Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад

— Думаешь, что звонок был сделан из Штатов? — Усмехнулся Валерий. — Нервный ты, Иван, стал и подозрительный. Тебе «летающие тарелки» случайно не мерещатся?

— При чём здесь Штаты? Включи мыслительные процессы на полную мощность. Звонили из кабинета товарища Андропова, председателя КГБ СССР, — как можно тише сказал я, пропустив шутку про «летающие тарелки» мимо ушей. — Ведь по сути говоря, Андропов прикрыл мою задницу, когда я сбежал в Америку. И вон, нашему шаманидзе он то же помог раньше времени освободиться. — Я кивнул на шамана Джона Смита, который опять кому-то из парней заговаривал и заклеивал рваную рану на лице.

— Тафи! Смена! — По-русски прокричал Эл Арбор, освоивший несколько слов на великом и могучем языке, и моя первая тройка нападения направилась к калитке в хоккейном борту.

— О чём секретничаете? — Ревниво поинтересовался Боря Александров.

— Решаем, как тебя, мазилу, вывести на пустые ворота? — Пробурчал я. — Три стопроцентных момента сегодня запорол.

— Не три, а один, — обиделся Боря и недовольно засопел.

— Грубо говоря, но мягко выражаясь, один пишем, два на ум пошло, — хохотнул Харламов.

Вчера наш юный гений прорыва Питтсбургу положил три банки, а сегодня еле-еле затолкал одну, поэтому Борис был недоволен ни льдом, ни клюшкой, ни качеством наших обостряющих передач.

— Пасовать как следует не умеете, — буркнул «Малыш», заняв своё место по левую руку от меня.

Я же вкатился в правый круг вбрасывания, которое разыгрывалось в зоне атаки. Бросил короткий взгляд на табло, где высветилась 58-ая минута матча. И заметил как разочарованные люди массово покидают трибуны этого старенького 15-тысячного стадиона «Олимпия». «Князь печально отвечает: „Грусть-тоска меня съедает“», — вспомнились мне вдруг стихи Пушкина и через мгновенье я ловко шлёпнул по брошенной арбитром шайбе.

Чёрный резиновый диск удачно отлетел к Борису, который сделав пару обманных движений отпасовал на правый борт Валере Харламову, а сам бросился замыкать левую штангу, тем самым оставив на нас процесс создания опасного хоккейного момента. Харламов то же немного пофинтил около борта, дождался, когда я пролезу на пятачок и подкидочкой отправил шайбу на крюк моей клюшки. И хоть защитник хозяев льда крепко обхватил меня обеими руками, я всё равно подставил клюшку таким образом, чтобы шайба выкатилась точно под бросок Бори Александрова.

«Забивай, „Малышатина“, мне не жалко», — усмехнулся я про себя. Однако капризная шайба попала кому-то в конёк, затем юркнула под щитком голкипера Детройта, ударилась в штангу и аккуратненько вползла за линию ворот. Разгромный счёт 2: 11 и мой второй хет-трик в чемпионате был встречен более чем спокойно. Сейчас меня больше волновала общая перспектива нашей ледовой дружины. Если сам Юрий Андропов предложил руководителю Федерации хоккея товарищу Старовойтову позвонить ко мне в Принстон, значит дело приняло серьёзный оборот.

— Зажопили голешник, а ещё друзья называетесь, — проворчал Боря Александров, проезжая мимо меня и Валерия Харламова.

— Это чё, б…ть, сейчас такое было? — Рыкнул, подъехавший Валерка Васильев.

— Это, Валер, по-русски называется — «звезда в шоке», — криво усмехнулся я.

— Это называется — «звёздная, сука, болезнь» и лечится она хорошими звездюлями, — тяжело вздохнул Васильев.

После финального свистка в раздевалке старший тренер Эл Арбор, видя наши серьёзные и суровые лица, всё никак не мог взять в толк — кого сегодня хоронят? Пять игр и пять побед, первое место в чемпионате, однако никого этот факт особо не радовал. Боря Александров сидел красный как рак, ведь ему ещё в подтрибунном помещении Васька отвесил смачного леща. И автор трёх заброшенных шайб, Виктор Хатулёв, который заступился за Борю и получил подзатыльник уже от меня, смотрел куда-то в пол и упрямо молчал.

— Я ещё раз вам объясняю, юноши, — сказал я Виктору и Борису. — Проигрывает и выигрывает всегда команда. И какой бы ты не был гений конька и клюшки, без партнёров в хоккее ты — никто. Хочешь быть солистом — иди в фигурное катание.

— Ещё молоко на губах не обсохло, а уже корона, б…ть, на уши давит, — прорычал Валерка Васильев. — Забросил шайбу твой партнёр, б…ть, порадуйся за него, поздравь, сука. В Принстон приедем, я ещё не так с вами поговорю.

— Хорош, Вася, нагнетать, себя вспомни в 18 лет, — заступился за парней Валера Харламов и вдруг тренер Эл, хлопнув два раза в ладоши, крикнул:

— Окей, гайс! Все идти ресторан буль-буль биер. Ай вил пей, окей?

— Коуч Эл предлагает выпить пиво в ресторане за его счёт, — перевёл я слова нашего заботливого наставника.

— Переведи ему: «Окей Эл!». Окей! — Гаркнул довольный Васильев, показав старшему тренеру большой палец и народ радостно закряхтел, оживился и принялся по-быстрому скидывать хоккейную амуницию в огромные баулы.

И в этой суматохе меня похлопал по плечу Виктор Хатулёв и, кивнув головой, предложил выйти в коридор. Я даже немного напрягся, подумав, что парень рискнул здоровьем наш спор решить на кулаках. Но в подтрибунном помещении, по которому иногда пробегали сотрудники спортивной арены Виктор заговорил совершенно на другую тему:

— Ещё вчера хотел сказать, что наш начальник товарищ Зимянин кое-что интересное предложил Палычу, мне, а так же братьям Солодухиным и кажется кому-то из чехов.

— Что конкретно? — Пробормотал я, теряясь в догадках.

— Деньги. — Кивнул головой Хатулёв. — Мы подписываем заявление, что устали от Соединённых штатов, скучаем по Родине и желаем вернуться назад в СССР. За это нам в Москве будет выплачена зарплата за сентябрь, октябрь и ноябрь. Само собой в рублях по официальному курсу — 90 копеек за доллар.

— Что ж, 18 тысяч рублей, гораздо больше 30-ти серебряников, — задумчиво пробормотал я, — и кто, что ответил?

— Я отказался, мне в НХЛ понравилось. Динамичная, жёсткая игра — это моё. Палыч пока думает. Остальные — не знаю. — Виктор пожал плечами и вернулся обратно в раздевалку.

«Так вот почему Александр Палыч Рагулин кипишь сегодня такой поднял, — дошло до меня и пазл в голове окончательно сложился. — Сначала, ещё в СССР, попытались раскачать наш „Титаник“ организационным хаосом, затем стали душить невыплатой зарплат и наконец подкуп. Палыч „прощупал почву“ и теперь от меня почти ничего не зависит».

Угрозу, напоить команду пивом, тренер Эл выполнил сразу же после ужина в небольшом детройтском ресторанчике. Впереди нас ожидало очень длинное ночное автобусное путешествие из города моторов в Принстон, и чтобы всю дорогу проспать без задних ног, парни употребляли пенный напиток не стесняясь. Естественно, на такую халяву клюнули не все. Например я пил исключительно молочный коктейль, и моему примеру последовали Валера Харламов и Боря Александров.

А когда градус веселья поднялся до такого уровня, что некоторые парни полезли на сцену, чтобы «порадовать» простых американцев русскими, а так же чехословацкими народными песнями, я решил поговорить с Сергеем и Вячеславом Солодухинами. «Что у пьяного на языке, то у трезвого в голове», — подумал я, присев за столик наших ленинградских армейцев.

— Отлично провели два последних матча, особенно против Питтсбурга, — похвалил я ребят. — Но ходят упорные слухи, что вы собрались отчалить в город-герой Ленинград? Или врут вражьи голоса?

— Не решили, но думаем, — ответил старший Сергей. — Пойми, Иван, СКА в чемпионате валится, идёт на последнем месте, команду надо спасать. А здесь нет уверенности, что доиграем до конца чемпионата. Ну покуражимся ещё пару матчей, толку-то? Там уже всё решено. — Сергей показал пальцем наверх.

— Да, мы всё всем уже доказали, развеяли миф о непобедимости американских профессионалов, — пролепетал, заплетающимся языком, более выпивший младший Вячеслав. — Скучно здесь, живём в какой-то сонной деревне.

— Да, да, — закивал я головой. — Толи дело в Ленинграде — Невский проспект, «Аврора», Зимний дворец, Исаакий, разводные мосты. Наверное, каждый день там посещали БДТ, а здесь каждый день надо играть в хоккей, так?