Самозванец - Селеста Брэдли

– Уверена, встреча состоялась, повар весь день готовил угощение.

Словно в подтверждение ее слов до чердака донесся запах выпечки.

– Разве он не ужинает с ними в своем кабинете?

Она рассмеялась:

– Ну конечно, нет. Сэр Уодзуэрт с гостями ужинает в столовой, и только потом они удаляются в кабинет, чтобы выпить портвейна и выкурить по сигаре.

Он казался заинтригованным.

– А где столовая?

– Пойдем, покажу тебе.

Они спустились по черной лестнице на первый этаж, на этот раз при свете свечи. Клара полагала, что находиться с Монти в темноте опасно для обоих. Мысли об этом красивом грабителе не покидали ее, пока она вела его по тайной лестнице в небольшой холл позади столовой. Уличные фонари еще горели, поэтому она погасила свою свечу и оставила ее на лестнице.

Когда она открыла двери столовой, то с изумлением увидела, что в камине жарко пылают дрова, а освещенный ярким светом канделябров стол накрыт для ужина. Только сейчас она поняла, почему, несмотря на столь позднее время, по всему дому разносится запах готовящейся еды.

– О нет! – Повернувшись, она буквально вытолкала его обратно в холл. – Встречу, должно быть, перенесли на более позднее время. Быстро обратно на лестницу!

Он повиновался, но недостаточно быстро. На противоположной стороне вестибюля открылась входная дверь, в которую, переговариваясь, неспешно вошли несколько джентльменов. Соумс с поклоном принял у них накидки и трости.

Клара рывком втащила Монти обратно в столовую и плотно прикрыла дверь. Далтон повернулся, чтобы поскорее скрыться за дальней дверью, но Клара остановила его:

– Нет, эта дверь ведет прямо на кухню! Там сейчас полно прислуги.

Делать нечего. Клара потащила его к своему излюбленному убежищу, которое устроила в большом старом буфете. Несколько месяцев назад она убрала оттуда пыльные супники, соусники и скатерти, даже прислуга сэра Уодзуэрта ничего не заметила. Там было достаточно места для одного. Оставалось надеяться, что хватит и для двоих.

Она открыла большие дверцы шкафа и подтолкнула Монти внутрь. Он с готовностью забрался туда, потом втянул ее за собой, закрыл дверцу, и они оказались в полной темноте.

Гости Уодзуэрта начали ужин с оживленного обсуждения рисунков Торогуда, что приятно пощекотало самолюбие Клары. Голоса зазвучали громче. Определенно ей удалось вдохновить этих джентльменов на серьезное обсуждение проблем продажной любви. Или речь шла о войне?

– Мне нравится эта идея, – произнес один. – Для меня она – любовница.

– На мой вкус слишком поэтизирована, сэр, – заговорил второй, и Клара узнала голос мистера Уодзуэрта. – Предпочитаю строить отношения на деловой основе. Оплата за оказанные услуги и все такое прочее.

Тут в дискуссию вступил еще кто-то, голос его звучал негромко и мягко, напоминая о прекрасных гостиных и светских прогулках в парке.

– Уодзуэрт, в вас говорят ваши плебейские корни. Учитывая мое положение в обществе, я не могу участвовать в таком деле. Предпочитаю думать о хорошем вине, которое, начав свой путь от обычного плода, со временем становится чем-то более стоящим.

Эти слова вызвали смех и негромкие одобрительные возгласы. Клара не могла понять почему. Ей было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме Монти. Они сидели в старом буфете, настолько плотно прижавшись друг к другу, что, казалось, слились в единое целое. Его запах проник в нее и стал ее запахом, а тепло его крупного тела, пробравшись сквозь одежду, стало ее теплом.

– Ты дрожишь, – прошептал он ей на ухо. – Не бойся, если будем сидеть тихо, нас не обнаружат.

Он не понял. Меньше всего она испытывала страх. Возможно, немного, но он только добавлял остроты другому чувству, тому чувству необычного напряжения, которое она ощущала каждым своим нервом.

Он чуть пошевелился, и его рука легла на ее бедро, Клара дернулась. Монти жестко прижал ее колено.

– Ш-ш…

Его дыхание щекотало ей щеку и дрожью отдавалось в бедрах. Ей захотелось, чтобы он снова коснулся ее. В более деликатном месте. В нескольких местах, если быть более точной.

Глава 14

Далтон занервничал. Теплое тело Розы сводило его с ума. Призывая ее к осторожности, он слегка наклонил голову и теперь никак не мог заставить себя отодвинуться. Она благоухала так, как, должно быть, пахли райские кущи. Запах женщины и лепестков роз был неожиданным и дурманящим, как страсть.

Он чувствовал тепло ее губ. Еще совсем чуть-чуть, и он сможет ощутить их вкус. И, Боже милостивый, ему так этого хотелось!

Звуки за пределами их убежища изменились – разговор стих, серебро перестало звякать о фарфор, послышался шум отодвигаемых стульев. Обед закончен, компания скорее всего переберется в кабинет. После того как прислуга уберет со стола, они смогут покинуть свое убежище.

Ему не хотелось уходить. Ему хотелось сидеть в этом тесном темном шкафу, плотно прижавшись к так вкусно пахнущей женщине, прислушиваться к ее теплому дыханию и чувствовать ее осторожные движения, напоминавшие па старинного танца. Вообще-то ему хотелось большего, гораздо большего.

И он уступил. Всего лишь короткий украденный вкус. Всего лишь шепот его языка на ее ароматной коже.

Она осторожно пошевелилась, и он крепче сжал ее округлое упругое бедро. Она не протестовала, более того, склонила голову ему на плечо, словно приглашая поцеловать нежную кожу шеи.

Почти беззвучный вздох слетел с ее губ, как ему показалось, вздох покорности и чувственности, впрочем, он мог принять желаемое за действительное.

Клара не чувствовала ничего, кроме его прикосновений и сладко-терпкого запаха. Кромешная тьма действовала успокаивающе. Если не видишь, что делаешь, то вроде бы ты этого и не делал.

И все же тепло его тела и прикосновения губ были абсолютно реальны, как, впрочем, и его руки, уверенно оглаживающие ее бедра.

Каждое новое прикосновение словно пламенем обжигало ее. Ей даже показалось, что в темноте буфетного чрева на ее коже вот-вот запляшут язычки пламени.

Она почувствовала его возбуждение и посильнее сжала ноги, но ее бедра независимо от нее начали совершать круговые движения. В ее ягодицы упиралось нечто подобное железному пруту довольно внушительных размеров.

Она призывно шевельнула бедрами и ощутила, как его чресла прижались к ее ягодицам. Будто горячий воск залил ее лоно, до боли распухшее от неутоленного желания.

Ее собственное тело казалось ей чужим. Откуда в ней эта чувственность? Кто эта женщина, бесстыдно прижимающаяся в темноте к почти незнакомому мужчине?

Это Роза. Это она прикрыла рукой его широкую теплую ладонь на своем бедре. Наклонила голову, маня его губы прикоснуться к мочке ее уха.