Лощина - Карина Халле

Глава 16

Крейн

Год назад

Я не могу перестать пялиться. Не на человека, который последние несколько ночей приходил в кабак. Он никогда ни с кем не разговаривает, разве что перекидывается парой слов с мейстером, который набивает ему трубку. Затем он берет трубку и садится в самом дальнем углу, растворяясь в темноте, из которой видны лишь клубы дыма и блеск его черных глаз. Нет ничего необычного в том, что одинокий мужчина приходит сюда, ложится на одну из кроватей или на ковер на полу и курит часами, и все же меня он привлекает.

И даже не на то, что он красив. Высокий, с широкими, как валуны, плечами, и когда он снимает пальто, видны его мускулы. Сила из него просто сочится, отчего мне все время хочется облизать губы. А еще у него длинные волосы, борода, и глаза такие карие, что напоминают черное дерево. Все это привлекает меня. От этого мой член напрягается даже под опиумом.

Но не поэтому я так зациклился на нем в последние несколько дней. А потому, что, когда он сидит в углу комнаты, он не просто пребывает в блаженном неведении, как все остальные. Он наблюдает. Он сидит там, курит, и наблюдает за всем.

Он наблюдает за мной.

Точно так же, как я за ним.

Только у него такой вид, будто он что-то ищет. Или от чего-то убегает. Единственная разница между ним и остальными посетителями заключается в том, что он не убегает от самого себя.

Я кладу трубку и встаю, двигаясь сквозь клубы дыма через всю комнату, пока не оказываюсь прямо перед ним.

— Я заметил, что ты на меня пялишься, — говорю ему.

Он запрокидывает голову и пристально смотрит на меня. Его взгляд такой острый, что мог бы прорезать сталь.

— Я тоже, — говорит он. Его голос сиплый и грубый и пробуждает во мне что-то первобытное.

— Возможно, мы оба пристально смотрели друг на друга, — говорю ему. Я приседаю, чтобы быть на одном уровне с ним. Я не могу разглядеть его лучше из-за тени, но от него исходит невероятная энергия. Нечто темное и порочное, как раз как я люблю. И как раз именно этого я избегаю.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

Он подносит трубку ко рту и затягивается. Медленно выпускает дым, не сводя с меня глаз.

— Эйб, — говорит он в конце концов.

— Без фамилии?

— Здесь она не нужна.

— Ну, я Икабод Крейн, — говорю я ему.

— Икабод, — произносит он, его темные глаза закрываются. — Редкое имя.

— Можешь называть меня Крейн, — говорю я ему. — Ради своего удовольствия.

А если хочешь доставить мне удовольствие, можешь называть меня папочкой.

— Мне доставит удовольствие, если ты уберешься нахуй с моих глаз и оставишь меня в покое.

Я улыбаюсь ему.

— Какой у тебя противный язык. Хочешь использовать его с пользой?

Он издает низкое рычание и пытается встать и, возможно, наброситься на меня или ударить, но наркотик держит его в своих тисках. Я просто толкаю его в плечи, пока он не прижимается к стене.

— Ты новичок, да, красавчик? — говорю я, наклоняясь к нему. Сажусь верхом к нему на колени. Он скрежещет зубами, как бешеный пес, но его движения слишком медленные. — Симпатичный зверек, который не знает своих границ.

— Пошел ты, — рычит он.

Я просто одариваю его улыбкой.

— Вот что я тебе скажу, Эйб, — говорю ему. — Я оставлю тебя в покое, и ты продолжишь накуриваться до одури, но ответь мне на один вопрос.

В ответ он издает хриплое рычание.

— Тебе что-нибудь угрожает? — серьезно спрашиваю я.

Он замолкает, моргает, как будто меня не видит. Я знаю, расспрашивать людей, когда они под кайфом, — не лучший способ получить информацию, но ничего не могу с собой поделать. Я хочу нащупать нити, которые едва удерживают его вместе, и распутать их.

— Почему ты так говоришь? — с трудом выговаривает он.

— Потому что я вижу, — говорю ему. — Я вижу в тебе многое. Знаю, что ты убегаешь от кого-то. Возможно, от чего-то? И тебе трудно обрести покой, думаешь, что смерть и опасность подстерегают за каждым углом. Так не должно быть.

Он секунду смотрит на меня, его взгляд тяжелеет.

— Верно.

Хм-м-м. Я не удивлюсь, если он не выдаст свои секреты незнакомцу. Вопреки здравому смыслу, тянусь, хватаю его за руку и пытаюсь прочитать его мысли.

Его глаза расширяются, когда он смотрит в мои, я тону в больших черных омутах, и чувствую так много всего сразу. Страх, гнев, стыд, что-то темное и пугающее. Но как бы я ни старался, не могу заглянуть в его разум, не могу увидеть его воспоминания. Могу только чувствовать его и все, через что он проходит. Это слишком.

— На что ты смотришь? — спрашивает он меня, неуклюже выдергивая свою руку.

— На правду, — говорю я. — Что ты ищешь?

Он двигает челюстью взад-вперед, его дыхание становится более затрудненным, но остается спокойным.

Не думаю, что сегодня он даст мне большее.

— Если ты от кого-то скрываешься, будь полегче с опиумом, — говорю я ему, поднимаясь на ноги.

— Ты все время куришь то же, что и я, — ворчит он.

— Да, но, к сожалению, я бегу от самого себя, и у меня большой опыт. Твоему организму требуется время, чтобы привыкнуть к наркотику. Пока этого не произойдет, ты легкая добыча. Скажи, где ты остановился?

— Не твое дело.

Я пожимаю плечами.

— Да. Но если захочешь, можешь остановиться со мной. У меня есть номер в отеле недалеко отсюда. Маленький, но чистый номер, есть горячая вода. Ты мог бы привести себя в порядок, протрезветь, и мы могли бы поговорить о том, что с тобой делать.

Он продолжает смотреть на меня снизу вверх недоверчивым взглядом.

— Зачем? Что ты планируешь со мной сделать?

— О, я? Ничего не планирую, — говорю я. — Возможно, я