Первомай (СИ) - Ромов Дмитрий

Солнце припекало уже совсем по-весеннему. Дорога была сухой, но на тротуарах ещё лежали почерневшие и основательно вытаявшие языки чёрного слежавшегося снега. Они медленно плавились, уменьшаясь днём за днём и делая асфальт мокрым.

Остановилась двадцать первая волжанка с оленем на капоте. За рулём сидел довольно угрюмый дядька. Я уселся на переднее сиденье. Широкий упругий диван, молочный «костяной» руль, бирюзовый прозрачный купол спидометра — всё было, как в детстве.

Я эту модель любил. Когда приехали на место, даже выходить не хотел, что в принципе не удивляло. В машине было уютно, тепло, пел Магомаев, а там, снаружи сплетались дурацкие клубки проблем.

Расчувствовавшись, я накинул водиле рубль, на что он никак не отреагировал. Молча загрёб бабки и не попрощавшись, поехал дальше. Мне это не понравилось, и настроение резко понизилось. Дурной был знак. И точно, этого мудака Сапфира снова не было на месте. Время убегало, а другого варианта связи с ним не существовало. Выматерившись, злее самого злого сапожника, я пошёл к телефонной будке.

Многократно окрашенные металлические части шелушились, внутри было грязно, от трубки пахло паровозом. Я покопался в кармане, в поисках двух копеек. Придётся, наверное, сделать, как в детстве — завести неразменную двушку. Просверлить дырочку, привязать леску и выдёргивать монетку после каждого разговора.

— Алло…

Голос в трубке прозвучал глухо и настороженно.

— Вадим Андреевич, добрый день, это Жаров.

— Да… — с выжидательной интонацией ответил он.

— Вам звонил Кофман?

— Звонил.

Блин, он под прицелом автомата там что ли?

— Так что? — начал раздражаться я. — Поможете?

— Ты где сейчас?

— Рядом с кафе «Встреча».

— М-м-м… — призадумался он. — Давай так… Приезжай сейчас ко мне на Красную. Угол Набережной и Красной. Стой там, прямо на углу. Я увижу тебя в окно и выйду.

— Мы гулять с вами будем? — немного резко спросил я.

— Нет, поедем к одному человеку. Он должен помочь…

— Хорошо. Я буду минут через пятнадцать. Такси поймаю и приеду.

Приехал я через двадцать пять. Приехал и встал, как дурак на углу. Как на панели. Радько появился минут через десять, когда я готов был уже задушить его собственными руками.

— Здравствуй, Александр, ждёшь? — благодушно и даже по-барски улыбнулся он, на что получил злой волчий взгляд.

Он тут же посерьёзнел и заговорил более-менее по делу.

— У меня машина в гараже, тут рядом. Сейчас поедем, я тебя познакомлю с майором милиции, из уголовного розыска. Думаю, это то, что тебе нужно. Хотя, мне точно-то неизвестно, что именно тебе надо.

Рукой в перчатке он поправил большие солнечные очки в роговой оправе, как у итальянского мафиози, запахнул тонкую дублёнку и показал куда идти. Мы завернули за угол и зашли в высокую арку, прошли во двор и зашагали к ряду капитальных кирпичных гаражей.

Вадим Дмитриевич, не снимая перчаток достал из небольшой кожаной сумки-барсетки два длинных ключа и начал возиться, отиирая гаражные ворота. Чем-то он напоминал Жоржа Милославского. Справившись с замком, он раскрыл чуть поскрипывающие створки и зашёл внутрь. Я не помогал и раздражённо смотрел на его манипуляции. Не нравился он мне.

Через минуту из гаража выехала роскошная дымчато-опаловая «Волга». Радько вышел, потоптался перед воротами, закрыл и убирал ключи обратно в сумку. Он чуть сдвинул на затылок ондатровую шапку и широким жестом предложил мне усаживаться. Туз бубей, бляха-муха.

Он так и вёл, не снимая перчаток, пижон. Ехали недолго, всего несколько минут. Я узнал универмаг и стадион. Радько остановил машину с противоположной стороны дороги у довольно большого здания с надписью «Ресторан Солнечный».

— Заодно и закусим, — подмигнул он.

Я не ответил, лишь многозначительно посмотрел на часы. Мы вышли из машины, поднялись по длинным ступеням этого гастрономического дворца и открыли высокие деревянные двери.

Швейцар, подобострастно улыбаясь, рванул нам навстречу.

— Вадим Андреевич, рад вас видеть, — зачастил он, перехватывая дверь. — Давненько у нас не были.

Мы разделись и прошли в большой зал с высоченным потолком. Большие люстры, как в филармонии, сцена, огромные окна. Прямо дворец съездов, а не точка общепита. Время было обеденное, день воскресный, так что посетителей оказалось довольно много.

Администратор, сгибаясь перед Радько в три погибели, провёл нас к столику, стоящему в сторонке. Тут же подбежал проворный официант с наглой рожей проныры.

— Какая приятная встреча, Вадим Андреевич. Сегодня у нас чудесная уха из судака. Очень рекомендую. Не пожалеете. Люля нежнейший, из телятины и…

— Мы обождём, — оборвал его Радько. — Принеси нам пока «Боржом» и… не знаю, поставь что-нибудь… балык, бастурму… Сообрази в общем.

— Будут ещё гости?

— Один, — кивнул Радько и официант, поклонившись, мгновенно исчез.

Гость пришёл прежде, чем вернулся официант. Радько расплылся в улыбке, вскочил со стула, рассыпался в приветствиях, и истёк патокой. Гость на это реагировал холодно и отстранённо. Вернее, не гость, а гостья. Молодая женщина, чуть за тридцать. Подтянутая, стройная шатенка, стриженная под мальчика, с тонкими чертами лица, восточными скулами и цепким взглядом. Красивые губы были плотно сжаты. Мне показалось, что она посматривала на Радько, с плохо скрываемой брезгливостью, как на навязчивую муху. И, кажется, влиять на неё было не в его силах.

На ней был строгий деловой костюм, безусловно импортный и дорогой. Тёмно-серый жакет и такая же юбка. Узкая, до колена. Дама села на стул, откинулась на спинку и сложила руки на сдвинутых коленях. Настоящая принцесса. Она как бы давала понять, что все эти нэпманские штучки с ананасами, щуками, дичью и икрой, в её глазах не имеют ровно никакой цены.

— Ирина Артуровна, сегодня ушица из судака отличная и…

— Вадим Андреевич, вы хотели, чтобы я поговорила с молодым человеком, так?

— Так… — осёкся Радько.

— У меня нет лишнего времени, поэтому я бы хотела закончить побыстрее. Вы, как я поняла, не в курсе того, что он хочет сказать, так?

— Так…

— Ну, тогда идите и дайте мне его выслушать, — практически приказала она.

— Понял, — кивнул глава райпродторга.

На лице его отразилось разочарование.

— А может, мне подождать и потом подвезти вас… э-э-э… куда нужно? Я ведь на машине.

— Благодарю. Везти меня никуда не надо. Можете заняться своими собственными делами.

Она чуть повернулась в его сторону и приподняла брови, ожидая, когда он свалит. Я хмыкнул.

— Так, теперь с тобой, — обратилась она ко мне, когда Радько исчез с горизонта. — То, что я пришла, ровным счётом ничего не значит. Если информация будет малоинтересной, я встаю и ухожу. Ясно?

— Да, — пожал я плечами.

— И то, что ты красавчик, меня совершенно не трогает. Мне на тебя плевать. Понятно?

Я хмыкнул.

— Хорошо, — кивнула она.

В этот момент подошёл официант.

— Что там у вас, уха? — спросила у него Ирина Артуровна.

— Уха из судака, есть щучьи котлеты, шашлык, люля из…

— Неси уху, а потом котлеты.

— А вам молодой человек? — повернулся он ко мне.

— То же самое, — коротко кивнул я.

— И «Посольской» двести, — добавила она.

— Будет сделано!

— И грузди.

Официант исчез.

— Давай, рассказывай, — кивнула она мне и демонстративно глянула на крупные мужские часы на тонком изящном запястье.

Голос у неё был шершавый. Не лился, не журчал, как ручеёк, а цеплял и задевал, удерживал, привлекал внимание, заставлял рассматривать свою обладательницу, как редкий образец, как диковинную жар-птицу.

— Есть такой вор, Голод, — сказал я. — Хочу вам его подарить. Возьмёте с поличным.

— Голод, — поморщилась Ирина Артуровна и кивнула на появившийся на столе графинчик с водкой.

Я вытащил хорошо притёртую стеклянную пробку и налил ей в рюмку.