Интерфейсом об тейбл - Брюс Бетке

— Какое ужасное разочарование, — пробасил Гуннар мне в ухо. — МАКС? — раздался в моей голове голос ДОНМАКА. — ЭТО ТЫ? Смахнув с глаз осколки разбитых иллюзий, я отсканировал зал в поисках ДОН

МАКА. А найдя его, подивился, почему не увидел его сразу же. Среди толп намалеванных левой рукой мультяшных персонажей, слабосоциализированных изгоев в дешевых масках и жидких, недоделанных электронных призраков сияющее хромированное тело ДОН МАКА одно только выглядело четким. Реальным. И кстати,

гораздо реальнее, чем мне казалось раньше. — ДОНМАК? — подумал я. — А он определенно похорошел, — заметил Гуннар.

— МАКС? — вновь протелепатировал ДОНМАК. — И ГУННАР? СТРАННО.

— 0-хо-хо, — пробурчал Гуннар.

— ГУННАР? ТЫ ЧТО, НАКОНЕЦ-ТО ОСВОИЛ ИСКУССТВО КАМУФЛЯЖА? Слышу я тебя, а вижу Макса.

— Открой мне окно. Макс. — С этими словами Гуннар прервал аудиосвязь. Спустя несколько секунд я сообразил, чего от меня хотят, и распахнул окошко, которое позволяло мне видеть «внешний» мир в объективе микровидеокамеры, прикрепленной к монитору Гуннара.

Гуннар отключил микрофон и что-то торопливо писал на клочке бумаги.Дописав, он поднес бумажку к объективу. «ДОНМАК МЕНЯ СЛЫШИТ?» — гласила она. Я кивнул.

— МАКС? — опять подумал мне ДОН МАК. — НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЗА ЖМУРКИ ВЫ С ГУННАРОМ ЗАТЕЯЛИ, НО СТАРАЕТЕСЬ ВЫ ЗРЯ. Я ЕГО БОЛЬШЕ НЕ СЛЫШУ, ЗАТО У ТЕБЯ ПОЯВИЛОСЬ ВИДЕОЭХО. ЗА ТОБОЙ ТЯНЕТСЯ ДЫМНЫЙ ХВОСТ; БУДЬ У МЕНЯ НАСТРОЕНИЕ, Я БЫ ВЫЧИСЛИЛ ПО ЕГО ДЛИНЕ, НА КАКОМ РАССТОЯНИИ ТЫ НАХОДИШЬСЯ.

Я закрыл окошечко, позволявшее мне видеть реального Гуннара.

— ЛУЧШЕ, — протелепатировал ДОН МАК. — НО ЭХО ВСЕ РАВНО ОСТАЛОСЬ.

— Выруби аудио и видео, — приказал я одними губами.

Вновь подключив микрофон, Гуннар вышел на связь:

— Но… — СДАВАЙСЯ, ГУННАР, — подумал ДОН МАК. — НЕ СТАВЬ МАКСАСУПЕРА ВПОЛОЖЕНИЕ ЗЕЛЕНОГО ЧАЙНИКА,

— Ну ладно, — протянул Гуннар. — Но в таком разе, Макс, ты теперь один. Я буду только за твоей биотелеметрией следить.

Раздался последний, сердитый щелчок — Гуннар сорвал с головы шлемофон. Впервые с тех пор, как я начал пользоваться новым интерфейсом, в моей голове воцарилась странная — и сладостная — тишина.

Хромированное механическое тело ДОНА МАКА покинуло свое обычное кресло и с неожиданной грациозностью пробралось ко мне через запруженный народом зал.

— Здравствуй, Макс, — произнес ДОНМАК, приблизившись ко мне. Его акустический голос ничем не отличался от своей телепатической версии.

Остановившись в ярде от меня, он поднял свою массивную правую клешню и, под вой сервомоторов, протянул ее мне для… э-э-э… рукопожатия: — Добро пожаловать на следующий уровень.

13. ВНИЗ. НА ДНО ТЕМНИЦЫ

ДОНМАК и я сидели рядом с доном Вермишелли, наблюдая за парадомкубистских уродов и уплетая абсолютно восхитительную «цервеллу аль бурро».

ТЕМНИЦЫ

Бывают разные. В данной главе описывается темница-яма с единственным отверстием — в потолке. По-французски такие темницы называются «oubliette», от глагола «oublier» — «забывать».

— Просто не верится, — промычал я, блаженно жуя… скажем так, то, что я жевал. Из чего состояло это кушанье, я не знал, не знаю дотоле и предпочитаю не узнавать. — Просто не верится, что такое вправду бывает.

Осушив свой бокал с «вино», дон Вермишелли осторожно поставил его на стол — но бокал мигом перехватила Бэмби и вновь наполнила. Теперь я ясно видел, что в реальном времени Бэмби и Слонни — безусловно мужского пола, но хоть плачь, никак не могут разобраться со своей сексуальной ориентацией

— Просто не верится, — тупо повторил я.

— Во что «не верится»? — переспросил дон Луиджи. — Что я — суперпользователь с таким же интерфейсом? Неужели ты всерьез поверил, будто я позволю Максу Суперу иметь то, чего у меня нет?

— Нет, я о другом. — Покачав головой, я запихнул в рот еще порцию «цервеллы». — Мне не верится, что я вправду чувствую вкус этой виртуальной еды! Невероятно! Пальчики оближешь!

— Жуй с закрытым ртом, — посоветовал ДОНМАК.

Дон Вермишелли осушил очередной бокал и поставил его на стол.

— Ах, Макс, Макс. Возможно, теперь-то ты понимаешь, почему я стал тем, чем стал. — Он откинулся на спинку кресла (заскрипели и застонали гидравлические опорные механизмы), похлопал ладонями по своему невообразимо громадному животу и расхохотался добродушным смехом Санта-Клауса. — В реальном мире я каждый день пробегаю три мили, питаюсь одними овощами и все равно, стоит чуть расслабиться — мой вес переваливает за сто семьдесят кило! Но здесь — о-о! В «Раю» нет холестерина!

В этот момент к столику подбежала Слонни, неся на вытянутых руках огромную, источающую божественный аромат супницу.

— «Гранко ди маре ин цуппьера», — объявил дон Луиджи, подложил под свой четвертый подбородок салфетку размером с простыню и вооружился двумя вилками. — Маринованные клешни голубого краба! «Мандже»!

Не зазевавшись, я успел ухватить две-три клешни до того, как дон нырнул всупницу с головой. Заметив, что ДОНМАКУ ничего не досталось, я подцепил однуклешню вилкой и попытался переместить на его тарелку.

ДОНМАК загородил тарелку своей блестящей хромированной рукой, блокируй крабопередачу:

— Нет-нет, Макс. Ешь сам.

— Объелся? — поинтересовался я. Затем смерил взглядом его металлический панцирь и ярко выраженные клешни. — Или слишком похоже на каннибализм?

Вынырнув из супницы, дон Луиджи сообщил: — ДОНМАК ест не так, как мы. Он не чувствует вкуса этой еды, — и вновьпогрузился.

Положив крабовую клешню к себе на тарелку, я уставился на ДОНМАКА. —

По-моему, слишком глубоко ты в свою роль вошел.

— В суперпользователи выходят самыми разными путями, — тихо проговорилДОНМАК. — Я, к сожалению, сделал это по старинке, Проглотив последнюю клешню, дон Луиджи громко рыгнул и утерся салфеткой.

— Скромность ДОНМАКА безмерна, — пояснил он мне. — Он был одним из первых, одним из лучших. Во многих аспектах он нам всем приходится отцом.

Находиться в его обществе — высокая честь.

ДОН МАК пожал плечами — странный жест для звякающего при каждом движении робота в хромированном панцире.

— Причины тому не столь безобидны, как… Конец его фразы потонул в негодующих воплях. В наш уголок «Рая» ворвалась целая толпа народу.

— БОСС! — вскричал один из мальчиков-автоматчиков дона Вермишелли. — БЕРЕГИТЕСЬ! МЫ ПЫТАЛИСЬ ЕЕ ОСТАНОВИТЬ, НО… — Тут какая-то ужасная тварь ухватила мальчика за шкирку и, точно куклу, швырнула через весь зал.

Его безжизненное тело размазалось о бетонную колонну.

Тварь звали Элизой.

Еще пара мальчиков Вермишелли попыталась преградить ей путь. Им удалось дотронуться до нее — и немедленно сгореть в огне, вспыхнувшем от этого прикосновения. Третий, прокричав бессвязное предупреждение, поднял пистолет и выстрелил в ее поросший светлым пушком затылок. Пуля остановилась на лету — и, задымившись, упала на ковер.

Стрелявший был убит и превращен в случайное скопище электронов раньше, чем пуля долетела до пола.

Дон Вермишелли поднял руку, приказывая двоим уцелевшим мальчикам сдаться.

— Здравствуй, Элиза, «ма белла», — почтительно произнес он. — Что привело сюда столь обворожительную особу?

— Этот засранец, — ответила она, однозначно указав в мою сторону. И немедленно обрушила на меня свой — увы, столь хорошо знакомый мне — гнев. Сверкнули злые льдинки голубых глаз. — Значит, Макс, меня слушаться — ниже твоего достоинства? Я тебе ска-за-ла человеческим языком — не связывайся с этой сукой Амбер. Но нет, ты наверняка членом думаешь, а мозг атрофировался уже!

Пожав плечами, я улыбнулся. Похоже, моя улыбка была единственным оружием, против которого Элиза ничего не могла сделать:

— Милая моя, лапочка, ты сама всегда говорила, что все мужики — динозавры. Между ног у меня вторичный мозг.

— Г-р-р-р…! — Она начала было морфировать в свою клыкасто-когтистую ипостась, но — клянусь

Богом, я увидел, как по ее коже голубыми, трескучими электрозмеюками бегут волны преобразования текстуры, увидел — и одним касанием своих виртуальных пальцев остановил трансформацию ее правой руки! Почувствовав мое прикосновение, Элиза испуганно отпрянула — то ли я сделал ей больно, то ли она наши интимные отношения вспомнила — и вернулась к своему нормальному облику.

— Ну-ну, — процедила она, когда из ее ледяных глаз ушла тревога. — Ты еще и суперпользователем заделался, скотина.

Уперев руки в свои костлявые бедра, она надула губы и презрительно (но с глубоким отчаянием) фыркнула.

На ее следующую трансформацию действительно стоило поглядеть. Приоткрыв рот, она УЛЫБНУЛАСЬ мне, и айсберги ярости в ее глазах растаяли и растеклись, и она морфировала в существо, которое абсолютно не изменилось внешне, но уже не пыталось играть в гляделки с каким-то гнусным Антихристом.