Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Юлия Марлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послышался стук копыт. К костру вылетел Рогнед (час назад он был отправлен на разведку).
— Командир! Дело плохо! — Воин выплюнул травинку и покосился на мертвых работорговцев, уложенных у осины. — Сюда движется войско Дома Железного Вепря! Они пересекли Дорнов Холм. Скоро нагонят.
— Саанил их возьми, — выругался воевода.
Святослав величественно поднялся и расправил плечи. Солнце падало за горизонт, алея в узком просвете облаков и навевая подсказку.
— Проскочить можно?
— Не получится. — Рогнед поморщился. — Вепри растянулись по всей ширине. Хотят взять нас в плен.
— Кретины, — Словен встал. — Они хоть немного знакомы с военной хитростью: «воин, осведомленный о наступающем противнике, скорее одержит победу, чем поражение».
— Жаль, что изречения Ю Ли не остановят закат и не сокрушат эдирнцев, — бросил воевода.
— Предупрежден, значит — вооружен, Наставник.
София перевела взгляд с воеводы на улыбавшегося Словена.
— Кто такой Ю Ли?
Рыжеволосый близнец сел.
— Стратег и военачальник прошлого. Родился на Далеких Островах за Юго-Восточной Грядой и всю жизнь служил полководцем при дворе своего Императора. Когда Император умер, а на престол взошел его сын, Ю Ли попал в немилость. За ним стояли слишком большие силы — вся армия империи хотела видеть его на имперском троне, а не малолетнего выскочку, по слухам отравившего отца ради власти. Новый Император обвинил военачальника в предательстве и велел казнить. Но у Ю Ли были верные друзья. Ему помогли бежать. Он отплыл на север, обогнул три княжества и через год вошел в воды Арди-Навы, а еще через какое-то время предстал перед Великим князем Лейда и попросил у Волков убежища. В ту горькую Шестую Эпоху на Лейд обрушилось горе — с туманом явились ледяные великаны. Нам не хватало командиров и правитель, признав в Ю Ли прославленного полководца, дозволил ему остаться.
— Так это он разбил двухтысячный легион демонов холода тремя сотнями бойцов? — София вспомнила старую сагу.
Словен кивнул:
— Да. И вошел в Блистающую Сотню величайших командиров Севера, моя госпожа.
Заложница безмолвно согласилась: и впрямь человек эпохи.
Рядом тем временем говорили северяне.
— А что наши в Бурге? Их взяли?
— Не знаю. — Рогнед хлебнул воды, — надеюсь, успели отойти на границу. — И обратился к Святославу, — как поступим, командир?
Красный ветряный закат стремительно мерк.
— Пройдем через Шахты.
Над каменистой поляной повисло молчание.
— Через Шахты? — Прошептал Тиль, осеняя себя охранным знамением, — Копье Теора, это самоубийство, Ваша Милость.
Проводив глазами последний солнечный луч, Святослав отрезал:
— Пути назад нет. До полной темноты еще полчаса. Если поторопимся, успеем проскользнуть до того, как Древние восстанут из могил.
Решение командира посмела оспорить только безутешная вдова, все это время рыдавшая над погребальным костром, разожженным северянами.
— Нет, я не идти, — воспротивилась женщина, когда воевода и близнецы попытались ее поднять. — Я не сунуться в эти проклятые Шахты. А умереть здесь рядом с Эриком.
— Прошу, сударыня, — настаивал Добрыня, — эдирнцы близко. Надо спешить.
— Нет. Я остаться возле мужа.
— Оставьте, — повелел Святослав. — Большим мы ей не поможем. В седла. Выезжаем!
— А я? — Семеон вскочил на ноги, потирая ушибленные ребра.
— Дорогу в Стифополь знаешь. Доедешь, — безразлично ответил командир.
— Князь… — Шрам на его щеке вспыхнул кровью. — Вы бросите меня одного? У Мокленских шахт?
— В отряд ты не вернешься. Я все сказал. — Святослав развернул коня к тропе, убегавшей в угольную долину.
За ним потянулись остальные.
Последним в серебристом мраке дождливого вечера таял воевода.
— Мы оставили тебе коня, — крикнул он. — Считай, это прощальным подарком.
* * *
Мелкий дождь колол лицо. В низинах плавали хлопья серебристого тумана. Холод и мрак наползали из темных расселин, стоны и скрипы отлетали от полуразрушенных стен и дрожащих на ветру стальных канатов.
Поредевший отряд Святослава ехал цепочкой по узкой, едва читаемой тропе, зажатой с двух сторон кольями с обглоданными костями. От хищного лязганья влажных кандалов у Софии по коже полз мороз, а Тиль, ехавший позади, и вовсе бормотал охранные молитвы своим покровителям.
Гнетущая тишина усиливала беспокойство. Свистящие шорохи и гулкие эха, рвущиеся из черных шахт, заставляли сердце колотиться быстрее. Моклен был пронизан ядом неземного зла и пропитан смертью и страданиями людей. Очень скоро северяне достигли «трещины», что перечеркивала долину наискось.
Святослав подал знак остановиться.
Через трещину был перекинут хлипкий деревянный настил. Уверенности, что он выдержит вес и коня и всадника, князь не питал, потому поехал первым. Разговаривать запретил. От того, когда его конь оказался над пропастью, а доски затрещали, как парусина, девушка зажала рот ладонями. К счастью, доски оказались все еще прочны. Очутившись на той стороне, Святослав спешился и указал в сторону темнеющего зева в горной гряде.
Отряд постепенно перебрался по настилу и вскоре столпился у жуткого зева.
Рогнед коснулся плеча командира и указал назад — н а холм, поросший осиновым лесом, с которого они недавно спустились. Меж стволов мелькали факелы — сотня Вепрей их нагнала. Князь зло дернул губами и без слов велел входить в шахты по одному.
— Я туда не полезу… — Тиль не договорил, ибо Словен зажал ему рот.
— «Тш!».
Туннель под наклоном повел в неизвестность.
Разжигать факелы было опрометчиво, но иначе им не пройти под толщами горных пород и не заплутать в бесчисленных лабиринтах шахт. Некоторое время северяне шли по узкой пещере: под ноги попадались сломанные лопаты, кирки и молотки. Затхлый воздух, пронизанный угольной пылью, раздражал горло. А бесконечные повороты и ответвления, разбегавшиеся от стен, как кротовые норы, вызывали приступ мигрени.
София кусала распухшую губу и на силу сдерживала дрожь. Это совсем не то место, где бы ей хотелось сейчас оказаться. Тем более в обществе лейдцев, в искренность которых она так до конца и не поверила, гадая — что если Святослав умело солгал и они спасли ее только ради того, чтобы принести в жертву в Стифополе?
Туннель разбежался несколькими ответвлениями. Воевода, проверив каждый, указал на правую пещеру. В замкнутом пространстве гуляло эхо, по скользким стенам прыгали порожденные факелами тени. Невероятно, но даже под землей (а они углубились уже на достаточное расстояние) над размякшей почвой стелился туман.
В пещерной полутьме возникло пятно. Святослав вышел вперед и обнаружил каскадную лестницу, уходившую в широкий вертикальный проем. Оттуда веяло сыростью и сквозняками. Князь подал знак двигаться за ним, но Добрыня его остановил.
«Я пойду первый».
И ступил на раскрошенные ступени.
Выждав пять секунд и убедившись, что лестница устойчива Святослав тронулся следом. За ним — прихрамывая пошла София, дальше Словен, за ним беспрестанно шептавший охранные слова Тиль. Процессию замыкали Тис и Рогнед; каждый вел коня в поводу.
В этой части шахт воздух стал холоднее. Пламя факелов металось, где-то в отдалении капала вода.
