«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

В советской артиллерии подразделения звуковой разведки, оснащенные станцией Бенуа, появились в 1927 году. Затем конструкторы Данилевский и Евтюхов разработали более совершенную звукометрическую станцию, имевшую в комплекте регистрирующий прибор с самописцем, шесть звукоприемников и один предупредитель. В 1930 году эта система под индексом ДЕ-30 была принята на вооружение подразделений звуковой разведки, затем были ДЕ-32 и C43–36. Модернизированный вариант последней простоял на вооружении до 1949 года. При средних условиях слышимости наибольшая дальность засечки стрельбы орудий средних калибров колебалась в пределах 8–15 км, орудий большой мощности — до 25–30 км.

В 1928 году прожекторные батальоны РККА получили акустические пеленгаторы ЗП-2 с четырьмя раструбами, представлявшие собой «усовершенствованный английский образец». Установки монтировались на двухосных тележках или на низкорамных четырехколесных прицепах, их перевозили или буксировали обычные грузовики. В 1931 году была создана станция-искатель «Прожзвук-1», в которой прожектор был синхронно связан со звукоулавливателем. Через четыре года в прожекторные полки поступили усовершенствованные станции «Прожзвук-4», включавшие звукоулавливатель ЗП-5 и связанную с ним через специальный пост управления прожекторную станцию 3–15-4.

Одной из важнейших и сложнейших задач автоматики и телемеханики тех лет было создание приборов управления артиллерийским зенитным огнем по движущимся воздушным целям (ПУАЗО). Главным элементом такой системы являлось механическое устройство — центральный прибор, в котором на основе данных, поступавших от средств наблюдения, решалась задача встречи снаряда с целью и определялись координаты точки прицеливания. Результаты расчетов в виде углов горизонтального и вертикального наведения и установок дистанционной трубки передавались на зенитную батарею, что позволяло значительно повысить точность стрельбы, перейти от заградительного огня к стрельбе в упрежденную точку.

В 1932 году для управления огнем батареи 76-мм пушек в Артиллерийской академии РККА под руководством К.В. Крузе был разработан ПУАЗО-1. В основу его устройства была положена гипотеза о прямолинейном и равномерном движении цели на постоянной высоте, задача встречи решалась геометрическим методом. Азимут и угол места вырабатывались путем наводки визирного приспособления прибора на самолет, данные о высоте поступали от стереовысотомера, размещенного отдельно. Исходные установки для стрельбы от ПУАЗО на орудия передавались голосом. В приборе, который обслуживали 5 операторов, не учитывались метеорологические поправки и параллакс (вследствие этого его необходимо было помещать на позиции батареи). Как отмечалось в учебнике: «Конструкция этого прибора по сравнению с другими известными нам ПУАЗО чрезвычайно проста, что является его основным достоинством». Обслуживали его 5 человек. Приняв ПУАЗО Крузе на вооружение, практически сразу приступили к его модернизации. Работы велись в конструкторском бюро Московского завода точной электромеханики (завод № 205). Счетно-решающий механизм оставили неизменным, усовершенствования в основном свелись к введению электрической синхронной передачи данных на орудия (куплена у американской фирмы «Сперри джироскоп», воспроизведена на заводе «Электроприбор»). ПУАЗО-2, принятый в серию в 1934 году, весил 1500 кг.

В предвоенные годы скорости самолетов существенно возросли, появились более дальнобойные зенитные пушки. В этих условиях ПУАЗО-2, будучи прибором открытого типа, выглядел устаревшим, особенно на фоне разработанных за рубежом систем второго поколения. Там и позаимствовали: заводу № 205, получившему к этому времени имя Н.С. Хрущева, поручили скопировать не самый лучший, зато посильный отечественной промышленности, чешский аппарат закрытого типа марки «SP». В 1940 году в войска начал поступать ПУАЗО-3. Это устройство вырабатывало данные по цели на дальности от 700 до 13 000 м, высотах от 50 до 9600 м. В прибор можно было вносить поправки на смещение, ветер, начальную скорость снаряда, работное время. Прибор имел два визира для сопровождения цели по азимуту и углу места, дистанция определялась дальномером ДЯ-4. В походном положении ПУАЗО-3 размещался на одноосном прицепе и весил 2600 кг, вес в боевом положении — 2000 кг. По мнению конструктора В.Ф. Лаврова, «ПУАЗО-3 уступал своим зарубежным аналогам. Многие операции выполнялись операторами вручную. Навыки и опыт работы операторов, слаженность их действий имели решающее значение для точности стрельбы. Известно, что даже в идеальном случае молниеносность реакции человека имеет конечное значение, а это приводило к отставанию разрывов снарядов при движении цели и ее маневре. Боевой расчет ПУАЗО-3 из 7 человек все же представлялся многочисленным. Конструктивное исполнение прибора также уступало аналогам. В частности, он не имел коноидных механизмов, значительно повышающих точность стрельбы. Кроме того, как и ПУАЗО-2, он обеспечивал стрельбу только по визуально наблюдаемым целям».

В основном зенитном приборе немецкой армии, принятом на вооружение в 1936 году, четырехметровый дальномер и система счетно-решающих механизмов размещались на общей вращающейся платформе, что упрощало и повышало точность ввода данных в ПУАЗО. Конструкция была открытого типа, в боевом положении весила 950 кг. В основу построения прибора была принята гипотеза о прямолинейном и равномерном движении цели за упредительное время в любой плоскости: «Хотя он и относился к первому поколению ПУАЗО, но по точности превосходил многие приборы второго поколения, например, ПУАЗО «SP» (Чехия, прототип ПУАЗО-3), но уступал приборам третьего поколения — немецкому «Wikog GSH» и американскому М-7».

Понятно, что любые ПУАЗО требовали хорошей подготовки зенитчиков и слаженной работы, операторов.

С увеличением потолка, скорости и радиуса действия бомбардировочной авиации возможности оптических и акустических приборов стали недостаточными. Для ведения воздушного наблюдения потребовались принципиально новые средства, менее подверженные влиянию природных факторов. Первое устройство для определения местонахождения невидимой цели с помощью отраженного электромагнитного сигнала запантентовал в 1905 году немецкий изобретатель Христиан Хюльсмейер. Его несовершенный «телемобилскоп» предназначался для предупреждения столкновения судов, но потенциальных покупателей не заинтересовал. К началу 1930-х годов принципиальная возможность воплощения идеи радиолокации у специалистов не вызывала сомнений, однако практическая реализация требовала решения ряда научных и технических проблем. В 1930 году сотрудники американской Лаборатории военно-морских исследований Альберт Тейлор, Лео Юнг и Лоуренс Хайленд предложили обнаруживать самолеты с помощью радиоволн ультракороткого диапазона и сумели убедить начальство в необходимости профинансировать дальнейшие исследования. В том же году Военно-техническое управление РККА, разрабатывая систему обеспечения Красной Армии новыми средствами связи, инженерной техники и средствами ПВО, предусмотрело проведение исследований радиотехнических методов обнаружения самолетов на принципе активного применения радиоволн.

В январе 1934 года в ленинградском Гребном порту завершились опыты с аппаратурой обнаружения, созданной Ленинградским электрофизическим институтом и группой Ю.П. Коровина из Центральной радиолаборатории; «проведенный интереснейший эксперимент убедительно подтвердил, что электромагнитные волны не только отражаются от самолета, но и могут быть приняты наземным радиоприемным устройством». После чего ГАУ заключило договор с ЦРЛ на создание опытного образца радиопеленгатора с дальностью действия до 10 км, предназначенного для наведения на цель зенитных прожекторов. Параллельно в Ленинградском электрофизическом институте (с 1935 года — НИИ-9) под руководством начальника радиосектора Б.К. Шембеля велись работы над «зенитным радиоискателем». И почти одновременно Управление ПВО выдало ЛЭФИ заказ на систему дальнего обнаружения для охраны границ СССР, курировал проект инженер П.К. Ощепков.

И Коровин, и Шембель сделали ставку на аппаратуру, работавшую в режиме непрерывного излучения, что позволяло использовать уже существовавшие радиотехнические средства, и метод интерференционного обнаружения. Ощепков полагал, что более перспективными являются РЛС, принимающие отраженный от объекта импульс, обосновывая это тем, что для увеличения дальности обнаружения самолетов потребуется значительное повышение мощности излучения (к такому же выводу примерно в это же время пришла за океаном команда Тейлора). Однако импульсный метод требовал создания новой элементной базы, в частности, достаточно мощных УКВ-генераторов и чувствительных приемников слабых отраженных сигналов.