Сборник зарубежной фантастики - Журнал Фантакрим-MEGA.

- К 1974 году, - сообщила дородная, облаченная в твидовый костюм Джейн, - в списках американского Общества социальной защиты значилось миллион с четвертью различных имен. Причем почти полмиллиона принадлежало отдельным гражданам! - Иссиня-черные волосы Джейн были собраны в пучок. Если можно так выразиться, она напоминала внешностью величественную ладью. - Люди женятся или выходят замуж, и имена пропадают. - Ее светлость обмахнулась веером. - Или же они так и не заводят семьи, что приводит к тому же результату. Однако основной причиной исчезновения имен является уничтожение родословной. Всякое родовое древо имеет форму ромба. Уходя в прошлое, мы обнаруживаем, что внутри этого ромба находятся тысячи людей. Тем не менее постепенно вырисовывается следующая картина: ветки дерева срастаются, ибо кузены женятся на кузинах и наоборот, и ромб сужается, все сильнее и сильнее… Эти ромбы движутся сквозь время, накладываются друг на друга, перекрещиваются, сливаются. Скажем, если в девятом веке Африку посетил некий кочевник из Азии, нынешние китайцы приходятся нынешним африканцам менее чем пятидесятиюродными братьями!

При условии, что тот кочевник нашел себе в Африке подругу.

- Итак, - подвел итог Мелвин, - я таков, каков есть.

Какая глубина мысли! Но чья это философия - Витгенштейна или Багза Банни? Сартра или Микки-Мауса?

- Предшественников у меня не было. - Мелвин улыбнулся улыбкой слабоумного. - То есть я лишен каких бы то ни было предков. И сколько на свете таких, как я, которые привносят в мир новые имена?

Наконец-то! Кончив нести ахинею, Твелвз сел в кресло, как будто ожидая аплодисментов. Леди Х., как и подобает хорошей хозяйке, захлопала в ладоши, что, естественно, вынудило меня последовать ее примеру. Однако большинство, похоже, придерживалось иного мнения. Джек Брейкспир выглядел разъяренным, Чейз - печальным, Холдейн Смайт - оскорбленным в лучших чувствах. И тут поднялся мистер Чанг, который до сих пор не поднимал даже руки, чтобы задать вопрос.

- Я хотел бы кое-что прибавить. Миледи, друзья мои, мистер Твелвз не просто ошибается. Мне кажется, вы вряд ли представляете себе всю ошибочность его воззрений.

- Неужели? - приподняла брови Джейн Чепмен.

- Миссис Чепмен, - произнес мистер Чанг, глядя на Джейн, - вы как-то рассуждали о вымирании имен… Имена вымирают быстрее, чем появляются новые; так заведено природой. Все ромбы в конце концов сольются в один, как сольются в одну все нынешние расы. В результате останется лишь единственная фамилия, которая, разумеется, будет китайской.

- Что? - вскинулся Джим Эбботт.

- Почему китайской? Потому, что уже сейчас на планете свыше миллиарда китайцев, что составляет около одной шестой населения Земли, а на такое количество людей приходится от силы пятьсот фамилий. Рано или поздно эти фамилии поглотят все остальные, а затем примутся поглощать друг друга; когда же последняя мисс Ву выйдет замуж за мистера Чанга, все земляне с того дня будут именоваться исключительно Чангами.

- Ерунда! - прорычал Гарри Уайз. Должно быть, он вообразил себе, какой его ожидает ужас: составлять перечень целиком и полностью из одной и той же фамилии, повторенной несчетное число раз. - По-моему, институт брака отмирает. Во всяком случае, все больше и больше людей, создавая семью, сохраняют прежние фамилии. По крайней мере, в Америке.

- Однако дети, родившиеся в браке, носят, как правило, одну фамилию, - возразил Чанг. - Даже если они изберут себе двойную, то как прикажете поступить их собственным детям? Дело рискует дойти до абсурда.

Да… Сначала Мелвин пытался убедить нас, что спонтанно возник на пустом месте, а теперь мистер Чанг утверждает, что право на будущее имеет только его фамилия. Леди Х., казалось, пребывает в смятении. Возможно, она поддержит Твелвза, но вряд ли одобрит выходку Чанга.

- Тысячелетняя история ничего не значит, - продолжал тот. - Равно как и история тысячи поколений. Подумайте о четверти миллиона лет, вообразите миллион поколений!

Взгляд леди Х. обрел твердость. Что ни говорите, а тысячелетняя родословная кое-что да значит!

- Почему именно Чанг? - спросила она раздраженно. - Почему именно ваша фамилия, мистер Чанг?

- Потому что, ваша светлость, я прибыл из будущего, которое отстоит от вашего времени на четверть миллиона лет. Я из того общества, где нет никого, кроме Чангов. Ни одного человека! Мы - раса Чангов, мы - чанговечество!

- И что дальше? - фыркнула Джейн.

- Глупости! - воскликнул Джек.

Однако остальные, по всей видимости, были согласны продолжать игру. Во всяком случае, после выступления Мелвина клоунада Чанга, как ни странно, казалась чуть ли не детской забавой.

- И что, в будущем все похожи на вас? - весело справилась Салли.

- Нет, - отозвался Чанг, повернувшись в ее сторону. - Мы по-прежнему отличаемся друг от друга размерами, цветом кожи, группой крови. Поймите, мы - вовсе не клоны какого-то одного Чанга. Мы разные, как коровы в стаде. Поинтересуйтесь у ваших фермеров, что они скажут насчет коров? Среди нас вы встретите Мэри Чанг и Абдула Чанга, Генриха Чанга, Юкио Чанг и Наташу Чанг. Мир, в котором проживает десять миллиардов Чангов. Десять миллиардов!

- Полагаю, вам захотелось отдохнуть? - съязвил Чейз.

- Мистер Дэниэлс, вы ведь работаете? Так вот, я тоже на работе, - Чанг похлопал себя по карману. - Я отправился в прошлое, чтобы собрать миллион истинных фамилий, поскольку ваша эпоха отмечена наибольшим разнообразием исходного материала. Я записал фамилии на микролисты. Вернувшись, я передам их своим современникам, и мы устроим великое переименование. Мы освободимся от психологической чанго-зависимости. Наше общество преобразуется…

- Минутку, - перебил Гарри. - А почему вы, то бишь Чанги, не сообразили заглянуть в архивы? Это проще, чем путешествовать во времени.

- Или в старые телефонные книги? - прибавила Салли. - Впрочем, вы, наверное, телефонами не пользуетесь.

- Или в старые списки подписчиков? - присовокупил Джим Эбботт, заразившийся, судя по всему, общим настроением.

- Культуры развиваются и гибнут, - ответил Чанг. - Одни данные погребают под собой другие. Записи теряются, стираются, уничтожаются. Я веду речь о промежутке в четверть миллиона лет. От вашей поры не осталось ничего - ни пирамид, ни Парфенона, ни трудов Платона или Шекспира. Никаких следов, никакой истории. Мне пришлось забраться очень глубоко в прошлое, прежде чем я натолкнулся на такое изобилие имен.

- Очевидно, вы заберете с собой произведения Барда? - спросил Джим.

- Нет, - покачал головой Чанг. - Мы ничего не сможем понять. Я заберу имена, только имена.

- Как можно не понять Шекспира?

- Уверяю вас, в моем времени его не поймет никто, за исключением меня самого. Кстати говоря, для того чтобы приноровиться к вашему образу жизни, я прошел длительную подготовку. Благодарю вас за ваше гостеприимство, дамы и господа. И, конечно, в первую очередь леди Хесслфорт, - Чанг отвесил изящный поклон, а затем направился к высокому, от пола до потолка, окну, за которым сгущались сумерки.

Я краем глаза наблюдал за леди Х. Поначалу она откровенно изумилась, потом развеселилась, а под конец как будто испытала сильнейшее потрясение.

- Подождите! - выдавила она. - Мое имя вы тоже забираете с собой?

- Может быть, - усмехнулся Чанг.

- Сдается мне, вы там с жиру беситесь, - проговорил Джим. - Неужели нельзя было просто-напросто придумать новые фамилии? Сочинили бы, сколько нужно, и все.

- Не годится, - возразил Чанг. - Имя без родословной - ничто.

- Друзья! - воскликнул я, решив, что представление чересчур затягивается. - Друзья! Ваша светлость и вы, уважаемые члены нашего Общества! Я восхищен шуткой, которую с нами сыграли. Мы словно перенеслись из августа в апрель или в октябрь [имеются в виду 1 апреля; День всех глупцов, и 31 октября, канун Дня всех святых; в первый день люди по традиции разыгрывают друг друга, а во второй наряжаются в диковинные костюмы, надевают маски и т.п.], словно оказались на маскараде. Но… В действительности никто не может путешествовать во времени и никто, - я предостерегающе поглядел на потупившегося Мелвина, - не появляется на свет ниоткуда. Давайте же посмеемся и закончим наш карнавал. Спасибо, мистер Чанг. Спасибо, мистер Твелвз. Наше следующее заседание, которое состоится через месяц здесь, в “Гранд-отеле”, шестнадцатого сентября, почтит своим присутствием мистер Уильям Монктон, автор знаменитого труда “Французские прозвища”…

Чанг распахнул окно, за которым располагалась выложенная каменной плиткой терраса, с которой спускалась на подстриженную лужайку лестница в несколько ступеней. Дальнего конца лужайки видно не было. Чанг пересек террасу, сошел по лестнице, ступил на траву… И исчез!

Разумеется, он всего лишь сорвался с места, как заправский спринтер, и мгновенно очутился за пределами сада, а там миновал игровую площадку… Да, но в таком случае он должен был обладать резвостью гончей, помноженной, вдобавок, на быстроту сокола…