Н 7 (СИ) - Ратманов Денис

Денисов-Оздоев-Дзюба… Дзюба! Он потолкался и вывалился вдруг с мячом чуть не перед уругвайским вратарем. И тот, как натаскивают нас, вратарей, совершенно верно сделал шаг вперед, сокращая площадь ворот для нападающего, поднял руки… А Дзюба, на замахе уложив его, но пролетев мимо момента, когда надо было бить, отправил мяч чуть назад и вдоль ворот, а неслышно подкравшийся Кокорин четко положил его в пустые ворота.

В игре возникла пауза. Все остановились, смотря на арбитра, на мяч, на, казалось бы, толпу на линии штрафной и на наших нападающих, дружески лупящих друг друга по плечам. А потом — а-а-а! Наши побежали и завалили Кокошу телами.

Есть! Сравняли! Но какой Дзюбиньо!

1:1! Ну и всё.

Кавани — это, конечно, Кавани. И еще пару раз он меня проверил. Но все-таки возраст уже не тот, чтобы бегать два полных тайма. А у нас тройка нападающих совсем свежая. Дзюба отошел чуть назад, под нападающих, подкидывая им мячи, принимая весь верх, а впереди феерили Смолов с Кокориным. И то, что мы не забили еще — это чисто заслуга уругвайского вратаря. Он будто примагничивал мячи. Вроде наши уже защитников всех обнесли и некуда мячу деваться — оп! А там вратарь…

Возвращаясь в раздевалку, мы жали друг другу руки, обнимали наших героев, и впервые чувствовалось, что вот это — не калейдоскоп из разных осколков, а машина! Мы — можем!

— А я говорил, что Дзюба молодец? — сказал после игры Непомнящий. — Говорил?

— А Кокорин как же? — вступился за своего Денисов.

— И Кокорин молодец. И все вы — мо-лод-цы! — воскликнул Карпин, сияя от счастья.

В автобусе, который вез нас в аэропорт, толпа взрослых мужчин развлекалась тем, что кто-то запевал дурными голосом:

— Далеко, далеко, у штрафной пасется Ко!

А остальные подхватывали:

— Правильно — Кокорин!

А мне думалось, что Микроба на них нет, он бы им дальше текст сочинил.

Все не просто радовались — были счастливы.

Взбежав по трапу самолета, Кококрин закричал:

— Страна, встречай победителей!

Глава 18

Страна, встречай героев!

Я смотрел в иллюминатор приземляющегося самолета, и голова пухла от дилеммы, чем заняться в первую очередь. Слишком много накопилось нерешенных вопросов.

Димидко настоял на том, чтобы, пока я готовился к товарищескому матчу с Уругваем, ко мне не поступало никакой информации о том, каковы успехи у «Титана» — дабы меня не расстраивать, если вдруг не очень. Я клятвенно пообещал полностью отдать себя десятидневным сборам и обещание выполнил, пусть было и непросто.

За это время «Титан» должен был провести две игры в гостях: одиннадцатого сентября в Воронеже с «Факелом» и восемнадцатого — с «Текстильщиком» в Иваново. Команды посильные, ребята должны справиться. Правда, Микроб выйдет на поле только восемнадцатого, но и без него есть кому играть. Второй вратарь, Леня Васенцов, заматерел. Для вышки он, может, и слабоват, но для Первой лиги очень и очень неплох.

Помимо успехов родной команды, мне никто не сказал, чем закончилась история с Сан Санычем, матерью Клыка Оксаной и почти бывшей женой Тамарой, которая вдруг решила вернуть нашего тренера в семью.

Еще меня терзало любопытство, раскрыли ли дело об убийствах одаренных и как дела у Семерки, которую поместили на лечение в клинику для сотрудников органов государственной безопасности, где самая современная техника и инновационные методы лечения. Нужно ее проведать, и она должна быть в курсе, что происходит в стране. Вопрос только в том, пустят ли меня к ней? В обычной больничке срабатывал ее статус, а в той клинике все такие, как она, или званием повыше.

Ладно, если с ней не получится встретиться, Тирликас расскажет.

Ну и последний важный вопрос — как движется судебный процесс с Жабой Васильевой.

Пожалуй, приоритеты я расставил правильно, осталось только приземлиться, чтобы Комсеть заработала.

Прибудем в аэропорт мы в двенадцать дня, в три у нас очередная пресс-конференция, к пяти освобожусь. Три часа на свидание с Семеркой: пока доеду до больницы, пока оттуда прибуду на вокзал… Дома появлюсь не раньше десяти.

Как вознаградят футболистов, до сего момента оставалось сюрпризом, даже Непомнящий этого не знал.

Эйфория победы поутихла, и парни пытались угадать, что им перепадет. Впереди меня сидел Дзюба и качал права:

— Ну, это будет нечестно, если сунут нам по десять тысяч, и радуйтесь. Учитывая, сколько получают иностранные футболисты…

— А для меня честь выступать за страну, — сказал Цыганков.

— Артем все ворчит, как старуха, — подал голос Кокорин. — Денег мне с головой хватает. Вообще круто, что я мир смотрю. То Англия, теперь, вот, Уругвай. Как дипломат прям!

— Вот поиграйте с мое, тогда будете знать цену своему труду… — не унимался Дзюба.

— Ну-ну. Ты просто, Дзюба, куркуль, — припечатал Денисов, самый возрастной игрок нашей команды.

— Кто? — Чья это была реплика, я так и не понял.

— Кулак, — объяснил Зинченко. — Жадный человек.

Донеслись смешки. Дзюба замолчал. Самолет тряхнуло, когда шасси коснулись взлетки. Я достал телефон, приготовившись его включать: не терпелось узнать, как там наши.

Пять минут, и самолет остановился. Сборная стала собираться на выход, а я первым делом набрал Микроба — потому что теперь он мне ближе всех, нас связывает одна тайна. Федор не ответил. Да и никто не ответит, потому что все на тренировках. Черт! А любопытство-то свербит покруче крапивницы.

Дарина! Она должна все знать, и про Димидко и его женщин, и про результат матчей.

Девушка ответила сразу же:

— Саша, привет! Давно прилетел?

— Да, вот, только приземлились, еще не вышел. Как ты?

— Я-то по-прежнему. А ты? Южная Америка, это так круто!

Я ступил на трап и поежился — на родине знатно похолодало, и ледяной ветер пробрал до костей. Градусов десять-двенадцать, не больше. Ну а что, конец сентября, расслабились мы в субтропиках. Благо у нас жизнь в разъездах, и есть возможность продлить себе лето в южных регионах.

— Как парни сыграли? — спросил я у Дарины.

— Разгромили «Факел» и «Текстильщик» со счетом 1:2!

— Тех и тех с одинаковым счетом? — уточнил я.

— Да. Мы на третьем месте в турнирной таблице! До вышки один шажок! Теперь ты вернулся, и Микроб играет, все будет хо-ро-шо!

— А у Саныча что с женщинами? Надеюсь к миерде своей не вернулся?

В автобус я ломиться не стал, встал в сторонке, ожидая, пока все погрузятся.

— Вроде в Москве ночевал, — проговорила Рина потухшим голосом. — Сам выглядит подавленным.

— А Оксана? Клык?

— Клык — как обычно, ничего по нему не скажешь. Оксана вроде тоже с Санычем. Ну, была три дня назад. Я не в курсе подробностей, а он ничего никому не рассказывает.

«Ясно, — подумал я. — Тирликас знает все, спрошу у него».

Увлекшись разговором, я не заметил, как все погрузились в автобус, оттуда высунулся Карпин и крикнул:

— Саня, ты там примерз?

— Спасибо, Рина! — сказал я, направляясь к открытой дверце. — Приеду сегодня ночью — есть дела в столице.

— Пока! Увидимся! — донеслось из трубки, и я отключился.

Я повел плечами и пожаловался, проходя на свободные сиденья в конце салона:

— Ну и дубак! В Уругвае погода была получше.

— А в Сочи еще лучше, — сказал Акинфеев и посмотрел на меня: — Скоро у нас товарняки с англичанами, «Титан» поедет играть в Сочи, так ведь?

— Это еще неизвестно, — пожал плечами я, усаживаясь. — И вообще странно, что нам выпал хоть кто-то.

— Они так делают, чтобы точно не проиграть, — сострил Дзюба, но его шутку никто не оценил.

— В следующем году и с вашим «Локо» сыграем, — сказал я. — В этом — только с новгородским.

— Вы сперва в вышку попадите, — ответил Дзюба. — А если попадете, держитесь, чтобы не вылететь. Вам только республиканские команды будут по зубам. Смотрел я вашу игру: да, неплохо для Первой лиги, до вышки, прости, не дотягиваете.