Никому тебя не отдам - Тайёта Сан

вряд ли такая девушка, как она, примет эту твою сторону, – все же ответил блондин, хотя был весьма шокирован таким, можно сказать, уязвимым поведением Маршала. Ну, а Василиск никогда не был бездушной скотиной. – Она слишком чиста для этого.

– Философ ты сраный, – усмехнулся Глеб. – Я это знаю. Знаю, что мы с ней настолько противоположны, насколько это вообще возможно.

– Противоположности притягиваются, – решив продолжить философствовать, заметил Егор с улыбкой.

– Притянуться-то мы притянулись, – снова это печальное выражение. – Только, как нам удержаться рядом?

– Ты не сможешь ей лгать постоянно, – Егор посмотрел на девушку, чья голова покоилась на коленях Маршала. – Она не глупая, сама догадается, как только начнешь ускользать от вопросов о твоей жизни. Поймет, что ты что-то скрываешь, а потом вынудит тебя все рассказать. И ты ведь расскажешь. А там уже выбор за ней. И я уверен, выбор будет не в твою пользу. Какой бы ни была ее заинтересованность в тебе, ты так крепко связан с наркоторговлей и проституцией, что она будет шарахаться от тебя, как от прокаженного.

– Откуда ты знаешь, – нахмурился Глеб. – Она ведь не знает, что это и как это все происходит. Возможно, если ей все объяснить, показать…

– Маршал, – нетерпимо дернул головой блондин. – Ну ты сам веришь в то, что говоришь? Понять, принять… Она воспитана так далеко от этого всего, что как ни объясняй, она не сможет это принять.

– Тогда что ты предлагаешь? – раздраженно бросил Маршал.

– Отдай ее мне, – ни тени насмешки, ни тени глупого детского вызова, когда они соревновались во всякой чуши два года назад. Лишь абсолютная серьезность.

Глеб сначала даже решил, что тот шутит, подстебывает, как раньше, но стоило посмотреть в эти глаза, как любые мысли по поводу шуток уходили на задний план.

– Что? – как-то ну совсем уж недоверчиво спросил Глеб. Таким растерянным он очень давно не выглядел. Наверно с тех пор, когда ему сказали, что мама умерла.

– Отдай Милу мне. Так будет лучше для всех. Ты ведь не дурак, понимаешь.

Девушка открыла глаза и первое, что она увидела, это Егор, сидевший в кресле напротив, уставившись в какие-то бумаги. Он был весьма сосредоточен в этой тишине и даже не заметил, как она очнулась. Лишь когда с легким стоном она села, блондин поднял на нее взгляд.

– Привет, спящая красавица, – улыбнулся парень и отложил бумаги в сторону. – Ты как?

Мила осмотрелась. Рядом была подушка, на которой она лежала пару секунд назад, а саму девушку накрывал мягкий теплый плед. Глеба не было.

– Нормально, – прошептала Кредова, не сразу справившись с голосом. – А где Глеб?

Она вопросительно посмотрела на блондина, с лица которого тут же сошла улыбка, сделав парня необычайно серьезным. Чуть помедлив, он ответил:

– Ушел.

– Как ушел? – у девушки удивленно округлились глаза. – Куда ушел?

– Туда, где ему место сейчас, – произнес Егор, внимательно глядя на девушку.

Мила непонимающе нахмурилась, после чего у нее в голове вспыхнули сцены последних событий. Разруха, нападение, какие-то люди…

Кредова спрыгнула с дивана, не обращая внимания на мгновенное головокружение, и ломанулась к двери. Она должна найти Глеба, чтобы он все ей объяснил. Он должен ей объяснить, что случилось, а не так пропадать неизвестно куда, бросая ее! Какого черта он вообще ее тут оставил?! Как он посмел оставить ее?!…

Девушка схватилась за дверную ручку и потянула дверь на себя. Рядом с ухом проскользнула рука, с силой впечатавшись в деревянную поверхность, и тем самым с грохотом захлопнув ее. Мила испуганно вздрогнула, но не успела даже обернуться, как к ее спине прижалось горячее тело блондина. В следующее мгновение ухо опалило его дыхание:

– Он тебя бросил.

У девушки в ужасе расширились глаза, а сердце будто удар пропустило.

– Ты моя…

Глава 30

Вероника уже минут десять слушала отборную головомойку от начальника, плотного коренастого мужчины с густой каштановой шевелюрой. Не приходилось сомневаться, что весь отдел будет в курсе того, что тут происходит и по причине чего происходит. Хотелось ли Нике провалиться от стыда? Да нет, уже не хотелось. Просто в голове гуляли мысли о том, что можно взять пистолет и застрелиться. Никто особо плакать не будет.

Только вот, стоявший рядом Андрей вряд ли позволит своему человеку так своевольничать. Хотя с другой стороны, ему же легче станет без такой бестолочи в команде. Он ведь сам сказал, что тот, кто допустил ее к службе, совершил преступление. Как же тошно-то бывает порой от того, что стараешься, а всё по-прежнему через одно место.

– Вероника, ты меня вообще слушаешь?! – мужчина оказался прямо перед носом девушки.

– Да, папа, – от неожиданности быстро протараторила Ника, глядя на разъяренного мужчину перед ней. На мгновение у нее даже возникло острое желание спрятаться за спину Андрея. Ну ничего не поделаешь, начальство в гневе ее пугало до чертиков. С детства еще.

– Что? – казалось, еще секунда, и он задохнется от возмущения. – Вероника, мы же не дома! Как ты вообще себя ведешь?! Срываешь операцию, совершенно безответственно ко всему относишься. Игры закончились. Ты участвуешь в важном деле. Ты это понимаешь вообще?!

– Да, полковник, – недовольно пробубнила девушка.

– Ты понимаешь, что я вынужден тебя отстранить от задания? – мужчина перестал кричать и уже более спокойным тоном заговорил.

У Вероники глаза испуганно округлились. Только не это. Она не может потерять эту работу. Не может провалиться. Она должна все закончить. Немного же осталось. Совсем немного.

– Нет! Папа… ой… полковник, вы не можете! Я же…

– Тихо! – мужчина резко взмахнул рукой, прерывая готовые сорваться с языка дочери слова. – Я не договорил, в конце концов.

– Извини, – Ника готова была разреветься, но все же тихонько встала.

– Из-за тебя мы вынуждены пойти на план Б в отношении Захара Златова.

– План Б? – удивлено захлопала ресницами девушка. – Что за план Б?

Полковник поднял взгляд на Андрея:

– Ты ей не говорил?

– Не было необходимости, – ответил тот. – В случае провала плана А, Вероника отстраняется от задания – таковы были условия.

Ника повернулась к Андрею с огромными ошарашенными глазами.

– Что? – переспросила она. – Что это значит?

– Это значит, что ты прекращаешь участие в этом деле. Провал наименее опасного плана А, означает переход к плану Б, чей уровень опасности выше. Ты не допускаешься к плану Б, – ответил Андрей, даже бровью не поведя.

– Но… – Ника даже не знала, как на это реагировать. Наверно, больше всего ее задевало то, что она ничего не знала об этом. Хотя нет. Больше всего задевало то, что эти два солдафона