Чужая победа - Максим Хорсун

На высшие силы и на скрипучий сигнал, которые мы транслировали на всю мощность передатчика.

Заверение о самых добрых намерениях… Предложение начать переговоры… Координаты точки возможного рандеву…

…Камилла лежала на спине, зажав между ног свернутое валиком одеяло.

– Натер, больно! – пожаловалась она. – Некормленый, оголодавший солдатик.

До злости, до дрожи в пальцах хотелось курить. Но нельзя. На борту космического корабля – ни-ни.

– Помнишь наш разговор на причале? – спросил я, поглаживая влажное от пота бедро Камиллы. – Я тебе рассказал об отце Антонии с Убежища, а ты ответила, чтоб я не парился по поводу поповских бредней?

– Ага, – выдохнула она. – У Милки память тренированная.

– Ненормальное долголетие, – сказал я, глядя в подволок, – чем не искушение, которое погубит нас всех: землян, Крылатых, «островитян», «мумий» и даже прятунов?

– Это долголетие было обусловлено тем, что на Эдеме когда-то существовала оптимальная среда обитания для человеческого вида. Да – когда-то. Давным-давно. А на других планетах людям жилось хреновее. Всего-то. Не ищи тайный смысл и скрытую символику, ты – землянин, а не Крылатый.

– Мы до сих пор не знаем, что там произошло. Почему людям пришлось бежать с Эдема в космос.

– И никогда уже не узнаем. Есть тайны, которых лучше не касаться… Кстати, оставь в покое мои ноги, лучше займись грудью. Прикоснись к двум великим тайнам!

– Ляг тогда на бок, – попросил я.

– Да уж, – без особого энтузиазма ответила Камилла, но все же повернулась ко мне спиной. – А кто такая Настасья?

Я хмыкнул.

– Настасья… – я неожиданно понял, что мои угасшие силы стали стремительно восстанавливаться. – Это такой цветок… Цветок с альпийских лугов Убежища.

Спрашивать, мол, откуда ты знаешь, у подполковника разведки было бы по меньшей мере бестолково.

– Цветок, которому требуется опыление, – брякнула Камилла. – Симпатичная, но худющая, как треска… Прибыла на Хуракан с какими-то прыщавыми студентами. Без денег, без знакомств, без нихера. Ну, не беспокойся, наши ребята не бросят девчонку в беде.

Я пристроил ладонь Камилле на грудь.

– Двумя руками! – потребовала она.

Я просунул одну руку под ее горячим боком, вторая уже лежала там, где нужно.

– Если удастся добиться мира с «мумиями»… – проговорил я, массируя Камилле груди. – Полагаю, земляне тоже включатся в гонку исследований. Не знаю, пойдут ли в качестве подопытного материала прятуны, или обойдемся собственным человеческим ресурсом. Но файлам, которые мы привезли из системы Регула А, найдется применение.

– Так я тебе и ответила… – с негой в голосе прошептала Камилла. – А предполагать ты волен, дорогой, что угодно…

– Теперь мы знаем, кто мы, откуда мы… но пока понятия не имеем – куда идти дальше.

– Бля-я-ядь! – простонала Камилла. – Мы-то уже знаем. Просто у тебя очень ограниченный угол зрения – из рубки боевого корабля, и что-то постоянно ускользает от взгляда. Зато ты знаешь, куда тебе сейчас, а это уже немаловажно… да-да, туда. Уже не так болит, но ты все равно потихоньку… Да, я хочу!

А Бэнксфорд, когда мы с ним встретились в коридоре часа полтора спустя, сказал с фальшивой неприязнью:

– Везет тебе, Ильин. Всех забот – только воевать с «мумиями» и трахаться.

И мне почему-то стало так стыдно, что запылали уши и щеки. Бэнксфорд указал мне на место, которое я занимаю в жизни. И на то, что я оставлю после себя: атомарную пыль испепеленных вражеских кораблей и засохшие пятна на простынях. Сомнительное наследие. А что оставит после себя Бэнксфорд? Не больше и не меньше моего, все мы в одном корыте, плывущем по самому безграничному океану из всех, которые могут существовать во Вселенной. Воевать и плодить солдат! Такой путь мы выбрали сами…

– Вижу луч лазера! – объявил О’Браен. – «Мумии» промеряют расстояние.

– Тип корабля определил? – сварливо поинтересовался Сан Саныч.

– Так точно. Это «василиск».

«Василиск» «мумий» примерно соответствовал нашему ракетному крейсеру класса «Р»: превосходное вооружение и броня, но относительно слабые двигатели, малый объем баков с топливом и окислителем. Медленно разгоняется и медленно тормозит, неуклюже маневрирует.

– Со стороны станции к нам направились две «гарпии», – добавил О’Браен. – Многочисленные источники радарного излучения.

– Вот и прекрасно! – прокаркал Сан Саныч. – Если до сих пор не стреляют, значит, уже не будут. Ильин! Меняем курс! Я перебросил тебе параметры.

Действительно, поверх сферы Агонии прочертилась мерцающая парабола. Я прикинул, что маневр получится жестким – на грани возможности гравитроники скомпенсировать перегрузку, но Саныч решил держать нас на равном удалении и от «василиска» и от «гарпий». Мы обогнем планету и, разогнавшись за счет ее гравитации, рванем прочь, надеюсь – в «искажение». Наше сообщение «мумии» приняли, теперь пусть чешут перебинтованные затылки, пытаясь понять, что оно может значить. А нам здесь делать больше нечего.

Только все это походило на самообман…

Отпустили бы мы авизо «мумий», обнаружь такой над небесами Земли или Хуракана? Черта с два! Приложили бы все силы, чтобы взять его на абордаж. А если бы не удавалось захватить, так уничтожили бы – на всякий случай, чтоб не сомневаться.

– Вижу вспышки: «василиск» маневрирует. Корректирует курс перехвата, – доложил О’Браен. – «Гарпии» светят лазерами, готовятся включиться в погоню.

«Гарпии» и авизо примерно равнозначны по скорости и маневренности. Если с нашим кораблем ничего не случится (вроде прожженной лазером ПКО сквозной дыры), то мы не позволим им приблизиться. Камнем на шее висело то, что для эффективного управления авизо были необходимы человек десять как минимум. Если взять непосредственно пилотирование, то я сам справлюсь, а в случае чего – поможет капитан-штурман Якушкин. А вот пост наблюдателя не был рассчитан на то, чтобы на нем работал один офицер (в отличие от оборудования Дзета-Альфа-Ноль), как О’Браен справлялся – ума не приложу.

– Враг пытается выйти с нами на связь? – спросила севшим голосом Камилла.

– Нет. Они игнорируют нас наглухо, – послышался в наушниках деловитый голос О’Браена. – Я слежу за сигналами на всех частотах, но регистрирую только излучение активных сканеров и закодированные переговоры «мумий».

– «Мумии» никогда не тратят времени на разговор с теми, кого собираются убить, – сказала Камилла.

– Да не будут они стрелять, что вы в самом деле! – упрямо проговорил Сан Саныч.

Так и хотелось возразить: ну почему это не будут? С чего бы им проявлять мягкотелость в отношении к какому-то авизо? Пока мы гарцевали на виду у всех оборонных систем, наверное, каждое орудие было развернуто в нашу сторону. А может, они уже отстрелялись, просто наш радар не видит мелкие метки приближающихся снарядов.

А пока мы тормозили. Я развернул корабль, чтобы погасить скорость можно было маршевыми двигателями. Затем изменил траекторию и снова начал разгон. Станция «мумий» исчезла с радара, скрытая планетой, но «василиск» и «гарпии» держались в поле зрения нашей РЛС.

– Корабль выходит из-за ночной стороны, – сказал О’Браен; и его спокойствие вогнало меня в абсолютно ненужную сейчас тоску. Я поглядел на Камиллу – та с холодной сосредоточенностью наблюдала, как проявляются по мере приближения на континентах Агонии детали рельефа, – потом снова опустил взгляд на тактический монитор. Мы четко шли по рассчитанной Сан Санычем параболе… ага, вот, прямо по курсу появилась метка очередного корабля.

– Это «виверна»? – предположил Сан Саныч.

– Так точно, – отозвался О’Браен.

– Бэнксфорд! – вызвал гравитронщика Якушкин. – Будь готов набрать массу для «искажения».

– «Виверна» – в двенадцати минутах, – уточнил О’Браен. – Они уже начали торможение.

Присмотревшись, я увидел над ночной стороной планеты «мумий» тончайший лучик – тяговый след вражеского корабля. Ну, «виверна», и что? Неужели они всерьез полагают, что смогут взять нас на абордаж? Даже имея преимущество в скорости и маневренности, «мумиям» это так просто не удастся. Допустим, они уравняют с нами скорость, сблизятся, а я форсирую маршевые, и опять между нами возникнет километров сто пустоты, причем в считаные секунды.

– Еще корабли… – проговорил О’Браен извиняющимся тоном. – Идут следом за «виверной».

– Тип определили?

– Похоже, наши старые знакомые – КРЭБы… – О’Браен запнулся. – Я больше ничего не вижу. Они наводят помехи на радар.

На моем мониторе метки вражеских кораблей как будто застряли на одном месте – там, откуда в последний раз были получены их координаты.

– Перехожу на оптику. – Я услышал, как О’Браен барабанит пальцами по клавиатуре.

И сейчас же я заметил, что на мониторе перестали отображаться данные по курсу. Теперь и мы как бы висели на одном месте. Черт, Хьюстон, у нас проблемы…