Жизнь Микеланджело - Ромен Роллан

253

Показания Карнесекки перед инквизицией в 1566 г. – Р. Р.

254

Реджинальд Поль, один из членов Йоркского дома, вынужден был бежать из Англии после столкновения с Генрихом VIII. Поселившись в 1532 г. в Венеции, он становится горячим приверженцем и другом Контарини; Павел III возводит его в кардинальский сан я назначает легатом вотчины св. Петра. Человек большого личного обаяния, уступчивый и мягкий, он подчинился контрреформации и привел к повиновению многих независимых духом последователей Контарини, которые были близки к тому, чтобы перейти в протестантство. Виттория Колонна всецело подпала под его влияние во время своего пребывания в Витербо с 1541 по 1544 г. В 1554 г. Поль был послан легатом в Англию, где стал архиепископом Кентерберийским. Умер он в 1558 г. – Р. Р.

255

Письмо Виттории Колонна к кардиналу Мороне от 22 декабря 1543 г. (см. работу Альфреда де Ремона о Виттории Колонна и Тоде «Микеланджело», том II). – Р. Р.

256

Франсиско д'Олаида, «Четыре беседы о живописи в городе Риме в 1538–1539 гг.», составленные в 1548 г. и изданные Иоахимом де Васкончелос. – Р. Р.

257

Первая часть «Бесед о живописи в городе Риме». – Р. Р.

258

Там же, часть третья. – Беседа происходила в день бракосочетания Октавио Фарнезе, племянника Павла III, с вдовой Алессандро Медичи, Маргаритой. В этот день, согласно обычаю древности, триумфальное шествие из двенадцати колесниц двинулось к Навонской площади, где собрались толпы народа. Микеланджело же с друзьями укрылись в тиши Сан-Сильвестро, господствовавшего над городом. – Р. Р.

259

Кондиви.

Не таковы, по правде сказать, те письма Виттории, которые дошли до нас, – при благородстве тона, они все же холодноваты. Справедливости ради отметим, что от ее переписки с Микеланджело до нас дошло всего пять писем из Орвиетто и Витербо и три письма из Рима, относящиеся к 1539 и 1541 гг. – Р. Р.

260

Этот рисунок, как доказал А. Гренье, явился прообразом нескольких «Пиета», которые Микеланджело впоследствии изваял: флорентийской (1550–1555 гг.), Рондонини (1563) и той, которая недавно найдена в Палестрине (она относится к 1555–1560 гг.). К той же трактовке близки эскизы Оксфордской библиотеки и «Положение во гроб», находящееся в Британской Национальной галерее. – См. А. Гренье, «Неизвестное снятие с креста работы Микеланджело, найденное в Палестрине», «Газетт де Бо-з-ар», март 1907 г. В этой статье помещены снимки и репродукции различных «Пиета» Микеланджело. – Р. Р.

261

Именно тогда Микеланджело задумал издать сборник своих стихов. Эту мысль подали ему друзья – Луиджи дель Риччо и Донато Джанотти. До тех пор он не придавал особого значения своим писаниям. В 1545 г. Джанотти взял на себя подготовку издания, Микеланджело отобрал лучшие стихотворения, а друзья их переписали. Но после смерти Риччо, в 1546 г., и Виттории, в 1547 г., он отказался от своего намерения, считая его пустым тщеславием. Стихи Микеланджело так и не были опубликованы при его жизни, за исключением немногих вещей, которые приводили в своих работах Варки, Джанотти, Вазари и др. Но они ходили в переписанном виде по рукам. Крупнейшие композиторы – Аркадельт, Тромбончино, Консилиум, Констанцо Феста – перекладывали их на музыку. В 1546 г. Варки прочитал и комментировал один из его сонетов перед Флорентийской академией. Он находил в нем «античную простоту и глубину мыслей, достойную Данте».

Микеланджело воспитывался на Данте. «Никто не понимал Данте и не знал его произведений лучше Микеланджело», – говорит Джанотти. И никто не вознес поэту более восторженную хвалу, чем Микеланджело в прекрасном своем сонете «Dal ciel discese…» [ «Сошел с неба…» – (итал.) – Прим ред. ] («Стихотворения», сонет CIX, 37). Он превосходно знал также Петрарку, Кавальканти, Чино да Пистойя и классиков итальянской поэзии. К ним восходит поэтический стиль Микеланджело. Но окрылял его поэзию пламенный идеализм платоников. – Р. Р.

262

«Стихотворения, а также XVI духовных сонетов», 1539; «Стихотворения, а также XXIV духовных сонета и Торжество креста», Венеция, 1544. – Р. Р.

263

«У меня есть книжечка на пергаменте, которую она мне подарила лет десять назад, – писал Микеланджело к Фатуччи 7 марта 1551 г. – В ней сто три сонета, не считая тех сорока, что она прислала мне потом отдельно из Витербо: я присоединил их к прежним и отдал переплести… У меня также много писем, которые она писала мне из Орвиетто и Витербо. Вот все, что мне от нее осталось». – Р. Р.

264

«Стихотворения», сонет LXXXVIII. – Р. Р.

265

Вазари.

Одно время он даже поссорился с лучшим своим другом Луиджи дель Риччо из-за того, что тот, наперекор его желанию, делал ему подарки.

«Лучше бы ты меня обкрадывал, чем угнетал своей чрезмерной добротой, – пишет ему Микеланджело. – Основа дружбы – равенство, если же один дает больше другого, неизбежно столкновение, а когда один одерживает верх, второй ему этого не прощает». – Р. Р.

266

Кондиви. – Р. Р.

267

См. «Стихотворения», сонет CI.

Микеланджело так комментирует этот сонет:

«И прежде он (то есть молот – Виттория) вдохновлял добродетель примером своих великих добродетелей; но здесь, на земле, некому было раздувать кузнечные мехи. Теперь на небесах у него будет много подручных, ибо всем там дорога добродетель. Поэтому я верю, что на пути к совершенствованию получу помощь свыше. Теперь на небе будет кому раздувать мехи, тогда как здесь, на земле, у наковальни, где куются добродетели, никто не помогал кузнецу». – Р. Р.

268

См. «Стихотворения», сонет С. На обороте сонета рисунок пером женщины с увядшей грудью, который якобы изображает Витторию. – Р. Р.

269

Помимо дружбы с Витторией Колонна, у Микеланджело были и увлечения. Она владела не всеми его помыслами. Об этом умалчивали из смехотворного желания «идеализировать» Микеланджело, словно Микеланджело нуждается в какой бы то ни было идеализации!

Во время своей дружбы с Витторией, между 1535 и 1546 гг., Микеланджело любил какую-то «красивую и жестокую» женщину, «donna aspra е bella» (CIX, 89), «lucente e fera Stella, iniqua e fella, dolce pieta con dispietato core» (CIX, 9), «cruda e fera Stella» (CIX, 14), «bellezza e gratia equalmente infinita» (CIX, 3). «Мой прекрасный враг», – называл он ее, – «la donna mia nemica» (CIX, 54). Он страстно ее любил, унижался перед ней, готов был принести ей в жертву свою душу.