Артиллерия Петра Великого. «В начале славных дел» - Алексей Николаевич Лобин

href="ch2-497.xhtml#id611" class="a">[497]. Метать из них бомбы 2- и 3-пудового калибра было неэффективно за счет большого зазора в стволе.

Какой была третья мортира, сказать сложно – в описи Пскова упоминается большая верховая пищаль «Ягуп» 1587 г. весом 77 пудов 10 фунтов и калибром в 6 пудов. Однако мы точно знаем, что это орудие не было захвачено под Нарвой (а ни одной мортиры из-под крепости вывезено не было) – в настоящее время оно находится в собрании ВИМАИВиВС.

Итак, всего к трем мортирам не подходили ядра – из них можно было стрелять лишь камнями, но в историографии этот частный случай иногда распространяют на все мортирные батареи – будто бы чуть ли не все верховые пушки так стреляли.

21 октября, через неделю, из Новгорода были доставлены 2 22-фунтовых, 3 21-фунтовых, 12 12-фунтовых, 6 10-фунтовых, 6 6-фунтовых пушек.

После движения армии пошли жалобы об отсутствии подвод для перевозки артиллерии. Стала сказываться неудовлетворительная подготовка к походу – не были заблаговременно рассчитаны лошадиные подводы, количество «пушечных извозчиков». В целом военное руководство нарвского похода крайне плохо рассчитало логистику.

Отсутствие координации между ответственными за комплектование московского, новгородского и псковского осадного парка, невыполнение царских указов о сборе артиллерии и лошадиных подвод, несогласованная логистика – все это привело к тому, что только к середине октября осадная артиллерия оказалась под Нарвой (Ругодивом). Состав и организация ее оказались неудовлетворительными.

Местом сосредоточения батарей стал южный участок крепости, несколько мортир и пушек выделялось для обстрела Ивангорода. Позиции для батарей определяли присланный из Речи Посполитой генерал-лейтенант Л. Алларт и четыре артиллерийских офицера.

Определять места расположения батарей и корректировать действия артиллерии во время осады должны были присланные по просьбе Петра! из Польши генерал-лейтенант Л.Н. Алларт, иноземцы-бомбардиры.

В начале октября царь в сопровождении бомбардиров Преображенского полка провел рекогносцировку с целью определения мест для артиллерийских батарей, после чего начались осадные работы напротив нарвского бастиона «Глория» на расстоянии 170 саженей.

Через день инженеры приступили к осадным работам под Ивангородом (батарея на 8 пушек), а под Нарвой продолжили сооружать редуты и батарею (на 16 пушек и 3 мортиры) от угла «Глории»[498].

На холме Унакюль, что находился на правом берегу Наровы, напротив Старого нарвского замка, после была построена батарея на 10 пушек, а на холме Ратсгоф к западу Ивангорода – батарея на 6 орудий[499].

13 октября под Нарвой были сооружены еще две мортирные батареи на 6 и 8 мортир соответственно, а 15 октября – батареи на 15 орудий большого и среднего калибра и 2 мортиры[500].

К 21 октября фактически была завершена постройка 5 пушечных батарей и трех мортирных[501]. Фактически артиллерийский огонь сосредотачивался против нарвских бастионов «Фама», «Глория», «Триумф», «Фортуна» и Ивангорода – всего было размещено 47 пушек и 7 мортир вместо планируемых 61 пушки и 28 мортир. Рассчитанные Аллартом батареи не могли быть обеспечены полностью орудиями по причине частой поломки лафетов и колес[502].

По указанию Петра Алларт представил расчеты о количестве требуемых орудий и батарей: необходимо было 60 орудий 48-и 24-фунтовых, 120000 ядер, 20 12-фунтовых шлангов и 12 000 ядер, 40 мортир, а к ним 12 000 бомб и 6000 каркасов, 15 000 ручных гранат и 10 бочек уксуса для охлаждения орудий. Но теория никак не соответствовало практике – ударная часть русской осадной артиллерии состояла из 16 голанок (58–45 фунтов), 240-фунтовых картаун («Лев», «Медведь») и 29 орудий (10–25 фунтов), 4 гаубиц и 26 мортир, не говоря о том, какие проблемы были с боеприпасами.

Во время обстрела выявилось еще несколько серьезных проблем: часть батарей были заложены на слишком большом расстоянии (снаряды били на излете), а заряды «сверх меры» выводили из строя пушки (ствол разрывало или приходило в негодность запальное отверстие). Подвоз военных припасов прекратился из-за размытых осенними дождями дорог.

Всего были заложены позиции 10 батарей (в среднем по 8 орудий). К 19 октября установили только 8 батарей с 54 пушками и мортирами. Началась сильная бомбардировка крепости. 20 октября началась бомбардировка Нарвы и Ивангорода, продолжавшаяся в течение двух недель. На некоторых участках удалось частично разрушить укрепления Ивангорода и вызвать пожары в Нарве, которые вскоре были потушены.

В первой половине ноября в каменной стене нарвского замка была пробита первая брешь, а вскоре в батареях на направлении главной атаки было сосредоточено 40 осадных орудий – с комплектом по 50 снарядов на ствол требовалось для недели обстрела 12000 ядер, а в наличии, согласно докладу генерал-фельдцейхмейстера Александра Арчиловича Имеретинского, в запасах было только 3000 ядер, 1100 бомб и 1200 пудов пороха[503]. Здесь отчетливо проявилась неудовлетворительная логистика обеспечения артиллерии.

К 7 ноября осадные батареи напротив Ивангорода, которыми руководил В. Корчмин, разрушили в двух или трех местах крепостную стену. Для усиления артиллерии на этом участке было решено поставить еще одну батарею на 4 пушки в 200 шагах и две малых батареи для разрушения палисада (батареи так и не были сооружены)[504].

12 ноября к шведам перебежал капитан бомбардирской роты Иван Гуммерт, сообщивший шведам данные о расположении и численности войск.

Строительство батарей на главном и второстепенных участках осады не всегда отвечали реалиям состояния артиллерийского парка – по факту позиции на 10, 8 и 6 пушек или мортир не могли быть полностью обеспечены требуемым количеством орудий, некоторые батареи так и не были закончены.

19 ноября на помощь осажденной Нарве подошла шведская армия Карла XII. В сражении под крепостью русская армия потерпела крупное поражение. По итогам капитуляции вся осадная и полковая артиллерия оказалась в руках шведов – а через некоторое время трофейные пушки были привезены в Стокгольм.

«Нарвская конфузия» красной нитью проходит через отечественную историографию как некий рубеж, после которого начинается период кардинальных военных реформ.

Неудовлетворительные подготовка артиллерийского парка и отбор боеприпасов, ошибки в расчетах пороха и свинца – в общем, все логистические проблемы организации похода каким-то образом оказались наглядной иллюстрацией «хаотического состояния артиллерии XVII в.». То, что являлось откровенными просчетами военного руководства при подготовке похода, в историографии принято ставить в вину всей «допетровской» артиллерии.

Однако почему, например, у Алексея Михайловича не появлялось таких проблем с боеприпасами и орудиями под Смоленском в 1654 г. и Ригой в 1656 г.? Осадные орудия – русские «Троил», «Левик», «Грановитая» и др., а также 16 голландских (тех самых, что были под Нарвой!) после осад были свезены в Псков, где благополучно простояли еще полвека. Мы видим, что логистических проблем с артиллерией, ее отбором