Богатых убивают чаще - Михаил Рогожин

— Да — да — да… Так с чем пожаловал? — добродушно улыбаясь, спросил Покатов.

— Во время траурного заседания в бизнес — клубе вы предупредили, чтобы никто из участников не начинал борьбу за «Крон — банк». Помню, конкретно сказали: «Кто протянет руки — обожжется»…

— И они их тут же потянули! — обрадованно заключил Покатов и рассмеялся мелким колким смехом.

— Я по — товарищески сообщил об этом Артуру Александровичу, а он направил к вам.

— Да — да — да… В стране такое творится. Мы влезаем в тяжелый кризис. Никто не хочет думать по — государственному. Знаешь, почему?

— Нет.

— Не умеют! Их этому не научили! — вдруг, посерьезнев, резко заключил Покатов. Взгляд его налился свинцом. — Значит, Иван Карлович решил одним махом прибрать и «Крон — банк», и «Сибирсо»?

— Получается.

— Не посоветовавшись? На него это не похоже. А что там с этим Петелиным? Он действительно нашелся?

— Говорят, его освободил Смеян.

— Мне Симонов докладывал. Выясняется, что по завещанию вдова претендует на банк?

— Активность развил ее бывший муж Алексей Суров, — для полноты информации сообщил Волохов.

— Алешу я знаю с малолетства. Отец у него был кремень. Сталинский нарком. Крутой мужик. Сынок пожиже, но с уважаемыми покровителями. Сам он в бизнес не суется. Интересно, кто за ним стоит… неужели Вольных? Они, по моим сведениям, друзья.

— Генерал ФСОСИ?!

— Валентин Георгиевич — честнейший офицер. Предан президенту и России, — нравоучительно произнес Покатов. При этом на его расплывшейся физиономии с розовым вторым подбородком не отразилась уверенность в сказанном. Немного пожевав губами, словно пробуя на вкус приходившие на ум определения, неожиданно спросил: — Ты про это что — нибудь знаешь?

Волохов опешил. Но быстро сообразил, о чем идет речь.

— Их отношения в деловых кругах не обсуждаются.

— Видишь, какие конспираторы. Ты не мог бы прояснить этот вопрос? Разумеется, не впрямую…

— Обязательно сделаю. Суров частенько бывает в моем бизнес — клубе.

— Ну, так не сочти за труд и, главное, не афишируй. Не следует обижать подозрениями уважаемых людей.

— Понял, Виктор Андреевич.

— Ну и хорошо. — Покатов взял со стола толстую папку с бумагами. — Это все на рассмотрение президенту. Можно сказать, вся экономика России. Работы непочатый край.

Волохов, поняв, что аудиенция кончена, резко поднялся.

— Спасибо за беседу.

Покатов уже углубился в изучение подготавливаемых документов и кивнул на прощание головой, а когда Волохов повернулся, чтобы покинуть кабинет, спросил вдогонку:

— Думаешь, у Сарояна с «Крон — банком» получится?

Вопрос был похож на удар ножом в спину. У Волохова даже защемило под лопаткой. Он оглянулся через плечо.

— С ним ведь тоже не так все просто, — доверительно улыбнулся Покатов.

Волохов понял, что разговор еще не закончен. Самое интересное председатель ВЭСа приберег напоследок. Пришлось вернуться.

— Он в одиночку не решится…

— Поэтому меня настораживает его активность. Тебе известно, с кем он в связке?

Это была явная провокация. Волохов точно знал, что в Давосе Покатов встречался с Семеном Зеем, председателем Совета директоров финансовой группы «Европейский альянс». Именно его интересы в данном случае представлял Сароян. Банщик решил соврать.

— Не имею представления.

Покатов все с той же улыбочкой продолжал смотреть на него, словно ждал еще каких — то разъяснений. Волохов же, боясь влипнуть в чужую историю, предпочел промолчать.

— Странно… Мне Артур Александрович пожаловался, что ты завладел какими — то секретными документами. Впрочем, тебе я доверяю больше. Иди… Да вот еще! Будешь навещать мать покойного господина Давыдова, передай, что вице — премьер Суховей Олег Данилович желает ей быстрейшего выздоровления и помнит о ее просьбе.

Специфика деятельности выработала у Банщика отличную память даже на отдельные фразы, если они являлись ключевыми. Поэтому в его голове возникла картина поминок: вице — премьер, подойдя к старухе, за спиной которой стоял Волохов, услышал от нее просьбу: «Вы были другом Артему. А это преемник моего сына. Петелин. Прошу запомнить». Других просьб за короткое время выражения соболезнований от нее не было. Стало быть, Покатов давал понять

Ариадне Васильевне, что продолжает поддерживать «Крон — банк».

— Обязательно передам, — глухо ответил он, стараясь сохранять безразличие на лице.

— Иди с богом.

Волохов торопливо вышел, сутулясь под грузом полученной информации.

Вечером того же дня судьбе было угодно, чтобы в бизнес — клубе появился Алексей Суров. Он вошел, как всегда элегантный, с мягкой обаятельной улыбкой и легким прищуром уставших глаз. Рядом с ним надменно вышагивала высокая блондинка из модельного бизнеса. Волохов с радушием московского барина раскрыл перед ними объятия:

— Такая пара — украшение любого самого шикарного заведения!

— Знакомься, наш гостеприимный хозяин — Геннадий Иванович, — представил своей спутнице Суров.

— Стелла, — протяжно ответила девушка.

— Вы очаровательны, — расцвел в улыбке Волохов.

— Да… Знаю, — надменно улыбнулась красавица.

— Поужинаете?

— Как обычно, — подтвердил Суров. И, отстранившись от девушки, попросил: — Пусть ее проводят за столик, а мне надо перекинуться с тобой парочкой слов.

Волохов подозвал метрдотеля и поручил позаботиться о Стелле, после чего увлек Сурова в японский дворик.

Усевшись на диван возле журчавшего водопада, Суров, любуясь золотыми и красными рыбками, сновавшими в мелком прудике, неожиданно жестко задал вопрос:

— О чем вы договорились с Покатым?

— С Покатым? — недоуменно повторил Волохов. Такая скорость распространения информации сбила его с толку.

— Так ему больше подходит. Покатов — слишком прилично для зажравшейся свиньи, — презрительно улыбнулся Суров.

— Сам не знаю… Впервые вызвал… Как друга Артема. Поговорили о «Крон — банке». Спрашивал, как здоровье Ариадны Васильевны…

— А про Киру?

Волохов не ожидал такого поворота и явно растерялся. Пересказывать разговор с Покатовым он не собирался. Но очень хотел бы узнать, что о нем известно Сурову.

— Что про Киру? — Волохов демонстративно пожал плечами.

— О ее возможном наследстве.

— Мне об этом ничего неизвестно.

— А ему?

Волохов наконец пришел в себя после столь неожиданной атаки. Сообразил, что стоять ему в позе провинившегося школьника не подобает, опустился на диван рядом с Суровым, по — товарищески положил руку ему на плечо и со смехом предположил:

— Кагэбэшное прошлое покоя не дает? Или хочешь бывшую жену перевести в ранг настоящей? Красавица Стелла не приревнует?

— Значит, разговора обо мне не было? — не меняя тона, продолжил Суров.

— Да нет. Он вообще ни о ком не спрашивал. — Да?

— Мне такие беседы ни к чему.

— Ну, может, ты и прав, — согласился Суров. Сняв его руку с плеча и глядя на него в упор, напомнил: — Про документы «Европейского альянса», лежащие в твоем сейфе, ты ведь тоже не обмолвился, не так ли?

— Какие документы? — чересчур театрально удивился Волохов.

— Тебе лучше знать — какие.

— У тебя неверная информация. Я чужие документы в сейфе не держу.

— А зря! Они бы очень пригодились, — с легкой усмешкой выразил сожаление Суров. — Ладно, чего не было, того, стало быть, и нет! Пошли помянем Артема, чтобы хоть его там проблемы не мучали.

Уже вычерчивая схему на листе ватмана, Волохов отчетливо понял, что весь его разговор с Покатовым был записан подслушивающими устройствами ФСОСИ. Это означало, что Суров был полностью проинформирован своим другом генералом Вольных. Имея на руках эту запись, он мог либо начать шантажировать, либо просто передать ее заинтересованным лицам. И то, и другое грозило серьезными последствиями. Первым делом следовало избавиться от материалов, связанных с попыткой «Европейского альянса» получить контроль над «Сибирсо». Для этого собственно Волохов и вызвал Стенькина.

В конференц — зал вошел официант в сером фраке.

— Хозяин, там какой — то странный мужик к вам.

— Веди сюда.

— Слушаюсь.

Официант вышел и скоро вернулся, сопровождая Стенькина.

— Привет, Тимур!

Стенькин развернулся на голос. Заметил Волохова, сидевшего под часами.

— О, привет! А я думал, у вас тут конференция!

— Как видишь, провожу ее в полном одиночестве. Снимай шапку, раздевайся, садись… Что выпьешь?

— Сначала закушу, — не растерялся Стенькин. Скинув дубленку, бросил ее официанту, протянул шапку, протер запотевшие очки, повесил через плечо сумку, с которой пришел. — От такого холода аппетит разыгрывается. Хорошо бы чего — нибудь горячего и водки.