Заклятие древних маори - Найо Марш

«Похоже, мне суждено сегодня весь день получать под зад коленкой», — подумал Дайкон. И сказал, обращаясь к полковнику:

— Вообще-то говоря, сэр, я шёл к вам. Я хотел вам передать, что мистер Гаунт страшно огорчён из-за всего случившегося и хочет уехать… на какое-то время, по меньшей мере. Он хочет, чтобы я выразил вам всю его признательность за вашу доброту и внимание… — Дайкон запнулся, потом продолжил: — Я очень надеюсь, что некоторое время спустя мы вернёмся. А теперь извините — я должен собираться…

— Да, да, конечно, — закивал полковник, даже не пытаясь скрыть своего облегчения. — Вполне понятно. Извините, что так все вышло, — расшаркался он.

— И вы нас извините, — промолвил Дайкон, чувствуя, как в горло наворачивается комок. — Я ещё загляну к вам попозже. Мы уедем часов в одиннадцать.

И он попятился к двери.

— Минуточку, мистер Белл.

Уэбли пристально разглядывал свои записи. В следующее мгновение он повернулся и вперил в Дайкона пристальный взгляд. Дакону показалось, что его пригвоздили к полу.

— Вы собиратесь уехать сегодня утром?

— Да, — кивнул Дайкон.

— Вы, мистер Гаунт и его лакей? Так? — Сержант Уэбли послюнявил палец и зашуршал страничками. — Лакей по имени Альфред Колли, да?

— Да.

— Очень хорошо. Так вот, мистер Белл, мне очень жаль, что приходится нарушать ваши планы, но, боюсь, мы вынуждены просить вас задержаться. Пока мы не проясним все нюансы, так скажем.

У Дайкона подкосились ноги.

— Но ведь я рассказал вам всё, что мне известно, — забормотал он. — А мистер Гаунт вообще не имеет к этому делу ни малейшего касательства. В том смысле, что его там и близко не было. Я хочу сказать…

— И близко не было, говорите? — повторил сержант Уэбли. — Вот, значит, как. А ведь он не уехал домой в машине, мистер Белл. Каким путём он пошёл?

Дайкон вновь перенёсся в клуб и представил себе Гаунта, который, кипя от ярости, спешил к выходу.

Из оцепенения его вывел голос Уэбли:

— Я спросил вас, мистер Белл, каким путём пошёл мистер Гаунт домой после концерта?

— Не знаю, — глухо ответил Дайкон. — Если хотите, я могу спросить у него.

— О, что вы, мистер Белл, не беспокойтесь. Я сам его спрошу.

III

Ах, с каким запозданием мы чувствуем признаки неотвратимо надвигающейся на нас катастрофы, привыкнув отгораживаться от любой угрозы экраном мнимой безопасности. Возможно, мысль о том, что постигшая Квестинга участь вовсе не была результатом несчастного случая, и теплилась где-то в отдалённом уголке мозга Дайкона. Есть некоторые недуги, которые мы не хотим даже называть; с таким же упорством мы не желаем, чтобы наше имя хоть как-то связывалось с определённым видом преступлений. Удивительно, но даже сейчас, в преддверии приближающейся беды, Дайкон думал лишь об одном: как же ему теперь объясниться с Гаунтом. Вот так, в результате невероятных вывертов воображения, серьёзный ужас уступает место крохотному страху.

Дайкон сказал:

— Может быть, мне проводить вас к мистеру Гаунту? Я просто не знаю, встал ли он уже с постели.

Уэбли задумчиво посмотрел на него, после чего с радушием, заставшим Дайкона врасплох, произнёс:

— Это будет чрезвычайно любезно с вашей стороны, мистер Белл. Мы ведь тоже любим, когда с нами обращаются по-хорошему. Что ж, представьте меня мистеру Гаунту, и я сам все ему объясню. Убеждён, что он поймёт.

«Черта лысого!» — подумал Дайкон, шагая по веранде.

Они уже подходили к спальне Гаунта, когда оттуда, согнувшись в три погибели под тяжестью сундука с одеждой, вышел Колли. Уэбли удостоил его колючим взглядом, уже столь хорошо знакомым Дайкону.

— Поворачивай оглобли, Колли, — сказал Дайкон.

— Чего? — изумился тот. — Я же его еле выволок. Что я вам, сэр, носильщик, что ли?

Он исподлобья посмотрел на Уэбли.

— Извиняюсь, старший инспектор. Кстати, ни одного трупа в сундуке нет. Можете взглянуть сами, если не верите, но только хозяйское бельё не потревожьте. Мы в таких вопросах очень скрупулёзны, знаете ли.

— Ладно, Колли, — махнул рукой Уэбли. — Только держитесь поблизости. Мне надо будет переброситься с вами парой слов.

— Слушаюсь и повинуюсь, — весело ответил Колли, подмигивая Дайкону. — Будь я собакой, я бы даже повилял хвостом. Кстати, ежели вы ищете Его Королевское Светлейшество, то оно изволит лично сидеть в грязи. По самую задницу, — сообщил он излишнюю подробность.

— Мы подождём, — произнёс Дайкон. — Заходите сюда, мистер Уэбли.

Они прошли в гостиную. Колли, посвистывая, побрёл по веранде.

— В Новой Зеландии такие зубоскалы смотрятся белыми воронами, — заметил Уэбли. — Очень уж боек на язык этот малый. Я почему-то представлял себе английских лакеев совсем иначе.

— Колли — вообще-то костюмер, а не лакей, — пояснил Дайкон. — Но он уже так давно прислуживает мистеру Гаунту, что, должно быть, и сам считает себя штатным шутом. Извините, сержант, но я должен поставить мистера Гаунта в известность о том, что вы его ждёте.

Дайкон, по наивности, рассчитывал предупредить хозяина, но Уэбли, поблагодарив, вышел на веранду вместе с ним.

— Лечится, значит? — жизнерадостно провозгласил он. — Правильно. Занятно, что я служу здесь уже без малого лет десять, а до сих пор так и не удосужился полюбоваться на эти знаменитые источники. Кто бы мог подумать!

И он последовал за Дайконом через пемзовую террасу.

Гаунт уже завёл себе обычай каждое утро залезать перед завтраком на пятнадцать минут в самый большой грязевой источник, прикрытый от посторонних глаз грубо сколоченной купальней. Дайкон поневоле подумал, что, судя по всему, столь категорическое неприятие Гаунтом курорта не коснулось именно этого целебного источника.

Подойдя к купальне, секретарь осторожно постучал в дверь.

— Кого там черти носят? — рявкнул Гаунт.

— Здесь сержант Уэбли, сэр, — ответил Дайкон, дрожа как осиновый лист. — Он хочет поговорить с вами.

— Какой сержант?

— Уэбли. Это его фамилия.

— Кто он такой?

— Сотрудник гарпунской полиции, сэр, — сказал сержант. — Извините уж за беспокойство.

Ответа не последовало. Уэбли не шелохнулся. Дайкон ждал, переминаясь с ноги на ногу. Вскоре до его ушей донёсся негромкий всплеск. Молодой человек представил, как Гаунт присел, прислушиваясь. Наконец он услышал оклик:

— Дайкон?

— Я здесь, сэр.

— Зайди ко мне.

Дайкон быстро шмыгнул в купальню, прикрыв за собой дверь. Как он и ожидал, голый Гаунт с негодующим видом торчал по пояс в грязи.

— Что происходит, черт побери?

Дайкон выразительно указал на дверь.

— Он там? — буркнул Гаунт.

Дайкон возбуждённо закивал, после чего звенящим от напряжения голосом провозгласил:

— Сержант Уэбли из гарпунской полиции хочет побеседовать с вами, сэр.

Порывшись в карманах, он выудил конверт, карандаш и быстро нацарапал: «По поводу Квестинга. Нас не отпускают». Показывая конверт Гаунту, он нарочито громко спросил:

— Может, позвать Колли, сэр?

Гаунт недоуменно вытаращился на конверт. По плечам его катился пот. Лицо актёра постарело и увяло, кожа на руках сморщилась. Он принялся ожесточённо чертыхаться себе под нос.

Уэбли громко прокашлялся. Гаунт, продолжая изрыгать проклятия, посмотрел на дверь. Затем, ухватившись за поручень, он поднялся в полный рост — не самое радующее глаз зрелище.

«Господи, хоть бы он что-нибудь сказал, — подумал Дайкон. — Неужели он не понимает, что молчанием губит себя?»

Словно прочитав его мысли, Гаунт громко произнёс:

— Скажи ему, чтобы подождал. Сейчас я выйду.

Несмотря на тёплое ясное утро и принятую горячую ванну, Гаунт вышел из купальни, зябко кутаясь в длинный халат. Попросил у Дайкона сигарету. Секретарь, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, заговорил:

— Боюсь, сэр, нам придётся немного задержаться с отъездом. Это я виноват — нужно было предвидеть, что дознание ещё не закончилось.

— Да, — подхватил Гаунт, — чертовски некстати. Ладно, ничего не попишешь, надо так надо.

Его реплика прозвучала на редкость фальшиво.

Выйдя из купальни, они лицом к лицу столкнулись с сержантом Уэбли.

«Торчит тут, как монстр Франкенштейна», — почему-то подумал Дайкон. Проводив хозяина и сержанта к дому, он присел на край веранды и закурил. Гаунт отправился переодеваться, а сержант остался у двери. Набежавшие было ночью тучи рассеялись, ветер тоже стих. Пик Ранги чётко вырисовывался на фоне неба. Деревья в его предгорьях казались наляпанными акварелью. Звонко пели жаворонки, наполняя серебристыми трелями прозрачный воздух. На огибавшую озеро тропинку вышли трое. Один из них нёс увесистый мешок, который старался держать от себя подальше, а двое других — багры и длинную жердь, сделанную из ветви мануки. Шли они медленно, выстроившись гуськом. Когда они приблизились, Дайкон разглядел, что и мешок, и багры выпачканы грязью.