Кто как Бог? Или сколько длился день творения - Даниил Сысоев

Если бы о. С. Булгаков был прав, утверждая, что надлежащее богословское обсуждение его доктрины еще не началось, что всякий суд о нем епископов Церкви является «преждевременным» и «насилующим», если бы богословские споры и обсуждения были нормой догматической жизни, единственным путем к познанию Истины, то никогда не было бы Отцов и Православия бы не существовало… были бы мнения, блуждания впотьмах, множество комиссий, разбирающих и обсуждающих отдельные положения, громадная литература, подготовка материалов к "будущему Собору", — и покинутое стадо верных, предоставленное "ветрам учения", не знающее, за кем идти, как веровать, в ожидании "обоснованного суждения" Собора, который в результате, по словам о. С. Булгакова, может еще "оказаться разбойничьим". О6 этом стаде верных, ради которых пролилась драгоценная Кровь Христова, ради которых в Пятидесятницу сошел Дух Святой, ради которых существует Церковь, о. С. Булгаков забывает. Забывает и о том, что в Церкви людям вручена сама Божественная Истина, а вместе с тем и ответственность за чистоту ее усвоения всеми членами Тела Христова, каждым в свою меру. Сознание этой ответственности, ревность о Церкви, побуждают не к промедлению и обсуждению, но прежде всего к решительному противодействию тому, что может принести духовный вред верным. Слово — не безразличное сотрясание воздуха, а действенная духовная сила, особенно слово учения в Церкви. Здесь не может иметь место квиетизм, но непрестанное бодрствование церковной власти и немедленное принятие тех или иных мер для наставления и ограждения паствы. Богословские споры, которые при этом ведутся, являются печальной необходимостью, той войной, в которой выдвигаются «искуснейшие», защищая общее достояние Церкви." Вл. Спор о Софии. М. 1996. С. 13–15. — Эти слова во всей своей полноте относятся и к современным сторонникам «теологуменов», желающих тем самым защититься от справедливого обвинения в ереси!

251

Диакон Андрей Кураев. Может ли православный быть эволюционистом? / Той повеле, и создашася. Клин 1999. С. 109–110.

252

Мы не можем удержаться (хотя и в качестве примечания) от обширной цитаты, посвященной происхождению понятия «теологумен». Автором ее является известный современный патролог В. Лурье. — "Впервые В. Н. Лосский (V. N. LOSSKY. A I "image et a la ressemblance de Dieu. Paris 1967. 68; впервые вышло по-английски в 1948 г., т. е. сразу после публикации в 1946 г. проекта Варлаама; рус. пер.: Исхождение Святого Духа в православном учении о Троице //Журнал Московской патриархии. 1973. N 9. 62–71), а за ним и иером. (ныне митрополит) Амфилохий Радович… заметили, что план Варлаама в конце прошлого века сформулировал независимо от него великий русский церковный историк и известный либеральный богослов В. В. Болотов в своих Тезисах о filioque: Thesen flber das «Filioque» (von EINEN RUSSISCHEN THEOLOGEN) // Revue Internationale de theologie. [Bern] 1898. 6. 681–712 (прижизненная анонимная публикация в межконфессиональном журнале; рус. пер. А. И. Бриллиантова мог быть издан С.-Петербургской Духовной академией только в годы торжества либеральных идей: В. В. БОЛОТОВ. К вопросу о Filioque. СПб. 1914). Согласно Болотову, ни латинское, ни православное представления об исхождении Святого Духа не имеют достоверности и обязательности догмата, а потому и не создают impedimentum dirimens ("непреодолимого препятствия") для взаимного объединения. Этот вывод совпадает с Варлаамовым в точности, хотя и не имеет под собой Варлаамова «номиналистического» обоснования. У Болотова обоснованием служит его представление о «теологуменах» как богословских утверждениях особого статуса — не имеющих достоверности и общепризнанности догматов, однако и не трактуемых как смесь отблесков истины с греховным неведением (о греховности неведения богословских истин, т. е. того, что необходимо для спасения, он даже не упоминает). Свое воззрение он преподает как святоотеческое и как бы в подтверждение этого — вместо отсутствующих ссылок на святых отцов — записывает «теологумен» греческими буквами. Но из словарей легко убедиться, что ни классический, ни средневековый греческий язык существительного qeologoumenon не знает. Слово было пущено в ход западными учеными Нового времени (тогда была мода посреди написанных по-латыни ученых трудов вставлять греческие неологизмы, никогда не существовавшие вне научного жаргона). Слово «теологумен», записанное по-гречески, служило для обозначения каких-то мнений отцов, отклонявшихся, с точки зрения этих авторов, от церковного учения (например: M.CRUSSO. Dissertatio historico-theologies duplex exhibens notitiam et qeologoumena Macarii Magnetis ex fragmentis hactenus deperditi opens ‘Ahokritikwn, pro religione Christiana adversus gentiles conscripti, de-prompta, et ad meliorem intelligetium adversae variis perpetuo parallelismo scriptorum Porphyrii illustrata. (Gottingae 1737–1745 [=PC X. 1343 — 1406]); в болотовском словоупотреблении это точнее всего будет соответствовать "частному богословскому мнению" (так как «теологумену» он усваивает более широкое распространение). Из того же источника, откуда Болотов заимствовал свой псевдогреческий термин, — из неправославной западной культуры — заимствовал он прежде всего и свое представление о богопознании и о том знании Бога, которым обладает Церковь. Читатель настоящей книги имеет возможность «примерить» на св. Григория Паламу болотовский взгляд на догматическое богословие. Мы же обратим внимание на развитие той исторической обстановки, в которой происходит жизнь Церкви: во времена Варлаама его представления о богопознании дали повод к дискуссии, обнажившей общую нецерковность его веры; во времена Болотова варлаамитский агностицизм находил множество сочувствующих, но публиковать его от имени официального «академического» богослова было еще неудобно; наконец, в наше время идея «теологуменов» становится классикой экуменизма (и в современной греческой богословской терминологии мы наконец-то находим и qeologoumenon), ее преподают во многих официальных духовных школах и за возражения против нее даже подвергают учащихся репрессиям. Впрочем, нужно отметить и различие между агностицизмом Варлаама и Болотова (на это различие мне любезно указал Е. В. Смирнов): у Болотова допускается, что «теологумен» когда-нибудь «дорастет» до догмата — ведь он был эпигоном протестантской школы Dogmengeschichte с ее идеей постепенного совершенствования содержащегося в Церкви откровения; для Варлаама же точное знание относительно исхождения Св. Духа невозможно в принципе — за отсутствием в человеческом восприятии необходимых для этого "врожденных идей". См. прот. Иоанн Мейендорф. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Византороссика. 1997. С. 400–402.

253

Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви, Ч. 2. М. 1994. С. 176–177.

254

Книга правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных, и святых Отец. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1992. С.83.

255

Диакон Андрей Кураев. Кто послал Блаватскую? Теософия, Рерихи и Православие. М. 2000.

256

Символ. № 39. Июль 1998. С.174.

257

Деяния Вселенских Соборов. Т. 3. СПб. 1996. С. 538.

258

Архимандрит Рафаил (Карелин). Вызов новомодернизма. М. 1999. C. 90–91.

259

цит. по А.П. Лебедев. Очерки внутренней жизни Византийско-восточной Церкви в IX, Х и XI веках. СПб. 1998. С. 160.

260

Преподобных отцов Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни. М. 1995. С. 387–388.

261

Диакон Андрей Кураев. Может ли православный быть эволюционистом?/ Той повеле, и создашася. Клин 1999. С. 113.

262

Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкования послания апостола Павла. Второе Послание к Коринфянам. М. 1998. С. 84.

263

Преподобный Иустин Попович. На богочеловеческом пути. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь. Изд-во «Владимир Даль». 1999. С. 186–188.