Третья стихия - Мария Симонова

Еще при появлении первого жука ноги Михаила! сами приняли решение унести бедное тело куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда. Но тут со спины его подперло что-то мягкое и вцепилось клещом в его локоть, не дав Михаилу возможности не только убежать, но даже попятиться. Хотелось бы, чтобы это была Илли, но, судя по всем приметам, его держал Бельмонд, не сделавший ноги сам только потому, что его парализовало от страха. Остальные присутствующие, как люди, так и Странники, также застыли на месте, возможно, по той же причине, что и бедняга Фредди. Однако само воспоминание об Илли в момент вернуло Михаилу утраченное мужество. Он досмотрел спектакль до конца вместе со всеми и только потом нашел в себе силы произнести хрипло:

— Это что?..

— Это битсы, — отозвался веселым голосом Заноза. Михаил ощутил, как ослабла хватка Бельмонда на его локте. Сам он тоже почувствовал невероятное облегчение и даже что-то вроде легкого разочарования. Вот и всегда так: стоит кому-то дать загадочному явлению какое-то, пусть даже непонятное, название, и часть жуткого очарования уже потеряна вместе с изрядной долей страха перед неведомым. Заноза хотел добавить еще что-то, что наверняка окончательно развеяло бы ореол загадочной жути, но ситуацию спас Папаша Костен, отдавший как раз в этот момент громогласный приказ своей армии:

— На конь! — Возможно, для Странников команда прозвучала как-то иначе, но по-русски Михаил воспринял ее именно так. Окружающий народ, не колеблясь ни секунды, хлынул вперед и штурмовал неведомых битсов с той же ловкостью, с какой карабкался недавно по «горным» кучам. И полминуты не прошло, как все Странники, включая женщин и детей, уже сидели верхом на смирных, аки овечки, серебряных монстрах. Михаил не мог отделаться от ощущения, что всадники очень походят на беззаботных отдыхающих, каких-то курортников, обзаведшихся архаичным оружием и навестивших экзотический парк, где им разрешили посидеть верхом на экспонатах.

Внизу осталась лишь все та же небольшая группа Странников и людей, сколоченная еще в Месиве, во главе с Папашей Костеном. Костен крикнул, обращаясь к своей армии:

— Сейчас я поговорю еще раз с Довертом, потом начнем, только по моему сигналу!

Михаил вспомнил про танки и оглянулся. Значит, вот как здесь принято осуществлять клановые дуэли. Оригинально. Окруженные, словно легкой газовой завесой, призрачным маревом миражей, танки стояли неподвижно, на броне передней машины сидели два человека. «Выбор оружия на усмотрение сторон», — припомнилось Михаилу. И выбор транспорта, видимо, тоже. Михаил оценивающе взглянул на армию Костена. «Неужто они на этом вот, да с мечами наперевес, попрут на танки?..» — проползла недоверчивая мысль. Его спутники из тех, кто не мог причислить себя к славному роду Странников, так же молча с интересом глазели туда-сюда, сравнивая, наверное, как и Михаил, соотношение сил в грядущей потасовке. Двух мнений быть не могло: расклад сил был явно не в пользу клана Прорва. Единственное, что хоть как-то утешило Михаила, — Илли не выглядела больше столь подавленной, пестрота новых впечатлений вроде бы отвлекла ее от мрачных мыслей.

Папаша Костен между тем опять закрыл глаза, как бы сосредотачиваясь, и сказал негромко:

— Доверт, мы готовы.

— Вижу, — раздался где-то рядом такой же негромкий ворчливый ответ. Михаил невольно огляделся. Не сразу до него дошло, что они являются свидетелями какого-то прогрессивного метода переговоров и голос доносится к ним непонятным образом с той стороны поля. Костену отвечал кто-то из тех двоих, что устроились верхом на переднем танке.

— Раз ты видишь нас, то должен видеть и свою дочку, — продолжал Папаша.

— Вижу, вижу, — повторил бесхозный голос, как будто хозяин его стоял от собрания где-то в двух шагах. Михаил понял, что речь идет о рыжей девчонке, и не сомневался, что это огненное сокровище даже издалека должно быть неплохо видно.

Пленница вела себя непринужденно и с интересом слушала разговор с ее далеким папенькой.

— Мое предложение такое: вы оставляете нам подлинник — наш подлинник, Доверт! — а мы отдаем вам твою Осу. И расходимся миром, — сказал Костен.

— Нет, — отрезал голос.

— Тебе что же, выходит, наплевать на дочку? — искренне удивился Папаша Костен.

— А куда она денется? — усмехнулся невидимый собеседник. — Ты, что ли, Костен, ее удочеришь?

— Удочерит, удочерит! — весело подала голос Оса. — Он меня за Кики замуж выдаст! — Она склонила голову к плечу и смешно наморщила веснушчатый нос, глядя с вызовом на Занозу. Но того, кажется, беспечное предположение Осы всерьез задело.

— Все, хватит! — рявкнул он Папаше и, повернувшись к Осе, решительно велел ей: — Уходи!

Она высоко подняла брови, словно не расслышала, как бы переспрашивая: «Ась?» Папаша Костен изумленно молчал.

— Кому сказал?! Иди отсюда! Уходи к своим! — прогонял разгневанный Заноза смешливую заложницу. Она, хмыкнув, дожала плечами — не хотите, мол, на мне жениться, так я и не настаиваю — и пошла через поле к танкам, светясь сквозь миражи вторым рыжим солнышком, время от времени насмешливо оглядываясь на Занозу.

— Ну и зря! — высказался немного смущенный Папаша Костен. — Из вас получилась бы отличная парочка!

— Ты для этого ее и заловил? — зло поинтересовался Заноза. — Ну спасибо! Не мог придумать для сватовства что-нибудь попроще?

— Сказал тоже, попроще! За здорово живешь Доверт ее тебе никогда не отдаст! — с понимающей ухмылкой сказал Толик.

— Ну это мы еще посмотрим! — заявил Заноза.

— Ладно, вы тут разбирайтесь, а мне пора, — молвил Толик и, неопределенно махнув дипломатиком в сторону свалки, добавил: — Дела!

— Вернись, Проныра! Я тебя маршалом сделаю! — закричал ему вслед Папаша Костен. Толик не обернулся, лишь заметно прибавил шагу. Заноза, усмехнувшись напоследок, посерьезнел и обратился к Карригану:

— Сейчас здесь начнется заваруха, вам лучше уйти в декорации. Если останетесь, то держитесь подальше.

Карриган понимающе кивнул.

— Декорации, декорации, тошнит уже от ваших декораций, — пробурчал Петр. — Пока здесь остаемся!

Заноза его уже не слушал — об опасности он их предупредил, остальное их дело. Вместе с Папашей Костеном он стал забираться на жука. Скалди с Болом отделились от компании еще раньше: пока суд да дело, они успели раздобыть себе где-то — не иначе как в тех же мусорных кучах — по сабле и : вскарабкаться на одного из стоящих поблизости голенастых крокодилов. Папаша Костен, взобравшись рогачу на загривок, обозрел окрестности из-под ладони. В этот момент над полем пронесся ровный гул — танки тронулись.