Легенды о славном мичмане Егоркине - Виктор Белько

Для катеров это было полной неожиданностью! Угрожающе вращая башнями, подняв ракетные пусковые, корабль красиво подлетел к катерам и … резко отвернул на 90 градусов! Высокие волны, выбежавшие из-под форштевня, неотвратимо устремились к катерам. Те беспорядочно запрыгали на волнах, пулеметчиков выбросило из-за турелей, на одном из них за борт улетела шлюпка, какие-то бочки и ящики.

– Ага, колхоз “Сорок лет без урожая”!. В море всегда крепить на палубе надо! Морская культура тоже синяками и шишками написана! – торжествующе проорал главный боцман Васильков. – Мариманы, блин, шайка балбесов и бездельников! – презрительно сплюнул он за борт.

Катера шарахнулись кто куда. По УКВ раздались возмущенные крики на английском, а затем – на ломаном русском.

Старпом проворчал:

– Опять, наверное, выпускник славного Каспийского училища имени Сергея Мироновича! По навыучили их на свою голову! Штурман, там, случаем, твоих соучеников нет? По голосам не узнаешь?

Дело было сделано, штурман доложил курс в зону патрулирования.

Динамик системы внутренней неприятно взвизгнул из него послышался доклад гидроаккустика:

– Вахтенный офицер – ГАС! Пеленг 180, дистанция 10 кабельтов, баржа красного цвета!

– Есть! – меланхолично ответил вахтенный офицер.

Тут Тётушкин заметил удирающую самоходную баржу, все борта которой были измазаны красным суриком.

– Что-о-о-о? – протянул он.

– Сигнальщики! Опять спим! – рявкнул он в микрофон. – Вахтенный офицер! Опять вам аккустики лапшу вешают, а вы даже не стряхиваете! ГАС! Я вот вам покажу – “красного цвета”! Почему вылазите на верхнюю палубу по боевой тревоге!?

Порядок был восстановлен, и старпом довольно погладил свои пшеничные усы.

– Борис Александрович! – позвал командир. – Между прочим, скоро начало очередного учебного дня в системе боевой подготовке! Что там у нас на сегодня?

– Да как всегда – обычный день. Сегодня, что – четверг? Значит живем по среде!

– О Боже! Не могу – люблю военный порядок! – искренне простонал вахтенный офицер, командир БЧ – 2.

– Значит, еще на один день ближе к дому! – сказал штурман и зачеркнул в календаре теперь уже вчерашний день. А солнце уже оторвалось от горизонта и стремительно летело к зениту… всё, как всегда!

Лекция Егоркина.

Cверху, прямо от штаба и на причал, плюясь и шипя, катилась настоящая черная бомба, которая неминуемо должна была рвануть. Даже не приглядываясь, можно было определить, что фитиль в ней жарко горел, а сама бомба находилась во взведенном состоянии. Офицеры переглянулись. Появление “бомбы” на подлетном курсе, означало что, по всей видимости, доклад у командующего закончился, и это никто иной, как вдохновленный им родной комдив мчался на дивизион поделиться впечатлениями от общения с высоким командованием. Вышеупомянутая бомба находилась внутри него, но была заметна всем, кто знал его золотой характер.

Командир “Шквала” капитан 3 ранга Денис Уланов и его помощник курили, стоя у рубки дежурного на корне плавпричала, увлеклись обсуждением насущных проблем и заметили опасность поздновато. Отступать теперь – глупо и они храбро дожидались развития событий.

Комдиву требовалось разрядиться. Решив, что празднокурящие в служебное время офицеры для этого вполне годятся, он развернулся и лег на боевой курс сближения с ними. Чувствовалось, что запал детонатора уже догорал! Потенциальные жертвы его плохого настроения обреченно напряглись. Но тут из рубки вылетел, наконец-то заметивший начальника, взлохмаченный и всполошенный дежурный. От волнения он замялся с докладом и первым получил весь бортовой залп с кинжальной дистанции:

       – Ага!!! Припухаете тут, у себя в рубке, под шапками вместе со своим помощником, а весь причал уже под сугроб замаскирован! Чтобы заставить вас встать и забегать в служебном экстазе, под вами надо поджечь стул! А ну, берите-ка свою задницу в горсть, и немедленно организовать приборку! Сами должны были бы давно возбудиться на опухших от безделья негодяев и напрячь командиров этих засушенных ракетных крейсеров. Чтобы заставить вас сделать хоть маленький шаг вперед по пути офицерского развития, ваш несчастный комдив каждый раз лично должен давать вам здоровенный пинок в это самое место! – закончил он свое пламенное выступление жизнерадостный комдив и перевел дух. Тут из-за рубки дежурного вывернули два матроса, в лихо-расхристанном виде с руками в карманах. У комдива внутри произошло перераспределение целей. Он обреченно вздохнул и …

       – Оба ко мне!. – скомандовал он, а затем другим, проникновенном тоном вновь обратился к страдающему дежурному:

       – Мой юный друг! Вместо того, чтобы изображать из себя Магдалину на покаянии, вам надо сейчас же возбудиться и отправить этих двух отличников убирать бревна и рулоны бумаги, которые валяются у вас под носом – комдив указал на две спички и размокший окурок. А то идут себе, как бабуины из Гондураса и ничего не боятся! Даже своего озверевшего после доклада комдива…

       Оглядев “отличников”, он заорал:

       – А чего вы там у себя через карманы вечно пересчитываете? Ни больше, ни увесистее это самое у вас все равно не будет! – махнув рукой, он сокрушенно вздохнул: – Сироты вы, при таком количестве нянек. Растете, как чертополох, и некому вас уматерить!

       Заметив попытку Уланова ретироваться на свой корабль, он заорал, раскатывая звонкие “р”, как стальные шары по палубе: “Командир-р-р! Идите сюда!”. Отправив помощника на корабль, внутренне тяжело вздохнув, капитан 3 ранга подошел к комдиву. Тот показал рукой в сторону “Шквала” и ехидно поинтересовался: “Дорогой мой командир! Это что – палуба ракетоносца после недавней приборки или лениво замаскированный бардак? Похоже, второе! Вы уж постарайтесь придать этому объекту статус-кво согласно формуляру, а не желаниям ленивых, как камбузные коты, бойцов боцкоманды и их начальника!

       Тут он уже немного успокоился, “заштилел”, попросил зажигалку, прикурил и с наслаждением затянулся, и уже другим тоном сказал: – Вот, был я сейчас на большом докладе, и доложился – тоже, очень по-большому. Пять раз поднимали! Причем, один раз лично из-за вас и дивизионного ракетчика (чего вы там тянете каждый раз с этими гадскими отчетами?), а еще два раза – из-за курсантов, которые тут у нас практику проходят. И далее – по мелочам, но досталось крупно, начальник штаба меня ядовито покусал – не знаю, где у меня не чешется! Это мне стоило новых седых волос на моей усталой… впрочем, ладно! Так вот: одного, праздношатаюшегося по злачным местам культурно-промышленного центра нашей деревни в похабно-расхристанном виде лично комендант выловил, а еще двух сам начальник штаба отловил и сдуру спросил ТТД кораблей, на которых они вот уже две недели практику проходят. И что ты думаешь? Нет, чтобы разойтись с адмиралом на предельной дистанции, а по-русски говоря – смыться, как всякие порядочные люди, так нет – они радостно кинулись ему в зубы! Они ему выдали! Перепутали запасы топлива с водоизмещением и щедро установили нам всем стомилиметровые орудия! Причем, на баке! Спасибо! (комдив изобразил дурашливый поклон). Бедный НШ потребовал валерьянки и руководителя практики. Тому мало не покажется! Одна радость-злорадность, у соседа тоже сарай сгорел…

       Мне сегодня он тоже “вставил” – так этот фитиль до сих пор дымится! “Баня”, короче, была хорошая – одно приятно, что не только для меня! Мне и сейчас не холодно! Отсюда резюме: поручаю тебе и замполиту провести с ними занятия – привлеките всяких дивспециалистов и механиков.

       – А я что? Почему я? – заканючил Уланов, у которого были совершенно иные планы на сегодня.

       – Да просто первый подвернулся – честно признался остывающий комдив.

       Потом и я с ними лично устрою что-то вроде зачетов – но не сегодня, а то у меня рука тяжелая, а к прокурору мне еще рано. Собирайте прямо сейчас эту банду, сгоняйте этих деклассированных морских котиков с их нагретых лежбищь и начинайте. А то они у вас только матрасы научились целыми днями проворачивать, а это вредно для их молодых, цветущих организмов! Еще раз меня мордой – в это самое, за них ткнут – я их вместе со всеми вами по реям развешу! А сейчас мне на “Самум”, хочу с его командиром поделиться огнем боевого задора, который во мне из-за него распалили! – сказав это, энергичный комдив полетел разбираться с другими виновниками своих “позорных подъемов” на пресловутом большом докладе.

       Сказано – сделано. Курсантов подняли из кубриков, осмотрели. Затем изругали и раскритиковали их внешний вид и заставили привести себя в порядок. Наконец, вспомнив, для чего они, собственно, находятся здесь, на флоте, а еще точнее – на боевых кораблях, а не в родном уютном институте, они расселись за столы в столовой команды. Первым готовился выступать замкомдива по воспитательной работе, но его срочно вызвали куда-то в свой вышестоящий отдел. Как назло, ни одного офицера – воспитателя под рукой не было, чтобы заменить его на занятиях. И тут он услышал громовой голос старшего мичмана Егоркина, который убеждал помощника командира, что скудный запас краски должен достаться именно ему и никому больше. Тот ни в какую не соглашался и яростно отбивался.