Крепость надежды - Дем Михайлов

— Гггосссппподдинн, пппросссти… — опять начал он.

— Лучше скажи, что с тобой! — вне себя заорал я ему в лицо.

— Гггосссппподдинн, пппрросс… — сведенные губы с трудом выдавливали из себя все те же слова.

— Господин! Господин, простите его! Простите! — издалека послышался вопль.

Вскинув голову, я увидел мчащегося ко мне огромными прыжками Литаса. За ним бежали остальные.

— Простите его, господин! Простите!

— Что? Что с ним? — ничего не понимая, заорал я в ответ, с трудом удерживая мотающуюся голову здоровяка в ладонях.

— Клятва крови! Простите его, или он сейчас умрет.

О, Создатель!

— Рикар! Рикар, я прощаю тебя. Прощаю тебя! — склонившись к его уху, выкрикнул я. — Ты слышишь?! Я тебя прощаю!

Стоило мне это произнести, и конвульсии мгновенно прекратились, тело здоровяка обмякло, я с огромным облегчением услышал его хриплое дыхание. Жив! Обессиленно опустившись на землю, я дрожащими пальцами нащупал на поясе флягу с водой, сделал несколько судорожных глотков. Поочередно прошелся глазами по лицам обступивших меня людей и, остановив взгляд на смущенно переминающемся Литасе, спросил:

— Ну и кто мне объяснит, что здесь произошло?

Литас переглянулся с остальными и, решившись, ответил:

— Это мы его уговорили, господин, — кивнул он на неподвижно лежащего здоровяка. — Не вините его…

— Кажется, ты меня не понял, — резко перебил я его. — Я не спрашивал, кто виноват. Я спросил, что это было. Итак? С чего бы это человек, которому я верю и доверяю как себе, вдруг пытается меня убить, а потом просит прощения?

— Мы думали, что вы… что вы — это не вы… вот и решили проверить, — выдавил Литас. — Вы стали совсем другим, господин. Словно подменили.

— Другим?

— Большинство из нас знает вас с пеленок. При нас вы сделали первый шаг, первый взмах мечом, выпили первый кубок вина, первый раз убили… Но сейчас вы совсем другой, господин. Даже Рикар не узнает вас, а ведь он не отходит от вас ни на шаг вот уже двадцать лет.

— И что во мне не так?

— Все. Все не так. Другой взгляд, походка, послушать, как вы разговариваете, так я таких мудреных слов и не слыхивал никогда. Раньше-то вы и двух слов связать не могли. А теперь рядом с вами и отец Флатис теряется.

— Ага, чего только словечко «сталагмит» стоит. Это же надо было так каменную сосульку обозвать. Язык сломаешь, пока выговоришь. И мечом как дубиной машешь, — прохрипел с земли Рикар, пытаясь приподняться. — Словно никогда в руках не держал. А ведь старый барон на учителя фехтования не поскупился, самого лучшего нанял. Да и сам с тобой немало времени проводил, хитрости разные показывал.

— Но я же все забыл, — возразил я, лихорадочно припоминая вчерашний бой. А ведь и точно, я просто колошматил мечом почти наугад и, кажется, пару раз во время удара закрывал глаза. Создатель, как же я выжил? Хотя в обоих схватках у меня были союзники — сначала одного паука взял на себя сингерис, а в другом бою сильно подсобил Стефий. Если бы не они, то все могло бы повернуться совсем иначе.

— Ходить, ложкой пользоваться и разговаривать не забыл, а вот оружием пользоваться разучился? Даже замок с сундука сбить не сумел. Вот мы и подумали…

— Что подумали?

— Что и не вы это, а тварь какая обличье ваше приняла и голову нам морочит.

— Ясно. И поэтому вы решили меня убить? За мудреные словечки? Или из-за того, что мечом пользоваться разучился?

— Нет. Нет, господин, — испугался Литас. — Просто проверить, что вы на самом деле тот, за кого себя выдаете. Ведь клятва крови не позволит причинить нам вред истинному потомку Ресара Удачливого. Вот и проверили, — развел он руками, — вы уж не гневайтесь, господин. В Диких Землях и собственной тени бояться начинаешь. Прощения просим, господин.

— Ну и как? Убедились? — ласково спросил я, с трудом удерживая улыбку на лице, хотя чувствовал, как к голове приливает волна бешенства — только сейчас я в полной мере осознал, что меня пытались убить те, кому я безоговорочно доверял.

В ответ раздался нестройный хор виноватых голосов.

— Да, господин.

— Убедились, господин.

— Простите нас, господин.

— А ты убедился? — еще ласковей осведомился я у Рикара. — Или еще раз хочешь попробовать? Дать топорик?

— Убедился, господин. На собственной шкуре, — пробубнил здоровяк, избегая встречаться со мной взглядом. — Я вообще был против этой затеи. Что я, живого человека от нечисти не отличу? Простите, господин.

— Хорошо. А теперь я хочу показать вам слабые места в вашем замысле. Первое — меня лечил священник. Какая темная тварь может это выдержать? А? Идем дальше — не далее чем несколько дней назад я спас ваши жизни, чего не стал бы делать, будь я перевертышем. Припоминаете?

— Припоминаем, господин, — ответил за всех Литас, понурив голову. — Не подумали.

Глубоко вздохнув, я продолжил:

— А теперь слушайте меня. Сейчас подбираете с земли вот это, — я ткнул пальцем в здоровяка, — и несете на площадь. До наступления ночи делаете три волокуши, да попрочнее, чтобы всю дорогу назад выдержали. Выступаем завтра с утра. С собой забираем детей и сколько сможем из оружия и инструментов. Выполняйте. Да! Чуть не забыл. Ты, Рикар, держись от меня подальше. Видеть твою морду не хочу. То же самое касается и той рыжей стервы Ван Ферсис — так ей и передайте. Не послушается — прибью! Поняли? Так, чего стоите?

Отвернувшись, я медленно пошел по узкой деревенской улочке. Злость все никак не проходила и туманила мысли, но, несмотря на это, мне надо было о многом подумать. Мои люди — я все еще считал их своими, — убедившись, что клятва крови действует, успокоились на этом. Но не я.

Единственное, в чем я сейчас был уверен, так это в том, что я не Корис Ван Исер. И никогда им не был. Слишком много указывает на это.

Тогда возникает закономерный вопрос: а кто я, собственно, такой?

И почему меня все принимают за настоящего барона?

С другой стороны, если я не Корис, то тогда почему сработала магия крови?

Поразмышлять на эту тему мне не удалось — головная боль стала просто невыносимой, казалось, что череп сейчас расколется на части. Пришлось оставить это до лучших времен. Бездумно постояв, я неохотно развернулся и поплелся в сторону площади.

Мы и так слишком сильно задержались здесь, пора бы и честь знать. Да и в Подкове нас уже заждались — как бы не надумали снарядить поисковую экспедицию. Следует поторопиться.

Не знаю почему, но то и дело у меня перед глазами всплывал образ рассерженной Али с ее огромными зелеными глазищами, мечущими молнии. Неужели ее брошенные сгоряча слова так сильно задели меня?