Крепость надежды - Дем Михайлов

Меня разбирало любопытство, но выудить сведения было не у кого. Не детей же расспрашивать, а с Аллариссой я, по понятным причинам, не общался. Кстати, а вот и она, с решительным выражением на лице направляется прямиком ко мне. Помяни беса…

Рикар вовремя заметил ее маневр и успел перехватить девушку за несколько шагов от меня. Ласково, но твердо приобнял ее за плечи и отвел в сторону, что-то говоря на ухо. Правильно. Разговаривать с этой неблагодарной девчонкой я не желал. Равно как и с Рикаром. Хотя мне не хватало общения с ним и его здравых советов.

Только сейчас я постепенно начинал осознавать, насколько сильно я устал за прошедшие несколько недель. Каждый день приносил новые загадки и проблемы, которые приходилось решать. Я начинал сомневаться в своих силах. Как я могу вести за собой людей, если не могу разобраться даже в себе?

Вздохнув, я поправил лямки заплечного мешка и прибавил шагу. Было приятно чувствовать его тяжесть — в нем находились столь необходимые нам для выживания вещи. Они очень пригодятся — при условии, что удастся добраться до дома. Дом… Наш новый дом.

Наверно, люди из поселения Ван Ферсис тоже называли его домом. А потом пришли шурды и за несколько часов превратили деревню в могильник, наполненный смрадом разложения. Несмотря на то что поселение было защищено чарами «Хранителя», шурдам удалось захватить его. Блестяще и молниеносно проведенная операция. Еще одно словечко, выплывшее из моей памяти. Операция. Именно о таких заумных словечках говорил здоровяк. Словечки, которые я никогда не использовал до той роковой встречи с кабаном. Откуда все это? Почувствовав первые отголоски головной боли, я предпочел вернуться к произошедшей в поселении Ван Ферсис трагедии.

Я уже примерно восстановил цепочку событий и мысленно поразился четкой организации и продуманности действий шурдов. Шаг первый — один из жителей деревни вдруг хватает тяжелый молоток, идет прямиком к «Хранителю» и проделывает в нем немалую дырку, высвободив магическую энергию. Защита уничтожена. Уверен, что этот безумец незадолго до этого покидал поселение и выходил за периметр действия артефакта, где и попал в лапы к шурдам, хорошенько поработавшими с его головой.

Шаг второй — не теряя ни секунды, отряд шурдов, не скрываясь, заходит в деревню и обрабатывает ее массированной магией костяных пауков, заставляя жителей собраться на деревенской площади. Беззащитных людей осматривают, отбирают самых молодых и сильных, остальных отдают на расправу паукам.

Шаг третий — отряд шурдов покидает поселение, уводя с собой пленных. В деревне остается небольшая группа на случай, если кто-то из жителей отсутствовал в момент атаки. Несколько свеженьких пауков отправляется на разведку окрестностей — парочка таких и наткнулась на нас той злополучной ночью и стоила мне двух людей. Спустя еще день к мертвому поселению выходим мы и расправляемся с оставленной группой. Занавес.

Кто бы ни управлял действиями нежити, он прирожденный лидер и очень умен — хотелось верить, что это только мои фантазии, но я старался готовиться к худшему. Например, к тому, что рано или поздно, разведчики шурдов обнаружат наше поселение и приведут за собой основные силы. И жизненно необходимо, чтобы к тому времени мы были готовы выдержать осаду. И если у шурдов есть грамотный военачальник, то наше положение сильно осложнится: одно дело — противостоять натиску почти животных и совсем другое, когда они управляются твердой рукой.

Тряхнув головой, я избавился от запутавшихся в волосах веточек и обрывков паутины, заодно отгоняя мрачные мысли. Будем надеяться на лучшее. Кто сказал, что шурды вообще смогут обнаружить наш форт?

Остановившись, я обвел внимательным взглядом медленно тянущуюся цепочку людей, согнувшихся под тяжестью ноши, и убедился, что все в порядке. Хотя нет — не видно Стефия. Повернувшись к Литасу, я вопросительно поднял бровь, и понявший меня без слов старший охотник коротко кивнул мне за спину. Обернувшись, я обнаружился пропажу — Стефий осторожно выкапывал небольшое растение с темными узкими листьями. Неугомонный.

— Вот ведь неугомонный, — словно вторя моим мыслям, произнес Литас. — Откуда только силы берутся.

— И не говори, — ответил я, наблюдая, как Стефий бережно заворачивает растение в обрывок холщовой тряпки.

— Господин, — замялся старший охотник, нервно теребя рукоятку ножа, торчащую из-за пояса. — Простили бы вы Рикара. Он за эти три дня просто извелся весь. Места себе не находит.

— Уже простил, — съязвил я. — Не помнишь? Так и сказал: «Рикар, я прощаю тебя».

— Как знаете, господин, — потухшим голосом ответил Литас и развернулся в сторону медленно тянущихся волокуш.

— Подожди, — остановил я его и, вздохнув, добавил: — Скажи, что я больше не сержусь.

Радостно кивнув, Литас поспешил к голове колонны, где мелькала широкая спина здоровяка. Понес радостную весть. Усмехнувшись, я в сотый раз поправил лямки тяжелого мешка и пошагал вслед за отрядом. До вечера нам предстояло пройти еще несколько лиг.

Когда сгущающиеся с каждой минутой сумерки сделали невозможным дальнейшее продвижение, остановились на ночлег. Еще один день, и мы наконец-то доберемся до Подковы.

Небольшая поляна, поросшая невысокой травой, подошла для этого как нельзя лучше. Вскоре запылал высокий костер, над которым водрузили несколько почерневших от гари котелков — горячий, восстанавливающий силы травяной отвар по рецепту отца Флатиса.

Литас накромсал крупными ломтями копченое мясо и сыр, разломал на части несколько лепешек, и на этом подготовка к ужину завершилась. Съев свою долю и запив все кружкой отвара, я почувствовал, что глаза начинают слипаться и меня неудержимо клонит в сон. Не став снимать доспехов, я просто ослабил их шнуровку и снял пояс с оружием, расстелил на траве плащ и с облегчением лег. Услышав за спиной легкий шорох, я даже не удосужился повернуть голову — и так все ясно: здоровяк устраивался на ночлег на привычном для него месте неподалеку от меня.

Подбежавший сингерис с шумом обнюхал мое лицо, убедившись, что все в порядке, на прощанье ткнул меня носом и, помахивая хвостом, потрусил к хозяйке, устроившейся в десятке шагов от нас под раскидистыми лапами огромной ели.

Пес словно сказал: «Извини, брат, сам понимаешь…»

Усмехнувшись этой мысли, я закрыл глаза и провалился в темную бездну сна.

Последний день изматывающего путешествия. Еще до полудня, мы добрались до кромки леса и вышли из влажного сумрака на залитое ослепительным светом плоскогорье, посреди которого величественно возвышалась Подкова. Мы уже различали очертания скалы, ставшей для нас новым домом и убежищем в этих проклятых Создателем землях.