он любит его. Майк вздохнул. Прошлое осталось позади вместе со злостью и горечью. Теперь ему пора сконцентрироваться на будущем. Не оглядываясь назад, Майк направился к автобусной остановке, чтобы успеть на двухчасовой рейс на Лумбертон. Он попросил сестру продать старый семейный дом, но она отказалась.

— Почему бы нам не подождать, пока ты освободишься? Тогда сам и решишь, что делать с домом. Кто знает, может, ты надумаешь немного пожить в нем.

Майк тогда не стал спорить с Эмили, но для себя твердо решил, что никогда больше не вернется в штат Бурлингтон. Нужно только забрать свои вещи и выставить дом на продажу. Слишком много воспоминаний связано с этим местом, слишком много привидений бродит здесь, с которыми ему больше никогда не хотелось бы встречаться.

— Ждешь автобуса, красавчик?

Майк так увлекся своими мыслями, что даже не услышал, как около него остановилась машина. Узнав голос сестры, Чендлер обернулся. Эмили в черных брюках, красном свитере с воротником «хомут» и в сером плаще фасона «Лондонский туман» уже вылезла из машины и бежала ему навстречу. Майк едва успел открыть объятия, как Эмили прижалась к брату. Вся ее пухлая фигурка сотрясалась от громких рыданий. Майк закрыл глаза и крепко обнял сестру. Когда наконец он справился с дрожью в голосе, Чендлер отстранил Эмили и посмотрел ей в лицо.

— Не могу поверить, что ты приехала сюда из Калифорнии, только чтобы встретить меня.

— Ты думаешь, я могла позволить тебе остаться одному в твой первый день на свободе? — спросила Эмили. Она стала вытирать слезы тыльной стороной ладони, и Майк протянул ей свой носовой платок.