У Великой реки. Поход - Андрей Круз

— Ага! — объявила она и захохотала.

Я уже говорил, что гномий юмор несложен, а дамы от мужчин в сторону повышенной деликатности тоже не отличаются. И нравы у них простые. Нашла вот девушка способ обойти заветы предков — и на тебе, теперь хрен поспишь. Хотя… оно того стоит. Пусть она и самая пухлая из всех, кто у меня был раньше, но всё же хорошенькая.

ГЛАВА 13,

в которой в очередной раз подтверждается, что герой не дурак — по крайней мере, в оружейном деле

— Ну что, можно нас похвалить, а тебя поздравить, — сказал Дарри Рыжий, сжимая мою ладонь в своей железной лапище. — Сработала твоя задумка.

Мы стояли на стрельбище, что разместилось на плоском плато, в трёхстах метрах от мишени, а я держал в руке самый обычный одноствольный дробовик со средней длины стволом, сделанным, правда, в мастерской Дарри, то есть с особой аккуратностью и без сужения. А в середине мишени было ровно семь достаточно аккуратных дырок.

— Верно, — сказал я, — не хуже чем из винтовки. А то и получше. И к ветру не слишком чувствительна, похоже, летит быстрее, чем нарезная.

Это я про свою оперённую пулю.

— Верно, — повторил за мной Дарри. — Не зря я оптический прицел для эксперимента поставил. А про это что скажешь?

Он указал на измочаленный деревянный щит в пятнадцати метрах от нас. Туда попадали и пули, и сегменты оболочки. Эффект был даже выше, чем у картечи, но кучность хуже. Однако до двадцати метров вполне эффективно.

— Скажу, что если по живому так стрелять, то все кишки в клубок смотает — хрен какой лекарь распутает.

— Согласен, — кивнул Дарри. — Могу тебе сотню таких отлить, а дальше начнём на продажу клепать. Когда торговать начнём?

— А как на торг приедете. Всё равно без демонстрации не поверят.

— Точно, не поверят. Болтун ты, Дарри, скажут. А твои патроны сегодня уже начали делать, послезавтра забирай. Сразу поедешь?

— Сразу.

— Тогда и Бороды заказ велю приготовить к послезавтрашнему дню. Пусть порадуется. Когда патроны продашь, ты лучше мою долю в ваш Городской банк внеси. Семёнов, банкир, мой счёт знает.

— Сделаю.

— Чего сегодня думаешь делать?

— Вара пригласила по каким-то дальним галереям погулять.

— А, хорошо! Сходи, может быть интересно.

— Да наверняка будет, — согласился я с ним.

ГЛАВА 14,

в которой главный герой едет домой и наблюдает следы войны

Выехал от гномов я в четверг в середине дня. Хотел в Великореченск попасть в будний день и рассчитывал на вечерний паром с пристани в город, с которым объезды урядников возвращаются.

Гномы сказали, что стрельба у дороги стихла, эльфов загнали куда-то к северу. Действительно, по мере приближения к вырубленному участку эльфийской Пущи никакой стрельбы слышно не было. Однако на дороге виднелись многочисленные следы колёс и копыт, были набросаны окурки папирос, где-то валялся вдавленный в землю винтовочный патрон, кругом навалены кучки конского навоза. Да и артиллерия бухала где-то вдалеке.

На мёртвую эльфийку я наткнулся примерно через пару километров после того, как въехал на дорогу, идущую по бывшей Пуще. Сначала я увидел гуля-трупоеда. Увидел далеко, на опушке леса, скрывающегося в кустарнике и явно боящегося выйти на свет из лесного сумрака. Я его по взгляду «запеленговал».

Но если бы он не чуял свежего трупа, то и не высунулся, поэтому я огляделся вокруг. И увидел её, лежащую в густой траве возле самой обочины. На ней была лохматая маскировочная куртка, штаны и сапоги с растительным узором, поэтому я её не сразу заметил. Заметив же, остановился. Гуль, увидев меня, скрылся в чаще. Далеко ещё до ночи, солнце в зенит идёт. Если бы дело ночью было, то мог и на меня напасть, хоть всему прочему предпочитает трупы, даже кладбища раскапывает.

Я прихватил с собой обрез, выпрыгнул из машины. Подошёл к погибшей, присел возле неё. Осмотрел. Лежит несколько часов. Над ней уже собрались жужжащим облаком мухи.

Она была ранена пулей в плечо, бежала. Бежала через поле в сторону оставшегося за дорогой кусочка леса. Скорее всего, её отрезали от своих, и деваться ей было некуда. В неё стреляли. Вторая пуля ударила прямо в крестец, причинив тяжкую рану. Она долго мучилась. Вся земля у ног изрыта каблуками сапог, всё пропитано кровью. Мучилась долго, зажимая рваную рану выходного отверстия внизу живота. Затем к ней подъехал конный разъезд из четырёх драгун. Во главе был офицер — на земле валяется гильза от патрона 10x28, каким стреляют из «маузеров», а пистолеты этой системы имеют право носить на службе только офицеры. Какой-нибудь корнет[50]. Он её и добил. То ли сжалился, избавил от мук, то ли наоборот — выместил зло. Затем конные свернули с дороги в траву и поскакали к лесу. Она осталась у дороги.

Ей повезло или нет — не знаю. Если бы её поймали живой, то долго насиловали, не удержались. Да и не стал бы никто солдат удерживать: к местным эльфам ненависть старая и тяжёлая. Те сами виноваты — не стоит ТАК плохо обращаться с пленными. Хотя, говорят, этим эльфийские начальники пытаются отвратить своих бойцов от сдачи, подразумевая: «Куда тебе после того, что ты с их пленными делал». Может, и правда, не знаю.

Изнасиловав многократно, её пристрелили бы. Или, если была возможность, кому-то бы втихаря продали. За армией всякие субчики катаются, купят и эльфийку. Рабства только в землях пришлых нет, а вокруг процветает. А эта была бы обречена на самую плохую судьбу. У неё на поясе висели кожаные подсумки под магазины для СКС-М. Значит, вооружена она была трофейным карабином, а ещё это означает, что она или урядника убила, или гражданского. Эльфам никто таких винтовок не продаёт: не положено. А трофеями они чаще всего не делятся — сами носят, как признак доблести. Значит, одна человеческая жизнь как минимум на её счету есть.

Интересно, сколько ей лет? Они же почти бессмертны, а лет до трёхсот эльфийки выглядят сущими девчонками. Вытянутые к вискам глаза, острые ушки, белые волосы необычного розоватого оттенка. Тонкие губы, искусанные в кровь мелкими ровными зубами. Зубы оскалены в муке, кровь запеклась между ними. Очень тонкие, красивые пальцы. Хрупкие запястья. Тонкие щиколотки в сапожках из тонкой кожи какой-то ящерицы, с мягкими подошвами. Красивые они, эльфийки эти. Как статуэтки.

Я понял глаза, глянул в сторону леса. Гуль не ушёл, так и прячется за кустами. Ждёт, когда я уеду. Гули тупые, но всё же разумные. Можно убить, но мне его не заказывали. И придётся гоняться: он живучий, уязвим лучше всего для огня, а зажигательная картечь у меня только в обрезе. Можно стрелять и обычными пулями, раз так десять в грудную клетку, да поди попади в него десять раз. Он же не пень, чтобы на месте стоять. Убежит подранком — только разозлится. А в голову могу и не попасть, она как раз толстым суком скрыта, и метров триста до него. И затянется охота до темноты, а ночью здесь одному оставаться… Ладно, пускай поживёт.