Фронт без границ. 1941–1945 гг. - Б. Белозеров

В апреле 1944 года началось возрождение истребительных батальонов в освобожденных районах Ленинградской области. 27 апреля во все городские и районные комитеты партии было направлено письмо за подписью секретаря обкома ВКП(б) М. Н. Никитина, в котором предлагалось начать немедленную работу по формированию истребительных батальонов. В письме указывалось, что командиром батальон а должен быть начальник райотдела НКВД, а политработником — один из руководящих партийных работников района. К 1 августа 1944 года в Ленинграде и области был сформирован 51 истребительный батальон, из которых 26 находились на казарменном положении. В 1944 году бойцами-истребителями было задержано 14 бандитов, 35 бывших полицаев, более 500 уголовников, собрано более 700 стволов огнестрельного оружия[384].

В первый месяц войны истребительные батальоны создавались только из сотрудников УНКВД. Это были мобильные отряды, способные к оперативной выброске в район появления вражеского десанта или диверсионной группы. 3 августа 1941 года начальник УНКВД Ленинграда и области издал приказ «О переводе на казарменное положение личного состава истребительных батальонов УНКВД ЛО». Согласно этому приказу, хотя личный состав и жил в казармах, но от своей основной работы не отрывался. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 24 июля 1941 года «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов» в Карельской республике была организована работа по комплектованию истребительных батальонов. В приказе НКВД КФ ССР от 26 июля 1941 года предлагалось «…сразу же по окончании формирования с бойцами батальонов в нерабочее время организовать изучение материальной части оружия, обучение стрельбе, тактическую и строевую подготовку»[385].

Создание истребительных батальонов проходило в самые кратчайшие сроки. К. началу июля 1941 года истребительные батальоны были созданы во всех районных центрах республики и в городе Петрозаводске. Всего было организовано 38 истребительных батальонов общей численностью 4315 бойцов[386]. 3 августа 1943 года Идельский истребительный батальон совместно с частью Сегежского истребительного батальона вел поиск вражеского парашютиста. К операции были подключены сотрудники НКВД и бойцы 73-го пограничного полка. 4 августа при попытке переправиться на лодке через канал был задержан неизвестный. Им оказался агент финской разведки. Он, вместе со своим напарником (задержанным ранее), должен был установить наблюдение за железной дорогой Беломорск — Архангельск, собирать сведения о прохождении воинских эшелонов и вербовке своей агентуры[387].

Истребительные батальоны и группа содействия оказали существенную помощь войскам НКВД в охране тыла действующей армии Карельского фронта, в обеспечении безопасности важных объектов оборонного значения.

И, наконец, третий источник восполнения штатного недокомплекта осуществлялся за счет сотрудников милиции и органов внутренних дел, выходивших из окружения и следующих с массами беженцев из Прибалтики, Карело-Финской ССР и Ленинградской области. Согласно приказу начальника УНКВД города, они направлялись для дальнейшего прохождения службы в Ленинград.

26 сентября 1941 года исполнительные комитеты Ленинградского областного и городского Советов депутатов трудящихся приняли совместное решение «О передаче на временное усиление пожарной охраны г. Ленинграда личного состава и пожарно-боевой техники эвакуированных пожарных команд». За счет этого городские пожарные команды были усилены командирами, рядовыми бойцами, а также боевыми машинами[388].

Зимой 1941/42 года, когда голод обрушился на город, он коснулся и пожарных. От истощения умерли свыше 1300 человек. Состояние пожарных кадров и в 1943 году продолжало оставаться напряженным.

За период с июля 1942 года по 20 августа 1943 года из состава пожарной охраны города убило 1234 человека. Оставшиеся пожарные городского гарнизона в основном представляли собой инвалиды 3 и 2 группы и годные лишь только к несению караульной службы[389].

Принимались меры к укомплектованию штата пожарной охраны. Из тыловых областей по распоряжению ГУПО НКВД в Ленинград были переведены в 1942 году 398 чел., по постановлению Военного совета фронта райвоенкоматами в пожарную охрану были мобилизованы 938 человек и принято в индивидуальном порядке — 882 чел. Таким образом 2218 человек были направлены для службы в гарнизоны пожарной охраны. Однако по состоянию на 26 августа 1943 года недокомплект продолжал составлять 793 человека[390].

В пожарную охрану города, и особенно в объектовые команды, поступило много женщин. Уже к концу 1942 года они составили 28 % общей численности личного состава городской пожарной охраны[391]. Это создавало немалые трудности в овладении профессиональными знаниями, умении действовать в сложной оперативно-боевой обстановке.

Следует отметить, что в кадры ленинградской милиции попадали и случайные люди, ставившие своей целью пережить блокаду, отсидеться в тылу. Именно такие люди свои обязанности выполняли исключительно плохо. Поэтому в 1942 году многие приказы начальника УНКВД касались наказания тех сотрудников, которые проявляли безответственность в работе. Особое внимание уделялось соблюдению законности в отношении задерживаемых граждан. В приказе УНКВД № 00406 от 10 декабря 1941 г. прямо указывалось: «…отдельные сотрудники (Приморский район) Управления НКВД продолжают безответственно и преступно относиться к арестам. Арест оформляется на другое лицо, в результате ни в чем не повинная работница была водворена в тюрьму…»[392]. Другим приказом № 00411 от 16 декабря того же года внимание оперативных работников обращалось на правильное оформление документов на арест и обыск[393]. Или в приказе № 087 от 9 августа 1941 г. указывалось, что оперуполномоченный Пушкинского РО НКВД Бабиков в справке по материалу на арест гражданки П. написал, что у нее нет родственников, находящихся в Красной Армии, а оказалось, что три ее брата и два других родственника сражаются на фронте[394].

Военным трибуналом войск НКВД 30 июня 1942 г. пост. 193-17-п. «а» УК РСФСР были приговорены к 6 и 5 годам лишения свободы оперуполномоченные 3-го спецотдела УНКВД Фадеев А. Ф. и Федоров Ф. А., которые при выполнении оперативного задания по обыску квартиры производили его без хозяйки и понятых, а обнаружив вино, — выпили его, после чего там уснули[395].

Документы свидетельствуют о том, что в среде сотрудников органов НКВД было немало тех, кто проявлял бесчестие, использовал свое служебное положение в корыстных целях. Так, в донесении Особой инспекции отдела кадров УНКВД Ленинграда от 30 декабря 1942 года указывалось, что за годы войны (т. е. с 22 июня 1942 года по декабрь 1943 года) к уголовной ответственности было привлечено 370 и к дисциплинарной — 1470 сотрудников. Наибольшее число нарушений (более 50 %) допускали работники милиции[396].

В условиях напряженной работы сотрудников всех служб НКВД постоянно решались вопросы укрепления дисциплины. Этому способствовало и партийное влияние. Состояние дисциплины среди сотрудников неоднократно выносилось на обсуждение в партийных организациях. Только в период с июня по декабрь 1943 года коммунисты отдела контрразведки 7 раз обсуждали состояние служебной деятельности и дисциплины в отделе. Периодически заслушивались те руководители, которые отвечали за работу своих подчиненных. В отношении отдельных принимались строгие меры партийного воздействия[397].

Следовательно, Военный совет Ленинградского фронта наряду со своими непосредственными задачами по организации обороны Ленинграда на передовых рубежах предпринимал все меры к обеспечению по возможности нормальной работы и жизни города-фронта, создавая необходимые условия для выполнения специально-боевых задач различными службами жизнеобеспечения его безопасности.

Таким образом, война и, тем более, угроза Ленинграду, а затем и блокада вызвали серьезные структурные и качественные изменения в самих органах НКВД и их правовом положении. Перед ними встали новые, более сложные задачи, требовавшие значительного расширения самой структуры органов внутренних дел, создания новых частей, отделов и подразделений по выполнению вновь возникших задач, а равно с этим — и их законодательное обеспечение. Последнее выражалось в общегосударственно-правовых актах, принятых как до войны, так и во время ее, а также постановлениями и распоряжениями военных и местных властей.

Для личного состава истребительных батальонов, рабочих отрядов, комсомольско-молодежных полков, созданных в помощь пожарной охране и милиции, правовой базой служили положения и инструкции, разработанные и утвержденные Исполкомом Ленгорсовета и УНКВД ЛО.