«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Живейший интерес к чудесам радиотехники проявил чуткий ко всяким новациям М.Н. Тухачевский, обеспечивший выделение финансовых средств. Интерес подогревался не только гипотетическими возможностями усиления противовоздушной обороны новыми средствами наблюдения, но и раздутой «литературными источниками» шумихой вокруг излучателей Мэтьюза и Теслы, якобы «способными убивать на расстоянии живые организмы, производить взрывы пороха, останавливать на ходу автомобили, аэропланы и пр.». Такие авторитеты, как академик А.Ф. Иоффе и профессор М.В. Шулейкин, уверяли начальника вооружений в абсолютной реальности подобных прожектов. А вот к радиолокации корифеи относились скептически. Главным направлением работы НИИ-9 стало создание установки «лучей смерти». Для нее в первую очередь разрабатывались мощные генераторные лампы, исследовалось воздействие СВЧ-излучения на человеческие органы, различные материалы, приборы и двигатели.

К июлю 1934 года Б.К. Шембель и его ведущие сотрудники А.Н. Мержиевский и Р.Р. Гаврук по тактико-техническим требованиям Управления ПВО разработали аппаратуру «Рапид», включавшую генератор на волне 4,7 м мощностью до 200 Вт и приемник. Передатчик испускал луч, направленный в сторону приемника, располагавшегося на расстоянии 10–50 км от него, создавая так называемую электромагнитную «завесу». При пересечении самолетом этого невидимого барьера возникал дополнительный отраженный сигнал, который суммировался с основным и поступал в приемное устройство. Таким образом, аппаратура работала по принципу сторожевой системы, не давая информации о дальности до цели, ее высоте и угловых координатах. Испытания показали, что при данной мощности генератора предельная дальность обнаружения составляет 75 км. Результаты были признаны обнадеживающими, и в сентябре П.К. Ощепков сформулировал принципы построения разведывательной системы радиообнаружения, способной контролировать воздушную обстановку в радиусе 200–250 км и названной им «Электровизор». В состав системы входили станции дальнего обнаружения «Вега», которые должны были давать оповещение о появлении цели, а также станции ближнего обнаружения «Конус», предназначенные для выдачи целеуказания. Дополнительно предполагалось создать импульсную аппаратуру «Модель», работающую в дециметровом диапазоне. Для руководства этими работами в октябре приказом М.Н. Тухачевского было создано конструкторское бюро УПВО РККА под руководством Ощепкова (год спустя преобразовано в Опытный сектор разведки и наведения ПВО).

Тем временем к лету 1935 года в ЦРЛ изготовили пеленгатор Ю.П. Коровина, а группа Б.К. Шембеля — свой радиоискатель (по сути, это был первый настоящий радар с двумя вращающимися параболическими антеннами, магнетронным генератором и приемником, смонтированными на одной стойке). Обе установки работали в сантиметровом диапазоне и были способны определять азимут и угол места цели. Обе были ненадежны и не показали заданных параметров: дальность обнаружения составила около 5–6 км, отмечалась неустойчивая работа передающих и принимающих устройств, большие микрофонные шумы в схемах, мешавшие приему отраженных сигналов, сильное воздействие излучаемой энергии на приемники. И это нормально для первого раза. Конструкторы уверились в правильности выбранного пути и не сомневались в успехе, военные были довольны и полны оптимизма. Командование Управления ПВО доложило наркому обороны о том, что уже летом 1936 года вполне возможно «перейти к вооружению наземной аппаратурой всей системы службы воздушной разведки на всей территории страны».

Команда Ю.П. Коровина, переведенного в Центральную военно-индустриальную лабораторию (ЦВИРЛ), взялась делать радиоустановку «Енот», бригада Б.К. Шембеля получила задание на подвижной зенитный радиоискатель «Буря». Экспериментаторы Ленинградского физико-технического института Д.А. Рожанский и Ю.Б. Кобзарев, выполнив исследования по определению отражения электромагнитных волн от самолета при облучении радиоволнами длиной 4 метра, доказали техническую возможность создания импульсной станции с дальнодействием 100 км; в середине 1936 года ЛФТИ подписал договор на создание аппаратуры с импульсным излучением, которая должна была сопрягаться с генераторной частью аппаратуры «Модель» ощепковского КБ. Осенью 1936 года проходили испытания «Енота» и «Бури», продемонстрировавших дальность 10–11 км, что, впрочем, не превосходило возможностей акустических пеленгаторов. Заказчик потребовал увеличения точности определения угловых координат, дальности до 25–30 км, повышения надежности сопровождения целей.

В Англии сотрудники Национальной физической лаборатории Роберт Уотсон-Уатт и Арнольд Уилкинс 26 февраля 1935 года с помощью аппаратуры, использующей интерференционный метод, засекли самолет с расстояния 13 км. В мае на берегу Северного моря была построена секретная лаборатория для сборки полноценной РЛС импульсного действия, в июне прошли успешные испытания, а в сентябре британское правительство дало разрешение, подкрепленное солидными финансовыми вливаниями, на развертывание пяти станций слежения, расположенных в 40 км друг от друга. В 1936 году команда Уотсона-Уатта «видела» воздушные цели уже на дистанции 150 км. В начале 1937 года английская ПВО располагала семью станциями на юго-восточном побережье, а в августе был успешно опробован авиационный бортовой радиолокатор для отслеживания морских целей. Британцы, имевшие богатый опыт отражения воздушных налетов на свои города и войны на море, первыми разглядели фантастические возможности, которые открывала радиолокация. От эксперимента, в котором источником сигналов выступал антенный комплекс Би-би-си, до заступления на боевое дежурство радарной сети прошло всего два с половиной года.

В Германии научный директор Института технологий связи ВМС Рудольф Кунхольд в сентябре 1935 года продемонстрировал адмиралу Редеру вполне дееспособный импульсный радиолокационный прибор с электронно-лучевой трубкой, отображавший получаемую информацию. На его основе в рейхе были созданы радиолокаторы — стрельбовой Seetakt для флота и Freya для ПВО.

В США экспериментальный импульсный радар с дальностью обнаружения 40 км, созданный под руководством Роберта Пейджа, испытали в июне 1936 года. Он стал прототипом серийных станций SCR-268 и SCR-270.

В СССР 31 декабря 1936 года распоряжением К.Е. Ворошилова руководство работами по радиообнаружению от Управления ПВО было передано Техническому управлению Красной Армии, Опытный сектор — переподчинен Научному исследовательско-испытательному институту связи (который в 1931 году отказался заниматься радиолокационной проблематикой: «В целом идею радиообнаружения все поддерживали, но ссылались на отсутствие нужной технической базы, опыта, недостаточную теоретическую разработку отдельных вопросов»), главным инженером Опытного сектора был назначен Д.С. Стогов. Как положено в армии, начался «оргпериод»: реорганизация, переназначения, перетасовка кадров и пересмотр тематики. За бортом оказались «отцы-основатели» Коровин, Шембель, Ощепков. В 1937 году было принято решение о свертывании работ по установкам «Енот», «Вега», «Конус», «Модель», «Буря» и создании новых систем.

Развитие артиллерийского вооружения шло по пути непрерывного усиления огневого могущества орудий, повышения дальности их стрельбы, скорострельности, а также маневренности на поле боя. Конная тяга уже не могла обеспечить необходимую подвижность новых артсистем, особенно корпусных и большой мощности, масса которых с учетом возимого боекомплекта и снаряжения существенно возросла. Поэтому были приняты меры по моторизации артиллерии.

До начала 1930-х годов немногочисленные тяжелые орудия таскали сельскохозяйственные гусеничные тракторы «Большевик», скопированные с американского «Холта», и «Коммунар» — харьковская реплика немецкого «Ганомага». В конце 1934 года на ХПЗ построили опытную партию, а в 1935-м развернули серийное производство среднего тягача «Коминтерн», в котором были использованы ходовая часть и подвеска танка Т-24, кабина и грузовая платформа от грузовика ЗИС-5, установлен оригинальный, надежный, нетребовательный к топливу двигатель мощностью 130 л.с. Тягач развивавал на шоссе скорость 30 км/ч и мог обслуживать практически весь парк тяжелых артиллерийских систем. А в 1939 году харьковчане представили тяжелый дизельный тягач «Ворошиловец», предназначенный для буксировки орудий большой и особой мощности, а также аварийных средних и тяжелых танков (вес прицепа 18 000 кг), развивавший с полной нагрузкой скорость 20 км/ч.

Сталинградский тракторный завод в 1937 году запустил в серию СТЗ-5 — транспортный вариант пахотного трактора СТЗ-З, способный буксировать системы весом до 3400 кг со средней скоростью 10–14 км/ч. До начала войны их произвели 3439 единиц. Кроме того, на военную службу призывались и сельскохозяйственные СТЗ-З, и челябинские «Катерпиллеры» ЧТЗ-60 и ЧТЗ-65.