Истинная для дракона. Противостояние (СИ) - Владимирова Анна

— Простите, что нам делать? — подала голос врач.

Пути у всех мертвых одинаковы.

— Стандартно. Она — член Совета Высших.

Я поднялся, пытаясь осознать и прийти в себя. Еще ничего не кончено. Мира жива. А то, что я не чувствую ее — всего лишь блокировка Аршада. Ноги дрожали… Я думал, что живу последние секунды, что как только увижу ее… А ведь на месте Киры сейчас могла лежать она. Я снова посмотрел на безжизненное тело. Мой резерв исчерпан начисто, рвануть к Аршаду не получится — придется подождать несколько часов.

Развернувшись, я направился быстрым шагом искать Мирослава. Никита разрывался диким ревом, поэтому выбрать направление не составило труда. И очень вовремя. Алиса, белая, как мел, пялилась на стенку и не реагировала на Мирослава, трясущего ее за плечи.

— Возьми ребенка! — скомандовал ему, отстраняя его от Алисы, и не медля влепил ей две звонкие пощечины: — Карельская!

Алиса дернулась и всхлипнула, моргнув:

— Зул… его нет… — прошептала безжизненно.

— С ним все в порядке, на нем — мои часы, я его легко верну! — я заглянул в ее глаза, фиксируя взгляд. — Ни шагу за грань! Поняла? — Видя, что она снова не фокусируется на мне, стиснул ее руку: — Девочка моя, я верну Алекса, поверь мне, это сейчас единственное, в чем я точно уверен. Ты меня поняла?!

— Да, — слабо кивнула она, розовея щеками.

— Держись. Ты нужна Никите.

Она снова кивнула и даже поискала ребенка взглядом.

— Ане звони — пусть вылетает, — скомандовал Мирославу.

— Она уже в аэропорту, — ответил, протягивая Алисе сына.

— Хорошо…

Когда Алиса более-менее пришла в себя, мы с Мирославом вышли в коридор.

— Объясни, — потребовал он, опускаясь на корточки вдоль стены и запрокидывая голову назад с тяжелым вздохом.

— Мараш передал Гриану свою лампу в обмен на ведовский амулет. У Коловрата все это время висела подделка. Обладая лампой, он имел доступ к силе джинна для того, чтобы подстраховаться на случай моего несогласия… — механически вещал я, почти не думая. Думал я о другом — о Мире. О том, что бросил ее, не защитил… — Сначала они думали, что я не могу снять браслеты Миры сам. Когда поняли, что я не рад их помощи — поперли напролом. Гриан долбанул со всей дури в меня и вышвырнул Алекса за грань, а джинн бросился убивать Миру, потому что в одиночку снять браслеты у него бы не вышло, а расправившись с ней, он убрал бы и Аршада, и меня… Аршад просто уйдет за избранной, а я… Без нее я просто не буду существовать.

Как же теперь все стало кристально ясно! Еще утром глаза застилала пелена ревности и злости, гордыня не давал принять случившееся и смириться. Но теперь было плевать, что Мира носит под сердцем ребенка Аршада. Я не знаю, почему. Но это не имеет никакого значения. Он такой же мой, как и она сама.

— Какой же он у тебя нерадивый щенок, — усмехнулся Мирослав, прикрыв глаза, а мне показалось, что я ослышался.

— Он рос без отца, — обернулся я к нему.

— И куда делся его отец? — приоткрыл он один глаз.

— Его убил мой.

— Не поделили вашу общую мать?

— Да.

Я уже не удивлялся его проницательности. Может, мы просто похожи с Мирославом историями наших семей? Те же трагедии, те же потери и ошибки.

— Пора бы ему уже об этом забыть за триста-то лет, столько воды утекло, — покачал он головой.

— А ты… Мог бы простить?

— Я, может, и простил бы когда-нибудь и брата, и отца… и мать, что ушла добровольно, но никого из них нет в живых… Неужели нужно сдохнуть, чтобы простили?

Я не знал, что ему сказать. Да и не нужен ему ответ…

Резерв восстанавливался мучительно медленно. Я изводился от ожидания, сходил с ума от беспокойства и тоски по Мире, невозможности прижать к себе, попросить прощения. Снова. Если бы знал, что так все выйдет, не стал бы тратить последние силы на бросок сюда из здания Совета. А теперь только ждать.

Постепенно гостиница превратилась в штаб Совета. К нам стягивались в поисках общего решения шокированные произошедшим Высшие. Холл на нашем этаже гудел от нескончаемых обсуждений, а я на правах кризисного правительства потребовал к себе Председателя совета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сказать, что Карл выглядел пришибленно — ничего не сказать.

— Она это ради тебя, — пялился он в пол, сидя передо мной на краю кресла и бессильно сжимая кулаки.

— Давно вы с Кирой вели переговоры с джинном? — холодно спросил я, повернувшись от окна.

— Сразу, как это все началось.

— Не ври.

Карл сжал губы, потом шумно выдохнул:

— Осуждаешь меня? — усмехнулся. — А что нам было делать? Мы — самая обделенная возможностями раса! Вечно вынуждены договариваться, преклонять колени…

— Не драматизируй, — осадил его. — Такими методами всеобщего счастья не достичь, Карл. Киры теперь у тебя нет.

Как и у меня. Я не был каменным, хотя хотелось. Только то, что она была в курсе планов Карла — сомневаться не приходилось…

— Она отговаривала меня вчера, — вдруг глухо выдавил он. — Говорила, что мы ничего не добьемся, что так нельзя… А я тогда подумал, что она просто влюбленная дура, приносящая себя в жертву…

И он заплакал, а я молчаливо пережидал минуту слабости Высшего. Осуждал ли его? Нет. Карл действовал во благо Совета и всех оборотных, пытаясь договориться с потенциальным Повелителем востока.

— …Почему ты отказался убить Повелителя, Зул? Я был уверен, что ты с радостью избавишься от такой угрозы, ведь в твоих интересах было убрать претендента на твою женщину, который взял в заложники столько оборотней!

— Карл… Кровь — не самая прочная почва для счастливого будущего. Так ты ничего не решишь. Один Повелитель сменится другим…

— Не понимаю, — мотал он головой.

— Пойди и еще раз загляни Кире в глаза, может, поймешь, — припечатал безжалостно. И, не дав опомнится, уточнил: — Это был запасной план Гриана?

Карл рассеянно кивнул.

— А ты знал, что Гриан хочет убить мою истинную?

Он вытаращился на меня безумным взглядом и неистово замотал головой:

— Зачем?!

— Затем, чтобы избавится от двух Повелителей сразу. Нет меня — нет высшего начальства.

— Зул, я не знал, — болезненно поморщился он.

— А Кира это поняла, — отвернулся я к окну. — Достаточно рано для того, чтобы помешать, но поздно, чтобы спастись самой. Назначай преемников, — сощурился на кроваво-красный закат, чувствуя, как запульсировало в запястьях. — Пусть сами решают, что с тобой делать. По вашим законам.

15

Солнечный свет так режет глаза, что они слезятся, когда я выбегаю на крыльцо из полумрака дома. Ноздри тут же наполняются запахами раскаленного летним полуднем сада — сладкий виноград, жухлые яблоки, что попадали вчера от дождя, и чайная роза, вьющаяся у крыльца. Ступни обжигает горячей мозаикой, но я упрямо бросаюсь в сад по ступенькам, подхватив подол длинной туники. Новая, из дорогого шелка, она так приятно холодит тело, а еще ее хочется постоянно рассматривать! Завораживающая роспись и золотые нити так переливаются на солнце, что я отвлекаюсь и влетаю в чьи-то горячие сильные руки.

— Привет, котенок…

Так назвать меня мог только он.

— Азул… — растерянно хлопаю глазами, глядя в лицо самого волнующего меня мужчины на свете.

— Не забыла? — лучезарно улыбается он, все еще не выпуская меня из рук, и это выглядит совсем уж неприлично. Но мне плевать. Я мечтала об этом! Ну и что, что мне всего пятнадцать!

Пятнадцать…

— Амира, — он наклоняется к самому уху, — я скучаю…

А мое дыхание замирает — вся жизнь в нем. Я искренне широко улыбаюсь, заглядывая в его глаза:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну так не уходи… Останься.

Его руки прижимают к себе крепче:

— Ты — моя истинная, девочка, я не могу уйти…

С его словами вдруг все меняется. Солнце прячется за плотными тучами, а моя туника подхватывается от ветра, но Азул держит крепко.