Самозванец 2. Медальон Великого Воина - Николай Некрасов

желания разрастаться. Но я не терял оптимизма и повторил попытку. Из дома, куда ушли Ляся с Терром, послышался шум — разбилось стекло и что-то с грохотом повалилось на пол. Оставалось надеяться, что это второй полурак там шухер наводит, а не кошмарит моих друзей.

Продолжив воздействие на скалу, почувствовал, что покрылся испариной. Даже физические упражнения так не изматывали, как ментальные. Поэтому попробовал сменить тактику.

Если гора не идёт к Магомету…

Прошёл ближе к цели, прицелился ещё разок, но теперь отпустил ситуацию, перестал напрягаться. Попробовал не давить, а… повелевать? Сам не понял, что именно изменил, но подход поменял точно.

Когда первый камешек скатился с уступа и попал ракообразному по панцирю, тот повернулся, изгибаясь в другую сторону, но продолжил дремать. И тогда я навалился сильнее, но без надрыва, а плавно, но весомо.

Скала треснула!

Тот кусок, что нависал над клешнелапым чудищем, угрожающе накренился.

«И не таких раков уделывали», — подумалось мне.

Поддав ещё немного концентрации и сделав пас рукой просто чтобы помочь сознанию целенаправленно ударить, задействовав всю мощь Печати Потока, усилил нажим. Чешуйчатый не чуя подвоха, шевельнул усиками и продолжил отдых.

Когда кусок выступа, наконец, надломился уже не под силой моего влияния, а под собственным весом, мелкие камешки загрохотали, скатываясь вниз, чем пробудили монстра от дрёмы. Но было уже поздно. Один мощный «хрусть» и, даже не успев поднять усатую морду, ракообразный принял весь вес огромного куска скальной породы. Панцирь слабо хрустнул, не выдерживая натиска, в стороны брызнула не то кровь, не то какая другая жижа.

Пронзённый монстр вместе со всеми отколовшимися булыжниками полетел вниз. И я порадовался, что траектория движения не была направлена на меня. Я бы успел отбежать, пока тот, задевая выступы, летел вниз, но оказаться в облаке пыли, грязи, осколков и камней не было никакого желания.

Уже внизу, у самых источников, оказавшись пригвождённым к земле, чудовище страшно заверещало, маша клешнями, усами и другими конечностями. Раздвоенный чешуйчатый хвост трепыхался первые несколько долгих секунд яро и интенсивно, а потом начал недвусмысленно намекать, что силы его покидают. Но впечатление оказалось обманчивым, потому что мгновением позже от трескучего вопля у меня свело уши.

Тем временем в доме поодаль от меня что-то грохнуло во второй раз, и теперь стали слышны неразборчивые крики Ляси. Это был крик не беспомощной барышни, а начальницы, отдающей приказы. Она, судя по всему, командовала операцией и принимала в ней активное участие.

Большое окно от пола до потолка разбилось с оглушительным звоном почти в тот момент, когда пробитый обломком скалы монстр перестал вопить. Зато из дома весь в пламени и утыканный деревянными палками (не то ножками от стола, не то ещё чем), показался второй монстр размером поменьше. Тот самый более юркий, разбивший окно на чердаке.

Из разбитого проёма горделивой походкой вышла Ляся, следом показался Терр, тащащий раненого Саймона, который был явно не в сознании. Вслед за ними показалась барышня, исцарапанная, в синяках и надорванной одежде.

«Свидание определённо пошло не по плану…» — как-то отстранённо подумал я и уставился на второго издыхающего монстра, который теперь тоже судорожно вопил. Довольные, что отбились, мы кивнули друг другу, выражая взаимное уважение.

Метания умирающего существа оказались недолгими, и когда я уже хотел опять пошутить про то, что самого младшего сейчас отправим за пивом, по округе, множась отзвуками эхо, разнёсся новый трескочущий вопль.

На этот раз не отражавший порывов агонии или боли.

Злобный, надрывный, устрашающий.

Вслед за ним последовал грохот ломающихся стен, а затем с домика, у которого мы стояли, сорвало крышу.

У нас, можно сказать, тоже, но не в прямом смысле, а от увиденного.

Огромный монстр, раза в два больше чем тот, кого я прибил осколком скалы, взобрался на то, что осталось от дома. Шевеля огромными усищами, клацая клешнями и продолжая вопить, оно горделиво взгромоздилось на уцелевшие стены всей тушей.

Оно было мощнее и немного отличалось от предыдущих формами.

— Очередная яжмать подъехала… — жалобно произнёс Терр, который явно не успел насладиться победой.

— Надеюсь, она не многодетная… — обречённо произнёс я.

Козыри в рукаве у меня, к сожалению, кончились.

Глава 20

Огромная яжмамка яростно клацала клешнями и выла, взывая к двоим своим отпрыскам, которых мы пустили на закуску. В отличие от детишек, она не имела морды, вместо неё было что-то бесформенное, чешуйчатое и безглазое. Даже пасти не было видно, поэтому понять, откуда она орёт, пока тоже не представлялось возможным.

Не желая провоцировать чудище, мы все остались на своих местах. Я дал команду не двигаться, просто расставив ладони и ограждая ребят от опрометчивых действий.

— Что будем делать? — шёпотом спросила Ляся, и я впервые услышал в её голосе неподдельный страх.

Обращалась она ни к кому-то абстрактному, а ко мне, взволнованно заглядывая в глаза, но я смотрел вперёд, не желая устанавливать зрительный контакт. Возможно, подсознательно, он не потому, что боялся принять роль лидера, а потому что у меня пока не было верного ответа на этот вопрос.

Терр перехватил поудобнее Саймона, который так и не пришёл в себя.

— Что с ним? — уточнил я у перепуганной девчонки.

— Ему тяжко пришлось, — ответила она, подрагивающим голосом, одного из «этих», — она мотнула головой в сторону ракообразного, — он убил в источнике, он теперь где-то на дне… Потом мы спрятались, но вломился ещё один. Когда отбивались, Саймон ударился головой…

Пока мы перешёптывались, не двигаясь с места, огромная рачиха, перестала орать. Замахнувшись одной из клешней, она снесла дымоход камина и медленно продвинулась вперёд к нам.

— Она нас слышит? — спросила Ляся.

— Возможно, но плохо. И, кажется, не видит.

Рачиха синхронно щёлкнула клешнями, задрав их вверх, и продвинулась ещё на чуть-чуть. Затем чешуя её панциря начала трещать и деформироваться. Всё тело монстрихи содрогалось и трансформировалось во что-то непонятно. Впереди, где должна была быть голова,