Программист и бабочка (сборник) - Игорь Курас

– Зачем тратиться на телефон, когда мои поездки оплачивают родственники?

Возвращалась она с подарками – одеждой, электроникой. Что-то мы оставляли себе, что-то продавали знакомым. Валерка тоже приходил несколько раз за шмотками и каждый раз отчаянно торговался:

– Сенька, ты настоящий спекулянт. Я же знаю, что тебе эта рубашка досталась бесплатно. Какой же ты кореш, если Ленкиным дочкам платьица просто так подарил, а с меня три шкуры дерешь.

– Ленка дочек растит одна, а тебе я предлагаю дешевле, чем в магазине. Чем ты недоволен? Можно подумать, что когда ты возил товар из Польши, раздавал его налево и направо бесплатно.

– Сенька, ты спекулянт и жмот. – Валерка отдавал деньги, но ворчал, не останавливаясь.

– Почему ты не отдал ему так? Он же твой друг? – спрашивала Соня.

– Он мой одноклассник. И очень завистливый. Если я отдам ему так, он станет завидовать еще больше.

Завороты Валеркиной логики Соне были недоступны.

И варить Соня не умела. У нее была какая-то проблема с руками и с координацией. Она наливала в чашку чай и била неимоверное количество посуды. Она ставила кастрюлю на плиту, но непослушная кастрюля падала на пол.

Но как ни странно, кроме варки, Соня умела все. Наша маленькая комната в общежитии блестела. А с пылесосом она управлялась вообще виртуозно. Чистюля – она чистюля во всем. Пылинку где увидит – затевает генеральную уборку. Мебель после полировочной пасты сияла лучше новой. Стулья, склеенные специальным клеем, больше не шатались и не скрипели. Стены, покрашенные какой-то необыкновенной краской, выглядели не хуже, чем после хваленых евроремонтов.

– Грязь – источник всех заболеваний, – повторяла Соня.

– Если поместить человека в стерильную комнату, он погибнет. Его организм потеряет способность сопротивляться, – не соглашался я.

– Пылинка пылинке рознь, – не сдавалась она. – Ты же не рассматриваешь каждую под микроскопом. Миллион пылинок – настоящие, а миллион первая может оказаться хищником искусственного происхождения. Этот хищник в твоем организме такого натворит!

– Сонечка, не фантазируй. Не уподобляйся Валерке. Это у него идиотская привычка каркать, что инопланетяне мечтают захватить Землю.

– Когда проблема защиты Земли решается с помощью пылесоса, я готова с ним согласиться. А вообще у меня есть идея. Давай-ка переделаем наш сарай и откроем там маленький магазинчик. Люди будут меньше носить в дом грязь, а я буду меньше надоедать тебе с уборками.

Отрывки из романа Валерия Мельникова «Двухголовая улитка»

Глава III

Вычитав в газете, что номерной завод планирует выпуск утюгов, пани Соня в очередной раз смоталась «та Кита». У знакомых перекупщиков она выторговала по дешевке начинку к утюгам, компьютерные блоки, позволяющие скачивать фильмы и еще какую-то электронную дребедень, назначение которой представляла весьма смутно.

Три недели заклеивал Сеня китайские иероглифы лейблами с «Панисоней», три недели упаковывал их группами в привезенные яркие пакеты. Три недели заливал на пакеты специальный сургуч.

Пани Соня все это время вела переговоры со снабженцами танкового завода.

Как известно, снабженцы, в том числе танковых заводов, по-китайски ни бельмеса не знают. Они-то и по-японски «арригато» произносят как «алиготе», а уж как называют Курасаву, стыдно повторить. Поэтому после литровой бутылки технического спирта с надписью «Саке», они с удовольствием приняли китайские коробки за японские, и через два месяца сотня ящиков из гаража тети Сони перекочевала на склады танкового завода.

На этом в нашей истории можно было бы поставить точку. Подумаешь, китайские. Мало ли отечественных утюгов устраивает короткое замыкание в первый же день после приобретения?

Проблема состояла в том, что коротких замыканий не было. А если из-за утюгов и случались пожары, то они тут были совсем ни при чем.

Впрочем, все по порядку.

Вначале дела шли как по маслу. Еще одна бутылка «Саке» помогла пройти приемные испытания. Комплектовщицы, знавшие японский и китайский еще хуже снабженцев, а русский со словарем, приложили к утюгам стандартные инструкции и отправили товар по магазинам.

Обладательницы танковых утюгов, привыкшие просто вставлять вилки в розетки, читать инструкцию по эксплуатации не собирались. Глажку брюк мужей они перепоручили своим великовозрастным дщерям. Юным акселераткам, победителям компьютерных игр, простая глажка брюк показалась скучной, и они решили совместить ее с просмотром телевизора. Каково же было удивление юных гладильщиц, когда на экране появились пыхтящие обнаженные тела совсем в недвусмысленных позах – подключенный к компьютеру утюг обходил фильтры, пассворды, блоки, запреты и демонстрировал на экране телевизора неприлично сказать что. А главное, по свидетельству очевидцев, зритель ощущал себя активным участником событий. Именно этот факт оказался критическим.

Правда, брюки из-за экстремальности условий остались многократно подпаленными.

На следующий день возмущенные отцы семейств высказали детям свои сомнения об их способностях делать что-либо вообще:

– Ты, раззява, лишила меня штанов. В чем я завтра пойду на работу? Бог с тобой, учись, пока я жив. Я сейчас поглажу свои парадные, а ты придешь со школы и перегладишь все мои рубашки.

Дочки не возражали, даже наоборот подозрительно миролюбиво соглашались. Зато мамаши тут же вступались за детей:

– Отвяжись от ребенка, иначе я сама поглажу брюки прямо на тебе.

После грозного предупреждения благоверных, мужья произносили достойные ответы, не вслух, шли в комнату, где находился подключенный к телевизору утюг, раскладывали злополучные штаны, брали утюг в руки, включали его в розетку и все. Больше ничего в этот день они сделать не смогли. Некоторые так увлеклись содержанием фильмов, что даже задымивший под утюгом материал не мог их отвлечь. Подоспевшие на помощь пожарные быстро определили источник бед и тут же побежали покупать чудо-утюги сами.

Через день возле магазинов собрались толпы митингующих мужчин. Люди составляли списки, кто за кем стоит, и требовали больше одного утюга в одни руки не давать. Чуть в стороне стояла группа плечистых парней с сосредоточенными лицами и плакатом: «Обгоним Китай по количеству на душу населения».

Магазины не давали ни по два утюга, ни по одному – товар кончился. Даже под сломанным народным гневом прилавком, ни одной коробки обнаружить не удалось.

Кто сказал, что деньги не пахнут? Пахнут. Причем, замечательно. В большом количестве они заменяют «Шанель», «Клемма», «Кристиан Диор» вместе взятые. Через неделю пани Соня доставила необходимое количество комплектующих. Через месяц, неспавший все это время Сеня, отгрузил продукцию потребителям.

Если человеку не повезло, и он родился амбициозным, то его участь всю жизнь выпрыгивать из штанов, чтобы казаться выше и заметнее. Выпрыгивать из штанов боксерам опасно – можно схлопотать по той части, которая осталась голой. Куда разумней объявить себя писателем. А еще лучше гениальным: критерий оценки гениальности – будущее. Из настоящего не разглядеть, кто перед тобой: великан или занудливый пигмей.

На последней странице районной газеты Валерка периодически помещал главы из романа. Не знаю, чем мы с Соней заслужили такую честь, но содержание, по стилю напоминавшее разгромные статьи из «Крокодила», практически было посвящено нам.

Конечно, Валерка, по своей привычке, заливал на каждом слове. Я бы закрыл на это глаза, если бы некоторые из его фраз не звучали по меньшей мере оскорбительно.

В тот день по земле прошел дождь. Он вбил в асфальт пыль, запахи животных, гнили, прелой травы, отчего воздух стал свеж и почти осязаем. Мокрые стволы деревьев выстроились вдоль улицы, ведущей к местному базарчику. Вороны с криками перелетали с дерева на дерево. Но это были единственные звуки, нарушавшие всеобщий покой. Даже люди сегодня говорили шепотом.

Я узнал Валерку по сутулой спине. На сей раз она мне показалась еще более горестной и согбенной.

– Привет, Достоевский. Скажи, чем я тебя обидел, что через весь твой роман красной нитью проходит идея тщательного перемывания моих костей? Мы же вроде как числились в друзьях?

Валерка поднял лицо и словно меня не узнал. Он помотал головой. В глазах прорезалось что-то осмысленное, стеклянное и испуганное одновременно. Он скользнул ими по моей правой руке. Я ему ее не протянул, но и в кулак не сжал.

Со школьных времен паритетное соотношение наших сил поменялось. Я не мог сражаться с Валеркой словом, тут ему не было равных. Зато мне ничего не стоило вытряхнуть его тщедушное тело из пиджака.

– А не надо связываться с прессой, – он обогнул меня и двинулся в ту сторону, откуда я пришел. В его словах прозвучала такая невероятная злость, что я просто растерялся. Рядовым мордобоем подобное настроение не исправлялось.