Заберу тебя, девочка - Анна Мишина

когда меня ударили по голове. Сейчас же меня выворачивает так, будто мое сотрясение вернулось.

Умываюсь холодной водой. Господи, что же так плохо?

Стоило выйти в коридор, как снова подкатила тошнота. Мне нужно на свежий воздух. Поэтому, прикрыв лицо ладонью, стараясь не дышать, пробираюсь к выходу из кафе. А там сажусь на скамейку и, наконец, вдыхаю полной грудью. Боже, кажется, полегчало.

— И что это с тобой? — открываю глаза и смотрю на сидящую рядом Лесю. — М? Давно тебе плохо от запахов? — хмурится.

Молчу. Пожимаю плечами.

— Я просто не завтракала, — отвечаю.

— И как часто ты не завтракаешь? — не сдается подруга.

— Давно уже, — прикидываю.

— Сказать почему? — усмехается. — Потому что тебя мутит по утрам?

Киваю.

— Рената, ты только не смотри на меня как на дуру. Но я тебе задам-таки вопрос. Ты, случаем, не беременна?

Ее вопрос меня шокирует. Я почему-то даже не могла предположить, что это возможно.

— Когда у тебя были последний раз месячные? — логичный вопрос.

— В конце марта. Как раз перед похищением, — стону я, опуская голову на руки.

— Вот же черт, — чертыхнулась Леська. — Так, погнали в аптеку, хотя нет. Сиди. Я сама, — и рванула куда-то.

В моей голове роем закрутились мысли с сумасшедшей скоростью. Я беременна? А если да, то что мне делать?

Спустя минут семь возвращается Леся с небольшой упаковкой в руках.

— Вот, держи. Тебе в туалет. Но, видимо, не в кафешный. А то тебя оттуда только под руки придется выводить. В торговый центр пошли. Давай-давай, — тянет меня за руку и ведет за собой.

Выйдя из кабинки, откладываю тонкую полоску на умывальник. Снова умываюсь. Душно и голова кружится. Леська осталась в коридоре. Должна предупредить Катю, чтобы собрала еду на вынос и ждала нас у кафе.

Беру тест в руки и с замиранием сердца смотрю на результат. Две жирные полоски. Я беременна.

На ватных ногах выхожу в коридор. Леська, увидев меня, кивнула. Словно все поняла.

— Надо искать твоего, — говорит тихо. — Должен же он знать, что станет отцом. Может, тогда прибежит, — бубнит она.

— Не приедет он, — вдыхаю глубже, чтобы не разреветься. Теперь понятна моя плаксивость. Гормоны шалят.

— Это еще почему? — хмурит брови.

— Он был. Пару дней назад. И я его прогнала, — не могу больше идти. Приваливаюсь спиной к стене и закрываю глаза.

— И ты нам не сказала? — воскликнула она. — За что? Что случилось?

— Я попросила его помочь папе. Он отказался.

— И?

— И я его попросила больше не возвращаться, — слезы брызнули из глаз.

— Воистину дура, — хлопнула в ладони. — Нет, ну тебе простительно, у беременных мозг набекрень. И мы ему все объясним. Он мужик взрослый, думаю, и умный. Все поймет, простит, — затараторила Леся.

Я в изумлении раскрыла глаза и пялюсь на нее. Сейчас она очень похожа на Катьку.

— Что? — заметив мой взгляд, переспрашивает. — Я, между прочим, за тебя очень волнуюсь.

— Он не простит, — почему-то я в этом уверена. Его взгляд до сих пор чувствую.

Домой я вернулась к вечеру. Мама снова у себя. Домработница предложила мне поужинать. Я сначала отказалась, а потом…

— Да, я все же поем. Если можно, салат какой-нибудь из морепродуктов, — прислушиваюсь к себе. Определенно, я хочу рыбу. — И рыбу.

— Хорошо, — улыбнулась женщина и я направилась в свою спальню.

Если посчитать, то я в положении недель пять-шесть. Встаю напротив зеркала и задираю кофту. Подумать только. Во мне живет новый человек. Укладываю ладони на низ живота.

От этой мысли хочется улыбаться. А еще больше мне хочется рассказать об этом Макару.

* * *

Леся снова попросила своего знакомого выйти на Дана. Но результат оказался не тем, что я ждала.

— Несколько человек из их группы подписали контракты. В общем, в городе их нет. Ну и, естественно, никто ничего не скажет и данных не даст, чтобы связаться с конкретным лицом, — рассказала Леся на одном из перерывов между парами.

— Я не знаю, как мне быть, — пожимаю плечами. — Записалась к гинекологу.

— Правильно, — кивают девочки. — Матери не говорила?

— Нет, боюсь, — я правда боюсь. Она для меня сейчас непредсказуема.

— Ох, Рената, — качает головой подруга.

После пар я направляюсь в женскую консультацию. Меня принимает врач. Расспрашивает. Я отвечаю на ее вопросы. Просит раздеться за ширмой и сесть в кресло.

У меня трясутся поджилки. Волнуюсь жутко.

— Давай сразу на УЗИ сходим? — улыбается. — Не волнуйся ты так. Все будет хорошо, — успокаивает меня.

В кабинете УЗИ я ложусь на кушетку, оголяю живот, чуть приспустив брюки. На кожу выдавливают холодный гель и неприятно размазывают его датчиком. Закрываю глаза. Стараюсь не думать о плохом.

— Смотрите, мамочка, — говорит врач, привлекая мое внимание.

Я раскрываю глаза, задирая голову вверх, и натыкаюсь взглядом на монитор.

— Вот, прикреплен к задней стенке матки. Размерами соответствует семи неделям. Но судя по вашим показаниям, беременности пять-шесть недель.

— У нас папа большой, — еле сдерживаю улыбку.

— Очень может быть, — улыбается женщина. — И самое главное, — она на что-то нажимает и я слышу стук.

Тук-тук-тук…быстро-быстро.

Замерла, разглядывая эту маленькую горошинку, у которой уже бьется сердечко. Невероятно!

— Все прекрасно. Поэтому можем пройти обратно в кабинет. Я выпишу вам направления на анализы и на витамины.

— А можно сделать снимок? Мне для папы малыша.

— Конечно.

Домой возвращаюсь в приподнятом настроении. А войдя в дом, я слышу отцовский голос. Улыбка нарисовывается на моих губах. Скидываю быстро кроссовки и иду на голос. Они с мамой в столовой.

— Папа, — тороплюсь обнять родителя, — тебя отпустили?

— Привет, — обнимает. — Как видишь.

Отрываюсь от отца, поцеловав того в щеку, обращаю внимание на маму. Она сидит за столом, внимательно меня разглядывая, чуть прищурив глаза.

— Ну, как учеба? — спрашивает она, откинувшись на спинку стула.

— Хорошо, — сажусь за стол, передо мной тут же появляется тарелка с салатом. — Спасибо, — благодарю домработницу.

— Все успеваешь? Восстановила пропущенное? — продолжает спрашивать.

Я не понимаю, что происходит. Разглядываю маму. Она на удивление трезва. Стало быть, знала, что отец сегодня приедет.

— Да.

— Ничего нам с отцом рассказать не хочешь? — ее бровь взлетает дугой.

— Дорогая, ты к чему все это? — отец, видимо, тоже ничего не понимает.

— А ты спроси у своей любимой дочурки, — оба родителя смотрят на меня.

— Я не понимаю, что должна вам сказать,