Черный бриллиант Соньки Золотой Ручки - Анна Князева

– Шешель просил?

– Я подсказал.

– Точку, с которой должны были стрелять, определили заранее?

– Насколько мне известно, ее поменяли из-за задержки звонка. Вы же знаете, отец уронил телефон. Поэтому все упростили – долбанули почти в упор. Короче, все прошло не так, как планировали.

Выдержав паузу, Сергей Дуло спросил:

– Вам известен человек по фамилии Успенский?

– Киселев, что ли? Стас?

– Это его настоящая фамилия. – Дуло покосился на Курочку. Заметив, что та изменилась в лице, тихо произнес: – Пишешь, Нина Витальевна?

Она опустила голову:

– Пишу.

– Вернемся к Успенскому.

– Я привык его называть Киселевым, – сказал Перепелкин.

– Как вам угодно. Давно его знаете?

– С детства. Наши матери были подругами. Обе гуляли с бандитами.

– Имеете в виду шешелевских? – поинтересовался Сергей.

– Кого же еще? Моей матери повезло – отец женился на ней.

– А матери Киселева?

– Осталась матерью-одиночкой.

– Вот оно что… Значит, Киселев отказался жениться?

– Какой Киселев?

Сергей Дуло улыбнулся:

– Да, действительно. Если он не женился на ней, то…

– Киселева – девичья фамилия матери Стаса.

– А как фамилия биологического отца?

– Шешель.

После продолжительного молчания Дуло спросил:

– Значит, Киселев Станислав Романович – внебрачный сын Шешеля?

– Да. Кстати, при регистрации тетя Вера дала ему отчество Шешеля. Это мне мать рассказала. Они же были подругами.

– Насколько мне известно, – сказал Дуло, – у Шешеля к тому времени уже была другая семья.

– Знаю, но все равно он поступил как свинья.

– Поясните.

– Никогда не помогал материально.

– С сыном встречался?

– Нет, никогда.

– Откуда вам это известно?

– Я же сказал: матери дружили, мы росли рядом.

– То есть вы со Стасом были друзьями?

– Можно сказать и так.

– Что вас связывало?

– В разное время – разное.

Дуло уточнил:

– А в последнее время?

– В последнее время мы редко встречались. Кстати, Стас был уверен, что Шешель не сгорел в той машине.

Сергей Дуло удивился:

– С чего это вдруг?

– Когда месяц назад я сказал Стасу, что видел его отца, он произнес фразу: «Я так и знал». Он просто ненавидел его…

– Это по меньшей мере странно.

– Мне тоже так показалось.

– Сейчас я задам вопрос. – Сергей пристально посмотрел Игорю в глаза. – Хорошо подумайте, прежде чем ответить.

Хакер пожал плечами:

– Да мне все равно.

– Успенский знал о том, что готовится преступление?

– Стас? – Игорь кивнул. – Кое-что я ему сообщил. Но он к тому времени случайно встретился с Востриковым, когда тот зашел в гости к его матери. За бутылкой вина Востриков рассказал про адвокатшу, которая увела у его папаши бриллиант «Черный утес».

В наступившей тишине послышалось, как по столу покатилась шариковая ручка и со стуком упала на пол. Сергей обернулся. Обмякшее тело Курочки чуть накренилось, готовое вот-вот свалиться со стула.

С криком «Нина!» Дуло вскочил на ноги и бросился к ней.

Курочку немедленно вынесли из допросной и потащили в ее кабинет. Там составили стулья, с тем чтобы ее положить.

Пока Морозов звонил в «Скорую», Дуло брызгал в ее лицо водой и хлопал по щекам. Наконец Курочка пришла в себя.

– Стас…

– Что? – Дуло склонился ниже.

Она повторила:

– Стас в чем-то виноват?

Сергей сказал:

– Разберемся.

– Вы так говорите, – прошептала Курочка и закрыла глаза. – Я чувствую, это – все.

Когда приехали врачи «Скорой помощи», она полностью пришла в себя.

Сергей Дуло и Морозов вернулись в дознавательскую к хакеру. Дуло продолжил допрос, оперативник вел протокол.

– Значит, Успенский не случайно оказался в ресторане?

– Думаю, там он рассчитывал встретить Шешеля. Как мне казалось, он хотел видеть отца.

– Тогда вам вопрос: почему ваш отец не узнал Стаса?

– Да он не видел его лет пятнадцать, не меньше.

– А сам Успенский… Черт! – Дуло исправился: – Сам Киселев узнал Максима Яновича?

– Ему было известно, что мой отец будет там.

– От вас?

– От меня.

Задумавшись, Дуло сказал:

– Не могу понять, какова его роль в этом деле…

Морозов спросил:

– Это писать?

– Нет. Прервемся до завтра! – Сергей Дуло встал и вышел из комнаты.

Зайдя в кабинет Курочки, он с ходу спросил:

– Ты как?

– Все нормально.

Сергей подошел к ней, обнял за плечи. Курочка припала к его груди и горько заплакала:

– Что теперь будет? Сергей Васильевич, я очень его люблю!

– Ничего-ничего… Все обойдется.

Она снова спросила:

– Что теперь будет?

– Постарайся его разыскать.

– То есть как?

– Ну, позвони. Или что там… Скажи, что ему лучше прийти.

Курочка послушно кивнула:

– Я позвоню.

Дуло прошел к двери:

– Я у себя.

В кабинете Сергей несколько раз просмотрел видеозапись из ресторана. На этот раз он смотрел только на Стаса Успенского. Придя к выводу, что тот вел себя слишком спокойно, Дуло решил, что Успенский, скорей всего, не знал о предстоящем минометном обстреле. Иначе бы он, как любой здравомыслящий человек, вышел из зала.

Закончив просмотр, Дуло позвонил Вострикову:

– Здравствуйте, Леонид Николаевич! Дуло беспокоит.

После небольшой паузы в трубке прозвучало:

– Я вас узнал.

– Почему не рассказали о том, что говорили со Стасом Успенским?

– С кем?

– С Киселевым.

– А вы не спрашивали меня о нем.

– Как вы с ним познакомились?

– Да я его с детства знаю. Он сын Веры Киселевой, а она в те времена…

– Мне известно, что Стас Киселев – сын Шешеля.

– Ну, так что же вы спрашиваете…

– Зачем вы рассказали ему про бриллиант?

– Так, к слову пришлось. Разве это секрет?

– Вы называли ему какие-нибудь фамилии?

– Например?

– Говорили про Милькину?

– Никаких фамилий не называл.

– Нам придется увидеться.

– Я не отказываюсь. И, кстати, спасибо вам за охрану! Мы с женой чувствуем себя намного спокойней.

– Я выполнил свое обещание.

Разговор был закончен.

Сергей Дуло взглянул на часы, потом посмотрел в окно. Там было темно. Только сейчас он понял, что за весь вечер не удосужился связаться с женой. Сергей позвонил на домашний. Ему никто не ответил. Тогда он позвонил на ее мобильник. Но как только пошли гудки, связь прервалась. Перезвонив снова, Дуло услышал, что телефон жены отключен.

Поразмыслив, он понял, что Полина сбросила звонок. Это было необъяснимо.

Недолго думая, он натянул куртку и вышел из кабинета. Уже шагая по коридору, услышал голос Нины Витальевны:

– Стас не берет трубку!

– Не только он! – ответил Дуло и помчался в банк.

Глава 35

В темноте

– Не нужно бояться, – прошептала Полина. – Мы что-нибудь придумаем…

– Что? – спросила Лидия Шпак.

– Не знаю, но мы обязательно придумаем.

– Здесь так темно… Петров так же, как мы… Он здесь умирал.

– Не думай об этом. – Полина пошарила рукой в темноте. – Где ты?

– Я здесь.

Они обнялись.

– Сколько он тут просидел? – спросила Лидия.

– Ты про Петрова?

– Да… Сколько он здесь просидел, пока не умер?

– Часов пять или шесть.

– Кто сказал?

– Антипин.

– Он-то все знает…

– Когда я спросила его об этом, Антипин сказал, что Петрову хватило воздуха часа на четыре. – Помолчав, Полина продолжила: – А для женщины, такой, например, как я, воздуха в сейфе хватит часов на шесть. Все зависит от объема легких.

– Так и сказал? Господи! Зачем ты только с ним говорила?!

– Я же не знала. Мы разговаривали об этом несколько дней назад. – Чуть, приободрившись, Полина сказала: – За шесть часов мы с тобой точно что-нибудь придумаем.

Лидия прошептала:

– Не забывай, что нас – двое.

– Значит, за три.

Они замолчали.

– Это Антипин убил Петрова, – наконец сказала Полина.

– Не трудно догадаться, у него целый конвейер.

– И ты еще шутишь…

– Интересно, за что он его убил?

– Наверное, за то, что тот застукал его в хранилище банка.

– В отделе безопасности есть дубликаты ключей. То, что Антипин оказался в хранилище, – в этом нет ничего удивительного.

Полина заметила:

– Но от сейфа-то ключей нет.

– Думаешь, Антипин полез в сейф?

– А тебе разве не ясно?

Лидия снова спросила:

– Но где он мог взять ключ от сейфа? Ключи были только у казначея и у Кустодиева.

– Снял копию? – предположила Полина.

– Это невозможно. Ключ электронный.

– Тогда взял у Кустодиева. Тот сам отдал его.

– Бред.

Полина сменила позу, переступив с ноги на ногу.

– Те огромные суммы, которые ты переводила. Они уходили Антипину.

Лидия повторила:

– Бред… Послушай, что ты говоришь.