Разорванная пара - Маргарита Дюжева

Последняя фраза камнем упала между нами, отбивая все желание говорить. И снова собственная реакция на Бекетова противоречила всем законам логики и здравого смысла. Мне приятно. Как бы я ни пыталась этого отрицать, мне приятно.

В Синеборье? Без стаи? Неплохие перспективы. Вот только напрягал тот факт, что я там буду с Русланом практически наедине.

Глава 11

Руслан

Неделя в Синеборье пролетела незаметно. Тут словно время по-другому текло, обволакивая, даря умиротворение. Таня начала оживать, все меньше отсиживаясь в своей комнате. Ей всегда здесь нравилось, а теперь, оказавшись вдали от любопытных глаз, она успокаивалась, становилась менее напряженной.

Меня она воспринимала как неизбежное зло, от которого никуда не денешься. Неприятно. Но все же лучше, чем было в самом начале, когда забитым зверьком смотрела, шарахаясь от каждого моего движения. Привыкала. Заново. С утра проснулся с мыслью о том, что надо бы нам с ней куда-то сходить, развеяться, сменить обстановку. Собрался торопливо и отправился к ней.

Таня обосновалась в комнате, расположенной в другом крыле здания – что угодно лишь бы оказаться подальше от меня. Как преодолел расстояние – даже не заметил, только перед дверью очнулся, вынырнул из задумчивости и постучал. В ответ тишина. Еще раз постучал с тем же результатом. Спит, что ли? Осторожно опустил ручку вниз и, убедившись, что не заперто, толкнул дверь и заглянул в комнату. Тани не было: смятая пустая постель заставила меня напрячься, но я уловил звук льющейся воды в ванной. Уже проснулась.

Отступил к выходу, сделал несколько шагов и остановился, не в силах совладать со своими инстинктами, с желанием увидеть ее. Словно в трансе направился к ванной, открыл дверь и замер на пороге, не решаясь через него переступить.

Моя самка, несмотря ни на что. Моя! Волчица с необычным окрасом, от которой дрожь внутри. Ее отстраненность била по нервам, по самолюбию. Ее страх, проскакивавший в напряженном взгляде, стоило остаться близко к ней, доводил до исступления. Как маньяк наблюдал за ней, скользя диким, жадным взглядом по ладной, но изрядно исхудавшей фигуре. По длинным гладким ножкам, плоскому животику, упругой груди с призывно сжавшимися сосочками. Каменный член в штанах дернулся, болезненно пульсируя, требуя разрядки. Я уже ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы заключить ее в свои объятия, сделать своей. Волк внутри лютовал, не понимая, какого черта медлю, требовал схватить ее, унести к себе и никогда не отпускать. Рычал "моя", не видя на своем пути преград. У него все просто. Он хотел быть со своей парой.

Татьяна смывала шампунь с волос. Пена белыми разводами стекала по бледной коже, по плечам, груди, животу, а я все смотрел, с каждым мигом все больше теряя контроль над собой, над своими желаниями. Зарывшись пальцами в волосы, плавно массировала голову, прикрыв глаза, не замечая ничего вокруг. Я нервно сглотнул, с трудом удерживая себя на месте. Это просто пытка какая-то! Страстно желал быть с ней рядом и боялся сделать шаг, боялся напугать ее… Таня подставила лицо под теплые струи тропического дождя и, медленно переступая с ноги на ногу, повернулась ко мне спиной.

Такое чувство, словно бежал, разогнавшись до предельной скорости, а потом с размаху налетел на кирпичную стену. Шрамы, сползающие вниз по спине, к пояснице, грубым изгибом срываясь по бедру вниз, почти до самого колена. Исполосованное плечо, темные уродливые рубцы до локтя. Следы, которые оставил я. Своими зубами, когтями.

Меня как будто в кипящий котел окунули с размаха, заставляя вариться в нем живьем. Уже не думая, что делаю, сделал шаг к ней.

Только тут Татьяна услышала, почувствовала мое присутствие. Резко обернувшись, прижалась к светлой кафельной стене, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Сейчас ее страх не остановил меня. Подойдя вплотную, подхватил ее под руку и бесцеремонно развернул к себе спиной. Она попыталась вырваться, но я с силой прижал к стене, пресекая любые попытки побега.

– Что это? – голос срывался.

Эти жуткие шрамы вблизи казались еще ужаснее. Неровные, глубокие, небрежно сшитые. Хирург, проводивший операцию, явно не думал об эстетике, просто методично равнодушно стягивал края раны. Таня сжалась в моих руках, как маленькая мышка. Затрепетала, загудела от страха. Ее ужас был таким осязаемым, что казалось, чувствую его горький привкус. Все это – безобразные рубцы, ее паника в моем присутствии – сводили с ума. Я бы убил того, кто сделал с ней такое, кто превратил жизнелюбивую нежную волчицу в запуганного зверька, мечтавшего скрыться от посторонних глаз. Но беда в том, что это я сам. Все это – результат моих действий.

П***ц, лучше бы сам сдох там, в лесу, на гребаной поляне.

– Что это? – еще раз спросил с нажимом, пальцами касаясь некрасивых бугров на нежной коже.

Таня выгнулась, задрожала еще сильнее, попыталась отодвинуться, но я лишь сильнее придавил ее своим весом к стене.

– Шрамы, – выдохнула, чуть ли не плача.

– Я вижу! Почему они остались? – смотрел на них, не в силах отвести глаза, сгорая в медленном ядовитом пламени.

Почему они не зажили? Любой волк за несколько дней восстанавливается, какие бы раны ему не нанесли. Почему в этот раз все не так?

– Пусти! – прошипела она, не оставляя попыток вырваться.

– Почему они не исчезли?

– Отпусти меня, Руслан! – извернувшись, выскользнула из моих рук, тут же бросившись за полотенцем. Схватила его дрожащими руками, накинула на плечи, пытаясь укрыться от моего взгляда.

– Таня! – каждый вздох, как наждачкой по легким. Больно, аж сердце заходится.

– Не знаю я ничего! Отстань от меня! – громко, нервно, пытаясь казаться сильнее, чем есть на самом деле.

Врала. В воздухе витал аромат ее лжи, отчаянной, злой. Пятилась, а я наступал. Хватит! Не уйду, пока все не расскажет, не отпущу. Она моя. Моя! И я хочу знать, что с ней творится.

Снова поймал ее за локоть и рывком подтащил к себе.

– Сейчас, дорогая моя, ты расскажешь мне, какого хрена происходит!

– Хватит, Руслан! Что со мной творится – это больше не твое дело, – огрызнулась, а в глазах слезы стояли, такие горькие, что чуть не задохнулся, чувствуя себя конченным м*ком. Что же я, с*ка, натворил?!

– Как бы ни так! Ты – моя пара! Навсегда! Что бы между нами ни произошло, это останется неизменным.

– Свою пару не дерут, как кусок мяса! – перешла на крик, ненавистью окатив, – не выносят приговор, не разобравшись! Не выкидывают из