Ужасная поездка - Л. А. Бирчон

подбрюшья и мощные вытянутые задние ноги проносятся над головой, когда Стив сворачивает с дороги.

* * *

Тем временем на крыше церкви происходит плавное движение, когда каждый следующий олень спускается по крутым углам древнего здания.

Они спрыгивают с башни, опускают копыта на узкий участок шиферной крыши, расчищенный злополучным Прансером, и рога уносятся за ними, как вилы молнии. Затем, с плавностью и грацией, которые не соответствуют их убийственным намерениям, они спускаются вниз и приземляются в церковном дворе, исполняя очаровательный танец на галопе. В ожидании следующего оленя их рога распускаются, как колючие короны.

Когда последний из них падает вниз, раздается ливень шифера. Несколько черепиц разлетаются вдребезги и исчезают в толще снега. Виксен смотрит на крышу, словно ожидая новых разрушений.

Сюда, — говорит Прансер, беря на себя инициативу.

Они легко скачут по кладбищу, вздымая мелкие хлопья снега, когда танцуют по проходу среди тисовых деревьев.

Один из них останавливается, чтобы осмотреть труп, кровь которого застыла на месте разорванной груди. Мужчина мертв уже несколько часов, его давно выбросили и оставили на произвол судьбы. Но его запах силен и воздействует на сверхчувствительную обонятельную систему Виксен.

Думаю, этот маринованный. Напоминает мне старика.

Прансер приостанавливается, чтобы оглянуться.

Прекратите это. Ты не знаешь, где это было.

Виксен наклоняется и осторожно слизывает снег, ставший пунцовым от пролитой крови.

Ух ты, это сильно.

Сильно? Танцор говорит.

Да. Тебе стоит попробовать.

Комета делает шаг ближе, нюхает воздух над трупом, лижет снег.

О, чувак, вот это удар.

Как маргарита, да? Танцор говорит.

Кровавая Мэри, не так ли? говорит Комета.

Виксен кокетливо фыркает, а затем снова наклоняется, чтобы попробовать еще раз лизнуть.

Прансер делает большой глоток воздуха, его резиновые губы разбрызгивают слюну на снег, а дыхание застывает в воздухе. Давай, пока…

Где они? требует новый голос, его тембр низок и громок, как гром в грозовую ночь. Генерал Блитцен стоит у ворот церковного двора. Он большой и мощный, возвышающийся над всеми зверь. Его рога смертельно блестят в лунном свете, свернувшись в чащу лезвий скимитара. Его шерсть темнее, чем у остальных, более лохматая, почти волчья.

Прансер бросает острый взгляд на Танцора, Виксен и Комету. Будь он проклят, если они снова выставят его дураком перед генералом. В ту сторону.

Чего же ты ждешь?

Шевелись, — опускается Прансер, пытаясь сохранить хотя бы часть авторитета, который растаял с него при первых признаках настоящего лидера.

Олени начинают двигаться, отставая от генерала Блитцена.

Танцор скачет, чтобы сократить расстояние за Прансером, смущенный тем, что его застали за игрой с лошадьми.

Виксен и Комета обмениваются взглядами, в их темных убийственных глазах мелькает нотка язвительного юмора.

Кто бы это ни был, ему будет ой как несладко.

* * *

Тем временем на тропинке, где под кустом остролиста стоит брошенный микроавтобус, а миссис Пикок лежит лицом вниз на снегу, Стив поднимается на ноги. Он крутится на месте, чтобы не упустить оленя из виду, и яростно сжимает пустой дробовик за еще теплый ствол.

Погружение в снег было захватывающим — ожог льда о его кожу — и, если честно, отрезвляющим. Несмотря на то что некоторое время назад он изверг содержимое своего желудка через полдеревни, выпивка, полученная на халяву, все еще туманила ему голову. Временами ему казалось, что он управляет собой на расстоянии. Но ледяной шок пробился сквозь алкоголь и придал ему ясность мысли.

У него появилось то мимолетное ощущение воскресного утра, которое он помнит со времен своей юности. Внезапное осознание странного окружения без четкого представления о том, как он здесь оказался. Монтаж несвязных сцен, которые проносятся в его голове. Холодный пот от стыда.

Что-то большое и тяжелое ударяется о заросли.

Олень лежит на боку, наполовину зарывшись в куст остролиста. Если Стив что-то и понял за эту ночь, так это то, что у гигантских оленей-убийц ужасный радиус поворота. Они могут бегать по снегу быстрее Усэйна Болта, у них есть сила и мощь, чтобы разрывать здания, как у Невероятного Халка, но радиус поворота у них как у грузового контейнера.

Но, возможно, этот олень только сейчас усвоил этот урок. Он беспомощно крутит ногами, извиваясь взад-вперед. Оно смотрит на него откровенно безумным взглядом: большой розовый язык высунут между клыками, огромные черные глаза-бусинки закатились. Его пасть измазана засохшей кровью. За эту ночь тварь уже успела совершить одно убийство. От зверя пахнет духами.

Стив представляет себе патроны к дробовику, засунутые в карманы полковника. Полковник лежит на холодных камнях церкви, а его тайник с патронами находится вне пределов досягаемости. Потом он вспоминает профессора Плама, который первым взял в руки дробовик. Он тоже набил карманы патронами, но его разорвало пополам и сбросило с крыши паба.

Почему, черт возьми, ему не пришло в голову подобрать оставшиеся патроны? Это же правило номер один в шутере от первого лица: добыть патроны.

Но нет.

Корчащемуся зверю удается устоять и подняться на ноги. Из кустарника он выходит с огромным гнездом листвы, запутавшимся в его рогах, и шерстью, перепачканной ветками, мертвыми листьями и снегом. Он встряхивается, как мокрая собака, разбрасывая осколки и лед. Он теряет часть листвы, застрявшей в рогах, но все еще носит венок из остролиста, как корону. Зверь слегка пошатывается. Оно пьяно? Несмотря на это, его угольно-черные глаза прикованы к Стиву.

Еще немного осталось, приятель, — говорит Стив, постукивая себя по голове.

Словно понимая это, олень разгибает рога. Они двигаются, как змеи на голове Медузы, плавно и с коллективным разумом прямо из фильма ужасов. Растительность падает на землю, измельчаясь с холодной эффективностью, которую Стив узнал по тому случаю, когда он немного сошел с ума с рабочей кредитной картой, упаковкой походного порошка и дорогим рестораном суши.

Забавно. Когда ему вынесли официальное предупреждение за плохое поведение, он считал это одной из самых больших ошибок в своей жизни. Он беспокоился о потере пенсии и о том, сколько долгов у них с Джесс. Но сейчас, оглядываясь назад, он бы сделал все это снова. И даже больше. Похоже, ему не придется беспокоиться о постоянно увеличивающемся пенсионном возрасте, а? Похоже, это шутка банков, которые были так щедры с этими необеспеченными кредитами, а?

Олень выдыхает ледяной туман, из его ноздри свисает прядь слизи. Он топчет копытом снег и опускает голову, готовый к нападению.

«Оле, Рудольф».

Зверь мчится вперед, гром его копыт смягчается снегом.

Несколько лет назад, еще до пандемии, Стив и Джесс сняли виллу на холмах под