Первопричина: Лагерь смерти - Артём Соболь

показать могу, — хихикает Преображенская. — Сейчас…

— А как же… Как же тренировка? Вы… Не готовы…

Девушки не слушают. Они вместе с Серафиной исчезают.

— Да блин…

— Хех… Да, молодой человек, — закурив усмехается Ломакин. — Ох и влипли же вы. Они вас в покое не оставят. Не смотрите на меня так. Я понял что Маришка это не Светочка, вы совсем не Николай, вы не брат с сестрой, а Катенька изначально не была вашей невестой. Да и к моему другу Осипу вы не имеете никакого отношения. Правда сейчас…

— Давно поняли?

— Ну я же не дурак. Поэтому почти сразу. Нет, Осипу я не скажу. Да и вам не советую. Не надо его расстраивать. Он больной человек. Если вы вывалите это на него, боюсь он не переживёт. Он любит вас, как отец. Вы придаёте ему сил. Честно скажу, до вашего появления он почти сдался. Теперь же, он живёт и как будто молодеет. Это будет наш маленький секретик.

— Спасибо, профессор, самому не хотелось его травмировать.

— Это правильно. Продолжим подыгрывать. А сейчас… Будьте так добры, расскажите мне что-нибудь из вашей прошлой жизни. Очень уж меня заинтересовал ваш случай.

— Что именно?

— Всё, — улыбается Ломакин. — Взамен я расскажу вам одну интересную деталь. Есть у меня теория, что вы выдаёте девушкам не только энергию, но и информацию. Теория как обычно ничем не подтверждённая, но опять же по средствам наблюдений, я заметил что в лексиконе девушек появляются необычные и очень интересные слова. Значение которых они знают, но по глазам видно не понимают откуда. Они меняют своё поведение. Даже их жесты становятся похожими на ваши. И нет, я по-прежнему в это не верю, но это только мои проблемы. Рассказывайте.

— Ну, слушайте, — закурив присаживаюсь рядом и начинаю рассказ о далёком прошлом.

Расах, Империи, обычаях…

****

Домой возвращаемся поздно вечером. По пути потрясённый моим рассказом Ломакин уточняет детали, то есть каверзными вопросами и многочисленными переспрашиваниями пытается уличить меня во лжи. Что не получается, слишком хорошо я помню то, что за несколько тысячелетий наворотил. Правда полным полно почему-то скрытых моментов, но думаю со временем и это откроется.

Таким образом заходим в дом, управление над дедом перехватывает Осип и уходит на разведку. Я же… Я сразу подозреваю неладное и как бы очень хочу зайти в спальню и завалиться спать, но почему-то не решаюсь. Потому что меня там ждут, трое сразу и двое, как я подозреваю, с явно не романтическими намерениями. Кажется, будут бить и скорее всего ногами. Причина… То ли Серафина показала то, чего не следовало, то ли в моей истории есть такое что мне самому вспоминать не хочется.

Ну да, не ангел. Эксперименты проводил, врал, но я же во благо. Ни одно живое существо в ходе экспериментов не пострадало. Зато новые появились. Много. А…

— Пойду-ка я тоже на разведку схожу, — пятясь к выходу бормочу. — Ну их нафиг. Скандал ещё устроят.

Уйти не успеваю, слышится треск разрядов, на кухню вылетает Белка и криво улыбаясь перемещается мне за спину. Толкает и грозит кулаком. В завершении, проводит большим пальцем по горлу.

— Катюша! Как я рад тебя видеть. А ты чего? Не в настроении что ли? Так иди ко мне, обнимемся. Оу…

Вместо объятий получаю разряды в руки и шипя отступаю. Получаю чувствительный подзатыльник, оборачиваюсь и вижу ну очень злую Маришку.

— Бессовестный, — шипит она. — Не готов он ещё, время ему надо. А ну иди сюда.

— Мариша, я решительно не понимаю в чём дело.

— В тебе, кобелина! — схватив меня за воротник и рывком поставив на колени рычит она. — Ты кому мозги делать собрался, а?

— А что я?

— А кто? — подключается Белка. — Кто приводил первых встречных домой и говорил что они теперь живут с вами? Слушай сюда, Император хренов. Ты, наглым образом игнорируешь нас, когда там, тащил домой всё что с сиськами. Подумать только, целую кентавру нахлобучил. А великаншу? Эту, как её? Азарату! Ты как вообще внутрь не провалился. Она же огромная. Так, всё, хватит. Или ты делаешь как раньше делал, или мы за себя не отвечаем. Что молчишь?

— Я не могу. У меня ограничения.

— Врёшь! Ещё скажи что сам их поставил… Ну да, ты уже говорил. А зачем?

— Успокойтесь, — вставая поднимаю руки. — Всё будет, обязательно. Но потом. Сейчас ну вот никак нельзя. Не получится. А потом, потом да. Пф-ф… Потом сколько угодно.

— Я это запомнила, — грозит пальцем Белка. — Маришка! За мной, дело есть.

— Ух…

Сажусь за стол, подпираю руками голову и глядя на дверь спальни, ехидно улыбаюсь.

— Прости, — появляется за столом Серафина. — Мне пришлось. Они очень настаивали. Зато из твоей памяти я почерпнула много нового и полезного.

— Например…

— Ты любишь попки… Ой, прости. Сама не знаю что со мной. Давай сменим тему? Спасибо.

— Не извиняйся. Это факт и отрицать его бессмысленно. Особенно мне нравятся большие, но это к делу не относится. Так о чём поговорим?

— О нас. Нет, не думай, приставать не стану. Мне кажется, скоро случится нечто ужасное, — бледнеет Серафина. — Я не могу объяснить, но над нами висит нечто страшное и непонятное. Это чувствуется в воздухе. Мне от этого холодно и неспокойно. Ты мне веришь?

— Сам это замечаю. Кажется до весны мы здесь не протянем.

— Уйдём к нашим?

— Да. Правда я не уверен что они нас примут. Но чтобы всё прошло гладко, у меня есть план.

— Какой?

— Сама посмотри.

Преображенская хмыкает, смотрит на меня и тут… Удаётся засечь её вторжение в мой разум. Перехватываю её взгляд, и вместо плана как расположить к себе остатки СССР, подкидываю серию крайне похабных картинок. Таких, которые не в каждом порно фильме покажут.

Преображенская от такого охает, краснеет и вытирает ладонью лицо. Не успеваю рассмеяться, как на кухню врываются девушки, встают у стола и подозрительно смотрят на нас.

Нда… А вот