Найти мертвеца - Дороти Сэйерс

— Милый Умпелти! — Уимси принялся за сэндвич.

— Они снова тянут невод; на этот раз он передал его рыбаку… Вот, они вытащили это… тянут… оно поднято!

— Сядьте и пейте ваш чай.

— Не говорите глупостей. Они что-то вытащили. Там только что появилось что-то черное…

— Ну-ка давайте посмотрим.

Гарриэт уступила бинокль. В конце концов он принадлежал Уимси, даже если он подумал, что ее расстроит увидеть хотя и на расстоянии то, что она уже видела так отталкивающе близко…

Уимси посмотрел и начал хохотать.

— Вот, возьмите скорей бинокль! Это кусок старого железа. Он похож на паровой котел или на что-то подобное. Не пропустите выражения лица Умпелти… это стоит посмотреть.

— Да, это вот что — какой-то цилиндр. Интересно, как он туда попал. Они очень тщательно изучают его. Наверное, думают, что найдут труп внутри его. Полный провал! Они кинули его обратно в воду.

— Какое разочарование!

— Бедный Умпелти! Послушайте, какие очаровательные сандвичи. Их готовил Бантер? Если так, то он гений.

— Да. Поторопитесь. Мне бы хотелось еще раз взглянуть на ту расщелину в скале, прежде чем мы продолжим.

Однако расщелина оставалась загадкой. Внимание Уимси сосредоточилось на рым-болте.

— Могу поклясться, — произнес он, — что он появился здесь не больше, чем две недели назад. Он выглядит совершенно новым, и кольцо нигде не изношено. За каким же дьяволом он мог понадобиться? Что ж, давайте продолжим… Я пойду верхним, а вы — нижним путем; то есть, я начну пробираться посреди этой рыхлой дряни там, где отметка уровня прилива, а вы прогуляетесь вдоль кромки моря. Мы будем бродить туда-обратно между этими двумя дорогами. Кто-нибудь, кто найдет нечто, крикнет, и мы обменяемся впечатлениями. — Правильно!

Прогуливаться по уединенному берегу с кумиром своего сердца тихим летним днем можно отнести к числу приятных занятий. Однако многое теряется от мысли, что прогуливающаяся пара должна заниматься делом и ее разделяет целая полоска пляжа; одновременно занимаясь поисками с согнутыми пополам спинами фиксируя свой взгляд на земле, выискивая нечто, что нельзя определить И зная о том, что этого по всей вероятности нет вообще. Гарриэт, немного одураченная, но твердо уверовавшая в то, что у Уимси в голове созрела какая-то идея, решительно продолжила свою работу; имей же, несмотря на то, что искал очень тщательно, многократно останавливался, чтобы пристально разглядеть море и берег и, казалось, подсчитывал про себя расстояния и запоминал какие-то одному ему ведомые ориентиры. Оба исследователя несли с собой по сумке, в которые они складывали не имеющие владельца драгоценности, найденные в земле, и разговор, который возник между ними, очень напоминал диалог из русской пьесы:

Гарриэт. Эй!

Питер. Алло!

Гарриэт. Башмак! Я нашла башмак! Питер. Увы, увы! Какой башмак?

Гарриэт. Подбитый сапожными гвоздями и страшно древний. Питер. Только один башмак?

Гарриэт. Да, если бы их было два, то это могло бы означать место, где убийца садился за весла.

Питер. Один башмак в море, а второй — на берегу. С того времени уже десяток раз были прилив и отлив. Все равно, это нехороший башмак.

Гарриэт. Да, скверный башмак.

Питер. Сгнивший башмак.

Гарриэт. Могу я его выбросить?

Питер. Нет, в конце концов это — БАШМАК.

Гарриэт. Он ужасно тяжелый!

Питер. Ничем не могу помочь. Это БАШМАК. Доктор Торндайк любит БАШМАКИ.

Гарриэт. О, смерть, где твое жало?

Питер. Эй!

Гарриэт. Алло!

Питер. Вот — пустая банка из-под сардин, а вот — разбитая бутылка.

Гарриэт. Что осталось от бутылки?

Питер. Края очень стерты от воздействия воды. Гарриэт. Убийцы едят сардины? Питер. Кошки едят крыс?

Гарриэт. Я обрезала ногу, острой как бритва ракушкой; у Поля Алексиса горло перерезано бритвой. Питер. Прибой кончается.

Гарриэт (после длительной и бездеятельной паузы встречает Питера, держащего в одной руке промокший пакет из-под «Голд Флейк», а в другой — половинку Библии). Полагаю, это Библия доктора Ливингстона. Убийцы читают Библию?

Питер. Любая книга полезна так же, как любая книга останавливала пулю…

Гарриэт (читает). «Последняя из всех женщин умерла тоже, возможно, от боли в спине…»

Питер. Мои боли в пояснице и навевающая дремоту сонная оцепенелость успокаивает мой разум словно от наркотика.

Гарриэт (неожиданно резко). Взгляните — сигаретная пачка.

Питер. Принадлежат к новым маркам.

Гарриэт. В таком случае она, наверное, совсем свежая.

Питер (устало). Правильно, сохраните ее; мы назовем это ключом. А что по поводу Священного Писания?

Гарриэт (с характерной интонацией). Можете сохранить ее, она может оказаться полезной для вас.

Питер. Прекрасно (с еще более характерной интонацией). Начнем с Песни Песней.

Гарриэт. Продолжайте вашу работу.

Питер. Продолжаю. Как далеко мы зашли?

Гарриэт. Сколько лиг в Вавилоне?

Питер. Мы прошли полторы мили, и все еще находимся в поле зрения Утюга.

Питер. Эй! Гарриэт. Алло!

Питер. Я как раз хотел спросить, вы насколько-нибудь продвинулись в мысли насчет моего предложения выйти за меня замуж?

Гарриэт (саркастически). По-моему, вы подумали, как восхитительно будет испытать совместную жизнь подобную вот этой, верно?

Питер. Ну, не совсем такую. Моя мысль была просто о совместной жизни.

Гарриэт. Что это такое у вас в руке?

Питер. Мертвая морская звезда.

Гарриэт. Бедная рыбка!

Питер. Надеюсь, она вам не неприятна.

Гарриэт. О, дорогой, нет, конечно.

Они медленно продвигались вперед и вскоре оказались рядом с местом, откуда начиналась тропинка, ведущая вниз к дому Поллока. Здесь берег был покрыт галькой намного больше, чем раньше. Среди гальки встречалось множество камней покрупнее. Уимси в этом месте разглядывал все более тщательно, он внимательно исследовал камни, находящиеся выше и вокруг линии, куда доходил прибой. Он даже отошел немного от тропинки вверх. Казалось, он не обнаружил ничего существенного, и они продолжили поиски, отметив, что коттеджи скрыты от берега небольшой возвышенностью.

Пройдя еще несколько сотен ярдом, Гарриэт снова подала голос:

— Эй, ay, ау!

— Эге-гей!

— На этот раз я действительно кое-что нашла.

Питер стремительно спустился к ней по песку.

— Если вы морочите мне голову, я сверну вам шею. Дайте-ка взглянуть вашему дядюшке Питеру… А! Интересно, определенно интересно…

— Что бы это ни было, это должно означать удачу.

— Ошибаетесь, вся удача улетучилась бы, если бы вы были не так внимательны, и кое для кого наступили бы черные дни. Передайте-ка мне это.

Он бережно взял кончиками пальцев небольшое металлическое колечко и отряхнул с него песок.

— Новая подкова, и она здесь не очень давно. Возможно, с неделю, может быть, чуть больше. Около 14 сантиметров. Принадлежит милой маленькой лошадке примерно 140 см росту. Довольно симпатичное животное, в известной степени породистое, которое сбросило свою подкову пробираясь по песку.

— Это прекрасно, Холмс! Как вы до этого догадались?

— Очень просто, мой любезный Ватсон. Подкова совершенно не изношена от стук-стук-стук по твердой, плохой дороге, следовательно, она довольно новая. Она чуть подмокла от лежания в воде, но едва стерта песком и камнями и совсем не разъедена ржавчиной, что тоже предполагает: что она здесь совсем недавно. По ее стороне можно определить размер лошадки, а форма подсказывает нам, что у нее маленькое округлое породистое копытце. Несмотря на то, что подкова довольно новая, она не абсолютно новая, и немного износилась с внутренней стороны. Это показывает, что тот, на ком бы она ни была, немного склонен «клевать» при ходьбе, в то время как расположение и способ прибивания гвоздиков указывает на то, что кузнец пожелал изготовить эту подкову так, чтобы она держалась особенно надежно; вот почему и я говорю, что ее потеря была случайностью для этой исключительной лошадки. Тем не менее, мы не должны слишком порицать ее или его. Со всеми этими камнями вокруг, стоит слегка споткнуться или удариться и вот — подкова может отломиться.