Лови момент - Тара Девитт

– Пропал парень, – говорит Сайлас, кивая в сторону удаляющегося Сэма.

Эллис бросает на него мрачный взгляд.

– С чего ты взял? – Порываюсь собрать пустые пивные бутылки, но Фишер усаживает меня на место и принимается сам убирать со стола.

– Кто-нибудь чего-нибудь хочет? – спрашивает он.

– О да, – заявляет Сайлас. – Приготовь нам что-нибудь эдакое. С пеной, сахарной ватой, сухим льдом и тому подобной ерундой.

– Господи, Сайлас! – восклицаю я.

Фишер молча пожимает плечами и уносит грязную посуду в дом.

– Почему ты так сказал про Сэма? – снова спрашиваю я, треснув брата по плечу, чтобы вел себя прилично.

– У него такой же вид, как у Эла, когда тот встретил Рен. Посмотри, что с ним стало.

– Заткнись, – вяло огрызается Эллис.

– Инди говорит, они просто друзья. – Нас не касается, чем они занимаются, когда мы не видим. – Рен и Эллис были влюблены друг в друга.

– Можно сменить тему? – раздраженно цедит Эллис.

– Я к чему, – не унимается Сайлас. – Вы уже четыре года в разводе. Пора оставить прошлое в прошлом.

На этом подобные разговоры всегда заканчиваются. Жизнь Эллиса слишком тесно переплетена с жизнью Рен, тут ничего не поделаешь.

Подошедший Фишер кладет ладони мне на плечи. Тихий голос в дальнем уголке сознания снова шепчет: «Берегись! Не привыкай жить в своем выдуманном мире, иначе не сможешь вернуться обратно!»

В памяти всплывает еще одна мудрость из маминого дневника: «Если все время думать о тучах, не заметишь цветы под ногами».

Рано или поздно цветы увянут. Надо радоваться, пока они цветут.

Глава 21

Фишер

В день, когда Фрэнки приезжает в город, время начинает набирать скорость.

Работа в «Звездолете» оказалась для меня в новинку: приходится играть роль то ли начальника, то ли посредника. В конце концов местные мастера поладили с Фрэнки и его людьми, и все стали заниматься своим делом – говорят, такое на стройке большая редкость. Марта О’Дойл превратилась в завсегдатая стройплощадки, но я, кажется, нашел к ней подход.

– Ты действительно попросил эту женщину высказать свое мнение? – шепчет Сейдж. Мы сидим в читальном зале библиотеки. На ее лице – изумленная улыбка, в волосы воткнут карандаш. – Да ты мазохист. – Она гладит ступней мою ногу под столом. Я смущаюсь как мальчишка.

После случая на веранде у нас так и не получилось толком пообщаться. На следующий день мне пришлось поехать в «Звездолет» встречать водопроводчика, Сейдж все выходные провела на фермерской ярмарке вместе с Инди, с понедельника по четверг я был по горло занят рестораном, поэтому сегодня, в пятницу – первый день, когда нам наконец удалось оказаться наедине. Мы договорились посвятить утро подготовке к викторине и, если получится, уроку кулинарии. Всю неделю я думал о Сейдж: вспоминал ее вкус, прикосновение шелковистой кожи, как она сжимала бедра, прежде чем кончить.

Черт, меня так и тянет нырнуть под стол и попробовать ее снова. Нет, нельзя. В прошлый раз я удачно отвлек Сейдж от установления правил, не стоит о них напоминать. Надо взять себя в руки.

Марта О’Дойл – самая подходящая тема.

– Да, попросил. Кстати, угадай, кто сегодня был занят покупками для оформления интерьера и не орал на водителей грузовиков? Между прочим, я перенял этот способ у тебя.

– У меня? – с невинным видом осведомляется Сейдж.

– Именно. – Толкаю ее под столом ногой. – Думаешь, я не заметил, как ты загружала нас с Инди полезными делами?

Сейдж с лукавой улыбкой углубляется в учебник. Не в силах сосредоточиться, бесцельно раскачиваюсь на стуле, тяжело вздыхаю, чувствуя себя дошколенком.

– Думаешь, выучил все необходимое о ранней истории Тихоокеанского Северо-Запада, а также подъеме и упадке его лесной промышленности? – спрашивает она, приподнимая бровь.

– Смотря что именно необходимо, – бурчу в ответ. Не понимаю, как я в школе справлялся с зубрежкой.

– Если хорошо позанимаешься десять минут, покажу тебе чердак.

Заинтригованный, углубляюсь в драматические перипетии конфликта, именуемого «война за лес». Вскоре Сейдж проводит пальцем по моей руке, отчего волоски немедленно встают дыбом.

– Вот молодец. – Кажется, совместная подготовка больше не доставит трудностей.

Сейдж убирает книги в сумку. Следую ее примеру. Не могу стереть с лица дурацкое выражение; будь у меня хвост, я бы им вилял.

Проходим мимо зала с каноэ и поднимаемся по лестнице.

– Это не настоящий чердак, просто дополнительная комнатка, которая нигде не числится.

Помещение меньше, чем я ожидал. Из-за круглого витражного окна кажется, будто находишься внутри калейдоскопа. Скошенный потолок слишком низок, чтобы можно было выпрямиться. У входа большая корзина с одеждой, игрушками и разнообразными вещицами, скопившимися за десятилетия; сверху табличка «Потеряшки». В углу чердака царит относительный порядок; невысокий стеллаж забит книгами, на обложках которых изображены полуголые длинноволосые мужчины, там же – несколько неумелых рисунков, явно детских, и мягкая игрушка (Сейдж тайком пытается задвинуть ее подальше). Вокруг царит щемяще личная атмосфера, словно я оказался в капсуле времени.

– Здесь состоялся мой первый поцелуй. – Сейдж застенчиво улыбается. – Когда мне было лет семь-восемь, Венера разрешила приходить на чердак и больше никого сюда не пускала, только со мной. Наверное, она понимала, что мне требуется личное пространство, подальше от братьев. В общем, в восьмом классе я впервые поцеловалась с Шайло Уилсоном. Мы с друзьями играли в бутылочку.

– Брр, – говорю я. – Шайло и Сейдж. Звучит так себе.

– Думаю, сейчас он живет в палатке где-то в штате Вашингтон.

– Ты настолько сильно разбила ему сердце? Вот бедолага.

– Весьма смело с твоей стороны полагать, что это не я осталась в одиночестве вздыхать по Шайло.

Не может такого быть, однако…

– Верно, ты не способна сделать человека несчастным.

Лицо Сейдж на мгновение омрачается грустью. Мы молча сидим, держась за руки. В солнечных лучах, проникающих сквозь цветные стекла, кружатся пылинки. Время остановилось, тревоги отступили.

– Что ты ощутил, когда получил первую звезду «Мишлен»? – спрашивает Сейдж.

– Мне так и не удалось насладиться радостью, – признаюсь я. – Наоборот, стало тяжелее. Я понимал, что нельзя снижать планку, поэтому чувствовал в основном страх. – Ищу во взгляде Сейдж недовольство или разочарование, однако на ее лице лишь любопытство. – Наверное, адреналин как-то неправильно на меня действует, – со смехом добавляю я.

– С каждой следующей звездой становилось только хуже?

Киваю.

– Через пару дней после того, как мне дали третью, я случайно устроил небольшой пожар. Помню, смотрел на огонь и думал: вот прямое доказательство моей несостоятельности… даже испытал от этого облегчение. Наверное, со временем я настолько охладел к своей профессии, что потеря звезды стала лишь закономерным