Хроники Фирнберга - Таурон Де

Грифон попятился и обернулся, оглядываясь на сына. Сейчас он больше беспокоился о нем. Солдаты, ворвавшись туда, убьют Инга. Когда он поворачивался, я видел, что спереди Реас залит кровью из ран.

Его ноги подогнулись и темнокрылый грифон осел на пол. С трудом поднявшись и превозмогая боль, он посмотрел на меня.

— Открой клетку и я попытаюсь вас спасти! — Прорычал я.

— Дракон, я освобожу тебя, только помоги вырваться отсюда моему сыну! — выдохнул Реас. Только отчаянная обстановка могли вынудить доверить спасение своего ребенка чудовищу. Причем бывшему врагу. Но приходилось рискнуть, потому, что сам он уже не мог сделать ничего, постепенно проваливаясь в беспамятство.

Он сделал усилие, чтобы подняться, упал и пополз в сторону клетки. Еще одна стрела воткнулась ему в заднюю ногу, но он продолжал ползти. Снова поднялся и добрел до клетки.

Грифончик бросился к отцу и в него тоже выстрелили. Реас упал, но перед этим успел закрыть сына собой, получив в зад еще две стрелы.

Инг был втянут мной внутрь клетки. Я спрятал его за себя и стрелы застучали дождем по моей чешуе, отскакивая от плеч и от лба.

К арбалетчикам я скорей повернулся боком, не смотря пока в их сторону, чтобы стрела не попала в глаз.

Грифончика душили рыдания, он всхлипывал.

Несколько стрел щелкнув, отлетело от чешуи и вполне возможно, что удачно попав, какая-нибудь стрела все таки воткнется. Но я не боялся, потому, что устойчивость к ядам у меня была больше чем у грифона, которые вообще, как и птицы, очень беззащитны перед отравой. Я больше опасался за Инга, который вызывал у меня симпатию.

Мои пленители не учли одного. Да и не могли это учесть.

Никак не могли это учесть.

То, что я большой взрослый дракон.

Думали, что большой дракон отличается от маленького только размерами. Что у меня просто силы побольше. И это было их ошибкой.

Есть вещи, которые нельзя предугадать не зная, что малое отличается от большого не только размерами.

Если бы я был просто крупнее, то меня все равно можно было бы удержать. Только цепи попрочнее и решетки потолще. Но они не знают, что есть то, против чего решетки и цепи, и даже толстые стены помогают слабо. Этого не было у молодых драконов которых ловили до меня.

Большой дракон рычит не просто громче чем маленький. Он рычит иначе…

Дело тут именно в размерах.

Мышь не может рычать как лев, но и лев не может так рычать как дракон. Писк мыши слишком тонок, она не может издавать рев. Мышь из-за своих малых размеров даже не может слышать часть тех звуков, что доступны тем, кто крупнее ее. А дракон из-за своих размеров слышит звуки, которые недоступны человеку. А часть его громового рычания столь тяжела, что уходит за пределы доступного человеческому уху.

Лорд Сартанакс говорил, что звуки подобны волнам. Мышь слишком маленькая для больших волн, она не может на них влиять. А есть волны, которые слишком велики и для слуха человека. Будучи маленьким драконом я тоже не мог слышать эти волны звука, которые стали доступны, когда вырос.

Но даже те, кто его никогда не слышит, этот звук внушает страх, невнятный ужас, причины которого люди не понимают. И чем он громче тем ужаснее для человека.

Сартанакс предполагал, что непреодолимый страх перед этим звуком у людей и животных возникает потому, что такой неслышимый гул идет из-под земли при землетрясениях и извержениях. Этот голос земли вызывает панику, желание куда-нибудь убежать. Это сильнее разума и воли. И этот неосознаваемый страх усиливается обычным страхом перед драконом — самым пугающим хищником.

В древних хрониках лорд находил подтверждения, что порой целые армии бежали с поля боя, ввергнутые в панику ревом пролетающего над ними дракона. И, бывало, сотни гибли просто затоптанные обезумевшей толпой, упавшие под копыта лошадей. И воины не понимали, что превращало их в испуганных животных, которые даже не помнили, куда бежали от страха.

Но дело было не только в страхе. Рев дракона на близком расстоянии не просто страшен, он опасен. Человек может просто упасть замертво.

Чем тоньше звук тем быстрее он угасает. Писк мыши можно услышать только вблизи, глухие звуки разносятся дальше. А для неслышимого звука почти нет преград, он хорошо проникает сквозь стены и сквозь землю.

Даже находясь в подземелье, я мог бы испортить жизнь обитателям города. Но старался раньше времени не обнаруживать свою способность.

Как-то раз я попробовав громко зарычать на берегу озера, заметил как по водной глади проходит рябь.

Я уже знал на личном опыте как действует мое рычание на людей когда воевал за племя грифонов там далеко на юге. И здесь я воспользуюсь уже проверенной силой.

Мой рев сотряс подземелье. Здесь он был наиболее ужасен. У людей, здесь находящихся попросту не было шансов не потерять сознание.

Тепловым зрением я видел, что за деревянной дверью есть люди. Но дверь их не спасла от моего рева. А в следующее мгновение она была сорвана с петель и я оказался в сводчатой галерее.

По длинному коридору звуковая волна прошла не рассеиваясь, она совсем не потеряла своей оглушающей мощи с расстоянием. И люди там в другом конце упали.

Наверное почувствовали себя плохо все, кто находился в крепости. В этот момент у человека все плывет перед глазами и он слепнет на некоторое время. Странно даже видеть, но от этого звука люди закрывают ладонями глаза, а не уши.

Вот мой ответ лучникам.

Давно я летал за великий западный хребет. И слышал иногда гул идущий из глубин в землях, где иногда просыпаются вулканы. Этот голос земли чем-то похож на мое рычание. Люди и мелкие животные его не слышат, но боятся, потому, что этот голос предвещает землетрясения.

Еще там с опасных гор местами сходили грохочущие огненные лавины из раскаленных камней и пепла, сотрясающие окрестные долины и сдувающие ударами волн воздуха снег со склонов, порождая тем самым лавины снеговые, которые катились дальше вниз, ломая во множестве деревья.

Страшноватая страна, такая далекая от Фирнберга.

Не в человеческих силах прятаться в укрытии когда ревет мой голос. Один человек мне рассказывал, что в замкнутом помещении становится страшно, стены и потолок будто грозят задавить, хочется бежать, скорее выбраться на открытый воздух.

Немного иначе стонет далекий шторм, но его голос тоже говорит о приближающихся бедствиях. И тоже несет страх.

Я обрушил свой рев с верхней площадки башни возвышающейся над контръярдом замка, где находилось войско. Впервые я видел как сразу столько людей опускается и падает на землю. Они закрывали голову руками или просто валились без чувств.