Истинная для дракона. Противостояние (СИ) - Владимирова Анна

— Отойдите и заполните документы, — осадили нас обоих в дверях операционной, а я не мог отвести взгляда от закрывшихся за ними дверей.

— Давайте, я заполню, — послышалось позади, как сквозь вату, будто я еще был за гранью. Все, на что хватило сил — сделать шаг к ближайшей стене и сползти по ней до самого пола.

Я не видел и не слышал ничего и никого, все думал о Мире и ее ребенке, заставлял себя верить, что с обоими все будет в порядке…

Аршад опустился рядом, и я скосил на него глаза. Сейчас он был моим отражением: во взгляде — паника, бессилие и страх. Впервые — наш общий, одинаковый. Мы не сказали друг другу ни слова, но никогда еще нас так не объединяло молчание.

Постепенно коридоры опустели. К нам пытались подходить, что-то спрашивали, но, не получив ответа, убирались восвояси. И только когда за дверьми операционной послышались шаги, мы подскочили на ноги… и переглянулись.

Короткий взгляд, но в его глазах я четко прочитал свой ужас и боязнь будущего… без нее и ребенка.

— Кто отец ребенка? — вышла к нам женщина в костюме хирурга и сурово зыркнула поверх маски сначала на меня, потом — на Аршада.

— Я, — нетерпеливо рявкнул Аршад.

— А вы кто? — сурово глянула на меня врач.

— Муж, — процедил, надеясь, что она все же развяжет язык быстрее и перестанет задавать эти вопросы.

Ни одной эмоции не скользнуло по лицу человеческой женщины, она даже приспустила маску на подбородок, видимо, считая нас последними идиотами и давая возможность читать по губам:

— Если вы не договоритесь между собой и не перестанете рвать вашу женщину в разные стороны, мы уже помочь не сможем. Вам ясно?

Мы оба ошалело кивнули.

— Сейчас обоих удалось спасти, — продолжила она. — Жить они хотят очень сильно, но вы не даете.

Я протер лицо ладонями, Аршад запустил пальцы в волосы… Мир, который мы только что собирались спалить к Нергалу, сузился до маленького коридора-предоперационной. Где едва не закончилась наша с братом жизнь…

— Я скажу, когда вы сможете ее увидеть, — последнее, что нам досталось, и мы остались одни.

Снова ноги отказались служить, и я уже уселся на пол, чувствуя, что в следующий раз встану, только когда меня позовут к Мире. Аршад продолжал буравить стену, когда я открыл рот:

— Я предлагаю дать ей выбрать самой…

— И так ясно, кого она выберет…

— Я не про тебя и меня, тут выбора как раз нет, — поднял голову и заглянул брату в глаза. Аршад сжал зубы, но перебивать не стал. — Пусть решит, как быть, чего она хочет… Понятно, что поздно, но все же. У нас один шанс, Аршад. Если она скажет идти нам обоим к Нергалу — соберемся и пойдем, понял? Я покажу дорогу…

Аршад вдруг горько усмехнулся, запрокинул голову и тяжело вздохнул.

— Мне все равно, что ребенок твой, — смотрел я на него.

— Сын меня сегодня к себе не подпустил… — отрешенно отозвался он. — Но это не значит, что я его с радостью оставлю тебе.

— Будем как-то делиться, — пожал я плечами. — Каникулы, выходные… все, как у людей. Или потеряем обоих. Ты слышал.

Аршад прикрыл глаза на секунду:

— Я не могу без нее, — сжал он кулаки, и я уже подумал, что мы возвращаемся к тому, на чем закончили. Но он открыл глаза и решительно покачал головой: — Но и потерять ее навсегда — еще страшнее…

Мы замолчали на какое-то время. Было понятно, что принять произошедшее нужно прежде всего ему. Мира его не выберет… Почему? Потому что до меня, наконец, дошло, зачем мантикора решила забеременеть от джинна…

Чтобы спасти всех. Меня, его… Если бы она оказалась сейчас беременна от меня, Аршада бы это не отрезвило, а обозлило еще больше. Я бы примчался за ней, скорее всего — в последний раз в жизни, а Аршад бы растил нелюбимого сына. Как когда-то мой отец растил его самого.

Но его она не выберет. Я видел это в ее взгляде, чувствовал, как рванулась ко мне там, в пылающей спальне…

— А если она не захочет? — опустился рядом Аршад. — Если предпочтет забрать ребенка и не давать?

— Если прекратишь воевать и нагнетать обстановку — я буду на твоей стороне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты? На моей? — усмехнулся он, но я услышал еле заметный надлом в его голосе, понимая — он согласится.

Мы обменялись долгим взглядом, и не было сил отвести глаза. Молчали, а слова будто кто-то говорил за нас, и сложно было поверить и нарушить эти хрупкие минуты…

… Неужели мы сможем договориться?

— Аршад… — нахмурился я.

— Ты не убил меня, — перебил он. — И я никогда не пойму — почему…

Я знал это.

— …Но и забыть тоже не смогу. Обещай, что убедишь ее родить моего ребенка… чтобы любила его…

— С ума сошел? — беззлобно усмехнулся я, но Аршад успел напряженно скрипнуть зубами. — Она уже за него глотку порвет и мне, и тебе…

Плечи брата расслабленно опустились, он устало прикрыл глаза и еле заметно кивнул:

— Хорошо. Пусть все будет так, как захочет она.

— Аршад… у меня есть просьба…

— Что за просьба?

— У нас в совете произошел серьезный конфликт с очень болезненными потерями, но одного моего друга нужно вернуть из-за грани… А у меня еще долго не будет сил. Боюсь за него.

Аршад нахмурился:

— Я не могу найти чужака, ты же знаешь…

— Во-первых, он — твой бывший ловец, которого я увел… — Брат недобро сузил глаза. — …А во-вторых — на его руке часы отца.

* * *

Я глубоко вздохнула… и сразу же почувствовала свою ладонь в чьей-то горячей руке. Чужие пальцы сжали мои сильнее, поднесли к губам. Потом он потерся о тыльную сторону ладони щекой, а я боялась открыть глаза. Я знала, кто это, чувствовала запах и эмоции, и столько в них вдруг расцвело непонятного незнакомого чувства, в которое захотелось обернуться, как одеялом…

— Мира… — позвал Азул, и сердце в груди запнулось. Я открыла глаза, встречаясь с его… и он широко улыбнулся, но тут же нахмурился: — Как ты?

— Не знаю, — прошептала, сжимая его ладонь крепче и не представляя, что буду делать, если отпустит. Умру…

И тут меня ошпарило — ребенок! Я дернулась, подскакивая, но Азул обхватил меня двумя руками:

— Тш, все хорошо, хорошо, с малышом все будет хорошо… — Он коснулся губами виска, я задрожала… и расплакалась. Надеялась, что мне это можно, потому что не могла больше держать все в себе, когда он рядом… гладил по волосам, успокаивая, прижимая к себе и… Он просил прощения. Да, я понимала за что, но винить его в том, что не смог сразу принять правду, было бы глупо. В конце концов, мой Дракон — не святой, тут никаких завышенных ожиданий нет. И не бог… Ну, разве что мой персональный.

Только я не сразу почувствовала, что мы не одни.

В кресле у окна сидел Аршад, и я, разглядев его наконец и ощутив запах, вцепилась в рубашку Азула звериной хваткой. И зарычала. Гортанно, грозно… В общем, удивила я Джинна знатно, еще бы напугала — вообще бы цены моему зверю не было!

— Тш, Мира, все хорошо, — отгородил меня Азул, терпеливо пережидая недовольство мантикоры, пока Аршад обреченно качал головой. — Он поговорить хочет…

— Только с тобой, — мотнула я головой, не желая отпускать Азула, не веря Джинну. — Не уходи!

Меня реально начала накрывать паника, что снова останусь с Аршадом, что тот наверняка сделает все, чтобы вернуть меня себе…

— Мира, обещаю, — спокойно заговорил Джинн, — я не трону и ничего больше не сделаю против твоей воли. Слово Повелителя…

Я знала, что это значило. «Слово Повелителя» — как печать, которую ничем уже не нарушить и никак не обойти.

— Я буду рядом, — указал глазами Азул на дверь.

Когда он вышел, Аршад тяжело поднялся с кресла:

— Азул предложил спросить тебя, — посмотрел мне в глаза, но тут же отвел взгляд. — Я не знаю, что сказать. Не могу смотреть на тебя в его руках, но и… не могу видеть тебя здесь. Куда завел тебя сам… — Наконец, его взгляд вернулся ко мне. — Я люблю тебя. И не могу… видеть, как страдаешь. Если Азул — твой выбор…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он медленно направился ко мне, и я еле заставила себя не отскочить, когда взял меня за руки.