Святые отцы Церкви и церковные писатели в трудах православных ученых. Святитель Григорий Богослов. СБОРНИК СТАТЕЙ - Емец

с греховными началами своего существа. Космологическое предположение утверждает своим учением о Промысле Божием ценность как индивидуального существования человеческой личности со всеми ее высшими стремлениями, так и всей жизни вообще. Это предположение освещает путь жизни и нравственные влечения идеей разумности и целесообразности, соблюдаемой Божественным мироправящим Разумом. В этом оно дает твердую опору для самых нравственных стремлений, упрочивает навсегда их высшее достоинство, сообщает им глубокий смысл и разумную цель. Идея сотериологическая (спасение во Христе) – идея специфически христианская, особенно выделяющая христианскую мораль из ряда других нравоучений, религиозных и философских. Христос есть вместе и высочайший идеал нравственного совершенства, и Божественный Путеводитель, влекущий за Собой на небо всех, следующих за Ним к совершенству и отражающих в себе Его высокий духовный образ. Нравственный идеал получает в христианстве утверждение не только как истинный сам по себе, а и как уже осуществленный, всецело исполненный Богочеловеком, жизнь Которого указывает и самый путь к этому идеалу – путь смирения, страданий, уничижения и всеобъемлющей любви. По этому пути и обязуется идти всякий христианин, чтобы стать «богом ради Христа», Который стал «человеком ради нас». Наконец, с точки зрения эсхатологической основы, христианское нравоучение определяет должную значимость, действительную цену как земной жизни с ее благами, так и жизни небесной с ее идеальными радостями, а отсюда уже раскрывает христианский взгляд и на все частные обязанности, житейские отношения, явления жизни личной и общественной. Вместе с этим та же эсхатологическая основа в учении о завершении жизни каждого человека и всего нравственного миропорядка по законам правды Божией упрочивает непреложное значение и обязательность нравственной нормы и вместе осуждает косность, небрежение в деле личного нравственного усовершенствования.

Но на пути к этому усовершенствованию христианин постоянно нуждается в сторонней помощи и поддержке, да и по естественному положению дела не может исполнять задачу жизни отдельно от других, совершенно изолировав себя от мира и общества. Потому нравственный идеал осуществляется каждым христианином не обособленно, вне всякого соприкосновения с другими людьми, и в общем царстве личностей, соединенных единством нравственной цели, одинаковостью духовных стремлений, тождеством религиозных понятий, взаимной любовью, единодушием и взаимопомощью. Это царство личностей, или общество религиозное, именуется Церковью. Итак, в отношении своего осуществления христианская нравственность предполагает собой еще один догматический принцип, именно – учение о Церкви как духовно-нравственном союзе верующих. Рассмотрим в заключение смысл догмата о Церкви с этической стороны, по воззрениям избранного нами святого отца.

Церковь Христова представляет собой совокупность членов, соединенных не внешней, механической, а самой тесной, неразрывной, органической связью. Христиане – одно стройное тело, овцы единого стада, руководимого Единым Божественным Пастырем. Это внутреннее единство выражается в том, что у всех членов Церкви одно духовно-религиозное содержание, одно высокое нравственное настроение, так что все живут как один и один является отображением жизни всех. При таком внутреннем единении каждый старается как бы перелить на другого часть своего духовного содержания: отрешаясь от стремлений ради собственной личности, ставить предметом своего попечения своих собратий, переносить на них центр своей деятельности и заботиться о другом так, как бы о себе самом. «…Мы, чтители Единого, – пишет св. Григорий, – стали едино; мы, чтители Троицы, так сказать, срослись между собой, стали единодушны и равночестны; мы, чтители Слова, оставили бессловесие; мы, чтители Духа, горим ревностью не друг против друга, но заодно друг с другом; мы, чтители Истины, одно мудрствуем и одно говорим; мы, чтители Мудрости, стали благоразумны, чтители Того, Кто – Свет, Путь, Дверь, яко во дни благообразно ходим (ср. 1 Ин. 1:7), все идем прямым путем, все внутри двора; чтители Агнца и Пастыря, сделались кроткими и принадлежим уже к тому же стаду и Единому Пастырю, Который пасет стадо с сосудами не пастыря неискусна (Зах. 11:15), погубляющего овец своего пастбища и предающего их волкам и стремнинам, но пастыря весьма испытанного и опытного… мы, чтители Пострадавшего за нас, стали сострадательны и готовы облегчать тяготы друг другу; чтители Главы, образуем стройное тело и скрепленное всяким духовным союзом».[561] Единение христиан внутреннее, религиозно-нравственное, состоящее в том, что все они призваны и обязаны отражать в себе единый образ Божий, по которому люди созданы вначале, равно как и воссозданы впоследствии чрез Иисуса Христа. Бог за нас вочеловечился и обнищал, «чтобы восставить плоть, спасти образ и воссоздать человека, да будем еси едино о Христе, Который во всех нас соделался совершенно всем тем, что Сам Он есть; да не будет в нас более ни мужеский пол, ни женский, ни варвар, ни Скиф, ни раб, ни свободь (ср. Гал. 3:28–29), так как это плотские признаки; но да имеем един Божий образ, Которым и по Которому мы созданы; да изобразится и отпечатлеется в нас Оный столько, чтобы по Нем только могли узнавать нас».[562]

Для соблюдения такого тесного единства члены Церкви Христовой, будучи братьями между собой, должны быть чужды всяких распрей, раздоров и несогласия во взаимных отношениях; они призываются сохранять полный мир и единомыслие, не нарушать церковного единения, оказывать сочувствие и снисхождение друг другу, взаимную помощь и содействие в достижении общественных и индивидуальных нравственных целей. «Хотя должно наблюдать время брани и мира (Еккл. 3:8), а иногда, по закону и слову Соломонову, хорошо вести и брань, однако же лучше, доколе только можно, преклоняться на мир, потому что сие и выше, и богоугоднее. И ни с чем не сообразно предполагать, будто бы в частном деле всего лучше единомыслие, а в деле общественном оно не самое полезнейшее; будто бы совершеннейшее управление – в том доме и городе, в котором как можно менее внутренних раздоров, а если и случаются они, то всего скорее восстановляется мир и врачуется недуг, но для общего состава Церкви и лучше и приличнее нечто другое; будто бы каждому человеку надлежит стараться быть в мире с самим собой, потому что мир и владычество над страстями для каждого вожделенны, но не так должно вести себя с другими, а, напротив того, низложение ближнего надобно вменять себе в славу. И хотя Бог повелевает прощать согрешивших против нас не только седмижды, но и в несколько крат более (Мф. 18:22), чтобы прощением других исходатайствовать и себе прощение, однако же мы можем делать зло и тем, которые нас не обижали, даже делать охотнее, нежели как принимаем от других благодеяния. Хотя знаем, какое блаженство уготовано миротворцам, которые одни в сонме спасаемых нарицаются сынами Божиими (Мф. 5:9), однако же можем думать, что сами, даже враждуя, делаем угодное Богу, за нас пострадавшему, чтобы примирить нас с