Чужая победа - Максим Хорсун

– Перехожу на оптику. – Я услышал, как О’Браен барабанит пальцами по клавиатуре.

И сейчас же я заметил, что на мониторе перестали отображаться данные по курсу. Теперь и мы как бы висели на одном месте. Черт, Хьюстон, у нас проблемы…

– Бэнксфорд! Набирай массу! – рявкнул Сан Саныч. Похоже, на его терминале творилось что-то похожее. Эти сволочные КРЭБы долбили нас помехами, а у авизо не было столь надежной защиты от электронных импульсов, как на крейсерах.

– Командир! – раздался голос Бэнксфорда. – Набор массы прерван. У меня программный сбой.

Сан Саныч вызвал инженера:

– Такуми, гравитроника должна работать, иначе нам конец!

Я бы выразился жестче. Но Сан Саныч – старый препод, интеллигент… Датчик гравитации показывал «ноль-пять», между прочим. Но по ощущениям сила тяжести на корабле была близка к нулю: если бы не ремни, я бы повис над креслом; Камилла раскраснелась, кровушка прилила к голове. Значит, набор массы сорвался; печально – нам придется задержаться в этой системе дольше, чем мы рассчитывали.

– Вот и все! – Сан Саныч сорвал с себя гарнитуру и швырнул между наших с Камиллой кресел. – Шах и мат!

– Командир! Корабль по-прежнему управляем, – не успев еще удивиться такой реакции, сказал я. – Вырвемся из зоны действия «глушилок»

КРЭБов и рванем домой…

– Иванов – идиот! – выкрикнул Сан Саныч.

Это утверждение я меньше всего ожидал услышать в нынешних обстоятельствах от нашего звездного волка. Нет, не то чтоб я был не согласен. Просто Сан Саныч, несмотря на его сварливый нрав и вечное недовольство старого простатника, был блестящим, сухим в хорошем смысле этого слова офицером, для которого главное – это выполнить приказ, а свое «я» – на тридцать пятом месте после.

Камилла поглядела на меня со смесью страха и изумления. Похоже, она тоже не ожидала такого поворота событий.

– Эта рыжая сука отправила нас в тренировочный полет по окраинам Солнечной системы, прекрасно зная, что охрана рубежей усилена! – выкрикнул Сан Саныч. – Я тогда заподозрил, что он – идиот! Зараженная волюнтаризмом идиотическая политическая проститутка! И что в итоге? Мы еле-еле выбрались из-под обстрела…

Камилла подхватила гарнитуру Сан Саныча, поднесла микрофон к губам.

– Бэнксфорд! Куроки! Немедленно в рубку управления! – приказала она, возвращаясь в свою невозмутимую ипостась. – Бросайте все и бегом сюда!

– Мы, как послушные бараны, отправились в систему Регула А только для того, чтобы сфотографировать с орбиты какую-то рухлядь! – кричал Сан Саныч, и капельки слюны вырывались из его рта и растекались в невесомости крошечными шариками. – Нас послали сюда на заклание, как скот! Как скот!..

– Ты все еще можешь управлять кораблем? – спросила меня Камилла.

– Могу.

– Проверь еще!

Я попробовал запустить двигатели коррекции. И ничего. Ни намека на слабо нарастающую тяжесть, которая говорила бы о том, что мы меняем курс. Внутри похолодело; быстро же все рушилось в Тартар.

– И на кой черт?! – Сан Саныч провел рукой по остаткам волос на затылке; из-под его пальцев брызнули мутные шарики капель пота. Если так пойдет и дальше, то Саныч своими потами зальет нам рубку. – На кой черт мне – пенсионеру, заслуженному человеку – это все надо?! – продолжал вопить он. – Чтобы меня бросали, как рядового пехотинца, на убой!

– Надя, надо переходить на резервную систему управления, – я принялся перещелкивать тумблеры на верхнем приборном щитке. – Компьютер накрылся, сигналы с пульта не проходят. Переключи у себя… вот, так же как у меня, переключи.

Милка безропотно проглотила «Надю», принялась суетливо щелкать тумблерами. В рубку влетели Бэнксфорд и Такуми: взъерошенные, с выпученными глазами. Если бы не шлем, я бы выглядел точно так же.

– А может, у «мумий» я не буду состоять на должности престарелого паяца! – вскричал Сан Саныч. – «Мумиям» нужны штурманы со стажем! А вот они придут, и спросим!

– Что делать? – спросил Бэнксворд.

– Врубите на его пульте резервную систему! – закричал я. – Иначе мы неуправляемы!

Сан Саныч затрепыхался, отбросил руки гравитронщика, едва тот попытался дотянуться до кнопок. Такуми кинулся к аптечке, которая была в одном их настенных шкафчиков на задней переборке рубки. Но Бэнксфорд позвал его обратно:

– Просто придержи! – прошипел он, борясь с Сан Санычем. Прочно сидящий в кресле командир неуклонно отбрасывал гравитронщика к подволоку. Такуми оттолкнулся от переборки двумя ногами, стремительно, точно ракета, отлетел к креслу Якушкина и сзади схватил того за шею. Пока старикан отдирал от себя инженера, Бэнксфорд успел спикировать сверху и быстренько перещелкнуть нужные тумблеры.

Я повернулся к своему пульту, быстро взглянул в иллюминатор и…

…увидел, как из усеянной искорками звезд черноты выныривают дюзы маршевых двигателей «виверны». Дюзы, округлый корпус, турели в голубоватом свете тормозного импульса.

«Бах! Бах!» – прогромыхало над нашими головами. Нос вражеского корабля замер над рубкой, заслонив иллюминатор.

«Виверна» засадила клыки в загривок беспомощного авизо.

Сан Саныч, наконец, откинул Такуми и расхохотался, расплескивая во все стороны шарики слюны.

Глава 19

Миссия: «Черный огонь».

Задача: контакт с неприятелем.

Звезда: бета Волос Вероники (желто-оранжевый карлик, принадлежащий к семье звезд галактического диска).

Планета: Агония.

Особые примечания: холодный и пустынный мир, населенный кремниево-фторными формами жизни.

– А ты думаешь, почему с вами была эта Шеремет? Из-за выдающихся командирских способностей? – спросила меня Камилла. – «Мумии» – словно антитела. Видят что-то чужеродное – истребляют под корень. Видят некоторые аналогии – начинают сомневаться.

Мы сидели вшестером в камере, похожей на перевернутую воронку: по кругу, прижавшись спинами к обжитой разноцветной плесенью бетонной стене. Сан Саныч скрестил на груди руки и повесил нос; со стороны могло показаться, что он умирает от стыда. Что на самом деле творилось у него в душе, никто не знал. Никто из нас не пытался с ним заговорить, и все его сторонились.

Дела и так – хуже некуда. Тут еще нянчись со свихнувшимся штурманом…

– Ты хорошо говоришь… ну, на их языке… – обратился к Милке Бэнксфорд.

Камилла взяла меня за руку.

– Мне страшно, – призналась она. – И холодно.

Я поцеловал ледяные пальцы и прижал ее руку к своей груди.

– Что ты им такого сказала, – снова проговорил Бэнксфорд, – что нас не тронули?

И снова Камилла не ответила.

За стенами похожего на вавилонский зиккурат строения выл ветер. За стенами выхаживали вооруженные «мумии» в противопылевых масках. За стенами были караульные вышки, а за ними – промозглая кремниевая пустыня, в которой плясали смерчи и обитали аборигены – похожие на кораллы неподвижные образования, излучающие радиоволны.

– Не знаю, готова ли я к этому… – обратилась Камилла ко мне. – Я думала, что готова…

– Ты не должна ничего такого делать, – сказал я. – Устав Союзнического флота позволяет…

– Да в жопу этот Устав, – Камилла поморщилась. – В жопу все! У меня другие инструкции. Вы запомнили, что должны говорить, когда вас станут допрашивать?

Запомнили, дорогая. Обыкновенные космолетчики-добровольцы. Были посланы командованием флота Земли, чтобы передать пропозицию мирных переговоров. Да, в двух словах нам изложили суть предложения. Земля готова разорвать военный союз с Крылатыми и «островитянами», если «мумии» гарантируют, что атаки на Солнечную систему прекратятся. Если исход войны сложится в пользу «мумий», мы бы хотели, чтоб наши колонии в Дальнем космосе сохранили свой статус. Да, – скромно так, – нам нужны поселения на Хуракане и на Убежище.

Камилла положила мне на плечо голову.

– «Мумии» никогда бы не купились на наш сигнал, – сказал Такуми, разглядывая мыски ботинок. – Они будут пытать нас… Они пытками проверят, говорим ли мы правду или лжем.

– Пытать? – усмехнулся Бэнксфорд. – Пытки для этих живых мертвецов, все равно что чаепитие! Нормальный способ наладить общение.

– Вот именно, – вставил О’Браен. – Командование, скорее всего, предусмотрело такой поворот событий. У них в файл с возможными последствиями так и занесено – парламентеров можно списать со счетов.

– Правда, что ли? – обратился Бэнксфорд к Камилле.

– Почему ты назвал меня Надей? – спросила та и потерлась головой о мое плечо.

Назвал, потому что назвал. Подсознание так распорядилось. Какой прок от этого вопроса в нынешнем положении?

– И вот с ними они хотят заключить мир?! – возмущенный Бэнксворд махнул рукой, указывая, очевидно, на что-то скрытое за стеной нашей тюрьмы. – Отвечайте, мэм! С этими зомби вы готовы договариваться? У вас там отдают отчет, что с зомби невозможно о чем-то договориться?