Хроники Фирнберга - Таурон Де

— Тихо! — рявкнул я. — Что, испугался?

По его виду я понял, что испугался очень. А сердце схваченного грифона колотилось словно он летел.

— Могу утешить. Я тоже испугался. — признался я.

— Ты? А ты чего испугался? — спросил он, пытаясь отдышаться.

— Я испугался того, что ты испугался сверху. Но ты молодец, птица.

— Что? Да ты… как ты смеешь!! — Реас возмущенно дернулся.

Командир грифонов сообразил, что он попался пленнику.

— А теперь пусть мне дадут инструменты, — потребовал я.

— Ни за что!

Я осторожно потискал грифона когтями.

— У тебя же не было иного выхода. Ты был в безвыходной ситуации. Поэтому ты не виноват, что дракон вырвался. Некоторые будут говорить, что ты сам втайне мечтал отпустить дракона назло новым законам. Но ведь это только разговоры.

— Ты и правда думаешь, что я теперь и сам мечтаю тебя выпустить, только все жду повода?

— Ты его дождался. И у тебя на самом деле нет другого выхода. Во всех смыслах.

— Я тебя не могу освободить, даже под угрозой смерти!

— Какой упрямый грифон. Я уверен, что твои подчиненные больше ценят твою жизнь. Какие же они хорошие…

Сквозь приоткрытую крышку уже кто-то из грифонов услужливо просовывал молот и зубило, похожее по размерам на короткий лом. Не дожидаясь когда командир согласится.

Мне требовалось выбить наглухо забитый штырь в ошейнике. Он был из не очень твердого железа, но вбитый кувалдой очень плотно в отверстие из которого его невозможно вытолкнуть когтем, коготь туда не лез. Надо просунуть лом и выбивать кувалдой. Только с другой стороны. И очень неудобно это делать на себе.

Я сбросил ошейник с цепью. Но ворота закрыты. Мы с Реасом заперты снаружи.

— Наверное я тебя сожру, — прошептал я в самое ухо пернатому и посмотрел какое впечатление это произведет на грифона.

— Драконы свирепые, но незлопамятные существа, — напомнил пернатый.

— Какой хороший грифон, преисполненный наивных иллюзий, — сказал я. — Ты мне нравишься. Таких наивных как ты нельзя пожирать. Надо оставлять на развод, чтоб больше было.

Я держал Реаса в когтях, ухватив его за крылья.

— Ты знаеш, какое мое любимое развлечение? Ловить грифонов и ощипывать их, — проговорил я.

Я выдернул перо. Грифон промолчал не вскрикнув.

— Надеюсь, ты не всерьез… — сказал Реас.

— Сколько у тебя перьев! На всю ночь хватит! — довольно ухмыльнулся я.

— За что ты так не любишь грифонов?

— Кто же тебе сказал, что я не люблю грифонов? Я люблю их мучить! Моя добыча! — с притворной алчностью прорычал я и крепче сжал темнокрылого.

— Мне кажется ты получаешь какое-то ненормальное удовольствие от того, что меня тискаешь.

— Я хищник, — кровожадно оскалил зубы я, — и мне должно быть приятно, когда жертва трепещет в моих когтях.

— Это я-то трепыхаюсь? — обижено спросил грифон.

— Ты дрожишь.

— Твои когти меня колют! У меня же нет такой чешуи!

— Это хороший повод побеспокоится о своей шкурке и послушаться меня.

Реас тем временем совсем поник.

— Ты станешь моим заложником. Отпущу тебя в обмен на свободу.

— Нет, это невозможно, — невесело сказал грифон, — Я воин, а воин по нашим законам не может быть заложником. Если попался, то значит сам виноват и никто не будет меня спасать, выполняя твои условия. Герцог не отпустит тебя, даже если ты будешь откусывать от меня куски на его глазах. — Реас поежился.

Я на него посмотрел. — Чтож, тогда я тебя пока не выпущу. Будешь сидеть в моей клетке, а то мне скучно.

— Зачем я тебе?

— Я пленник. Это мне не нравиться, поэтому у меня будет свой пленник. Для равноправия.

В подземелье ворвался шумно дышащий грифон. Его глаза были расширены от волнения и удивления, а в крыле засела стрела.

— Что случилось?

— Герцогу донесли, что заговорщики и грифоны из гарнизона южных ворот решили освободить дракона.

— Что? Кто мог сказать такое? — подпрыгнул Реас, которого я уже не держал.

— Кто-то из новых угодников Феобальда, они этого и правда боялись. И сюда послали солдат чтобы всех нас убить.

— Но надо им сказать!

— Да, я хотел сказать… — грифон показал стрелу застрявшую в крыле. — Они не слушают, а стреляют.

— А может меня пошлем на переговоры? — вмешался я.

— Как мы можем доказать армии, что не освобождали дракона, если он освобожден. Почти.

— Тот кого послали с отрядом нас перебить, даже не захочет слушать. Он же наш давний враг. Он только рад будет доложить герцогу, что мы бунтовщики, а возразить мы уже не сможем. Потому, что будем мертвыми. Герцогу доложили, что это мы, заговорщики обманули герцога и сказали, что дракон мертвый…

— С такой новой подозрительностью вы в герцогстве сами себя перебьете, — изрек я. — Что-то новые порядки становятся похожи на те, что в южных королевствах. Но вам нельзя терять времени.

— И что ты предлагаешь делать?

— Если вас обвиняют в том, что вы меня освободили то вам надо на самом деле меня освободить. Тогда я буду на вашей стороне. Если вас обвиняют что вы бунтовщики то на самом деле придется стать бунтовщиками и сопротивляться. Потому, что мертвыми вы уже никому ничего не докажете.

— Я давал присягу служить герцогству, — произнес командир грифонов.

— Вот и служи герцогству, а не тому, кто над герцогством издевается.

В подземелье уже были слышны звуки боя.

— Лезь ко мне в клетку, сказал я сыну командира грифонов.

— Зачем!?

— Сейчас сюда ворвутся вражеские войска. Тебя убьют.

Грифончик помотал головой, хотя слышал топот ног и звон стали за дверями. Реас бросился на латников, ворвавшихся через другие ворота.

Грифон без труда разорвал бы дюжину людей, но в него стреляли из арбалетов. Против стрел у него нет защиты. Любая стрела пробивала его шкуру, а яд на наконечниках делает любое попадание фатальным. Те секунды, пока яд еще не начинал действовать, отряд обычно удерживал грифона на расстоянии, ощетинившись копьями.

Правда неизвестно есть ли яд на этих стрелах. Отряд послали торопливо, солдаты могли быть не готовы к битве с грифонами.

В плечах грифона уже торчали три стрелы, когда он снова бросился навстречу копьям. Он схватился за два древка и дернул, но копейщики предпочли выпустить оружие из рук, но не быть вытянутыми из строя, попав в когти грифона. В это время другие солдаты ударили Реаса копьями.

Я видел все это сквозь прутья решетки, а одной лапой удерживал грифончика, чтобы он не бросился на помощь и тоже не погиб под стрелами.

Грифон попятился и обернулся, оглядываясь на сына. Сейчас он больше беспокоился о нем. Солдаты, ворвавшись туда, убьют Инга. Когда он поворачивался, я видел, что спереди Реас залит кровью из ран.