Наследство Найтингейлов - Кэтрин Коултер

— Я всего лишь раз говорила с управляющим, но он кажется вполне знающим и порядочным человеком. Его имя мистер Питри. Почему бы вам не поговорить с ним?

Норт кивнул, и Кэролайн насадила на вилку кусочек великолепного вареного картофеля с маслом. Но мысли ее были далеко. Мистер Питри сказал, что на рудниках все в порядке, но, с другой стороны, возможно, просто думал, что поскольку хозяйка — женщина, значит, не способна разбираться в сложных делах управления рудниками. Девушка нахмурилась, решив еще раз поговорить с мистером Питри.

— Почему такой мрачный вид? Опять болит голова?

— Нет, пришлось вспомнить, что я женщина.

— Но, по-моему, это вовсе не трудно держать в уме.

— Вы удивились бы, узнав, сколько сложностей с этим связано, — рассмеялась Кэролайн. — По правде говоря, я просто задалась вопросом, уж не скрывает ли от меня мистер Питри какие-нибудь трудности.

— Если у него в голове осталось хоть немного мозгов, он ничего не станет скрывать.

— Спасибо, — кивнула девушка, протягивая руку, и, заметив недоуменный взгляд, тут же отдернула ее.

Норт почему-то снова нахмурился и стал внимательно рассматривать сапоги.

— Рафаэл Карстейрс, наверное, любит свою жену. Я слышал, как они смеялись, еще когда только подходил к двери их дома. И видел, как он ее целовал.

— А почему бы ему не любить жену? Норт просто пожал плечами, явно расстроенный собственными неуместными высказываниями.

— Не знаю. Она хорошенькая женщина, хотя, по-моему, ничего из ряда вон выходящего.

— Ну, а капитан считает ее необыкновенной. А вы когда-нибудь встречали женщину, которую считали необыкновенной, Норт?

— Нет.

— Вы еще очень молоды и к тому же родились мужчиной. Возможно, вас требуется выдержать, как хорошее вино: нужно созреть по-настоящему, прежде чем найти ту единственную, которая стала бы для вас исключительной.

— Возможно, хотя и сомнительно. Именно это, по-вашему, и сделал Рафаэл Карстейрс? Привязался к единственной для него женщине?

— Похоже на то, если верить Флешу Сэвори. По всему видно, они очень любят друг друга.

Норт что-то пробурчал, но вслух сказал только:

— Просто они не так уж долго женаты. Посмотрим, что будет через несколько лет.

— Вы не только незрелый юнец, но еще и циник. Вам это не идет, Норт.

Но он безразлично пожал плечами.

— Ваши беременные девушки завтра приезжают в Скриледжи Холл.

— Трус, — пробормотала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы Норт расслышал; однако он ничего не сказал.

— О Боже! — внезапно вскинулась Кэролайн, подавившись кусочком нежного, запеченного фазана. — Мои беременные девушки. О Боже!

Схватив стакан воды, она залпом осушила его и, немного отдышавшись, выдавила:

— Господи, я должна быть там, Норт. Я прекрасно себя чувствую. Еще одна ночь в этой великолепной постели, и я разленюсь не хуже мопса миссис Тейлстроп. Отвратительное животное, должна вам сказать, но тем не менее достаточно здоровое.

— Я попрошу доктора Трита утром приехать и осмотреть вас.

— Нет, правда, я совершенно поправилась, Норт. Кроме того, все ваши придворные женоненавистники будут так счастливы увидеть, как я сажусь в экипаж, что, вероятно, начнут танцевать вальс прямо в вестибюле. Ни за что не желаю пропустить подобное зрелище.

— Возможно. Прекрасно, я провожу вас домой завтра утром.

— Норт?!

Он приподнял темную бровь. Блестящие черные волосы спадали на лоб, и Норт выглядел таким же опасно-зловещим и мрачным и столь же бесконечно обворожительным, как любой герой модного романа. Короче говоря, настолько великолепным, что у Кэролайн невольно вырвалось:

— Может, вы хотели бы поцеловать меня на ночь?

Глава 14

Норт отшатнулся, как от удара. Мрачный смуглый герой мгновенно исчез, а на его месте появился до смерти перепуганный, готовый в панике сбежать на край света человек.

— Нет, — твердо сказал он, однако, чуть поколебавшись, все-таки шагнул к ней и, наклонившись, слегка сжал ее подбородок и приподнял лицо. — Проклятие! — шепнул Норт, обдавая ее щеки теплым дыханием, — твой рот восхитительно мягок, и сладок, и… — И он припал к ее губам, дразня их своим языком и слегка прикусывая. Сжав ладонями ее лицо, Норт сел на постель. — Очень плохая идея, — выдохнул он, снова начиная целовать Кэролайн. — Ужасная идея. Всякая идея, вызывающая подобные ощущения, не просто отвратительна, но еще и опасна, как сам дьявол.

Кэролайн приоткрыла губы и почувствовала укол острого наслаждения, как только его язык проник в глубины ее рта.

— О Господи! — охнула она и обвила руками его шею, изо всех сил притягивая к себе Норта.

Он пытался, честно пытался отстраниться, но, не успев ничего сообразить, уже лежал на ней и ощущал мягкость ее живота через одеяла и ночную сорочку. Он все сильнее вжимал ее в перину, сам не желая того, но не в силах остановиться, все настойчивее терзал ее губы и безошибочно потянулся к теплой груди Кэролайн. И прикосновение мягкой плоти, едва прикрытой легкой батистовой сорочкой, этого упругого холмика, так идеально помещавшегося в его ладони, заставило Норта взметнуться с постели.

Он встал, тяжело дыша, сгорая вожделением и зная, что, не будь Кэролайн так ангельски невинна, ей достаточно было бы взглянуть на него, чтобы понять, как отчаянно он ее желает, как стремится взять сейчас же и, забыв о поцелуях и ласках, глубоко вонзиться в нее, почувствовать, как смыкается вокруг него бархатистая влажная глубина, и понимать лишь одно — подобного он еще в жизни не испытывал.

— Вы уезжаете утром, — едва выговорил Норт. Еще неотдышавшись, словно пробежал не меньше мили. — Так нужно. Я не смогу вынести этого, просто не смогу.

Он широкими шагами устремился из комнаты, не остановившись, даже когда девушка окликнула:

— Вы снова ведете себя, как трус, Норт! Проклятый трус.

Норт с силой захлопнул за собой дверь.

И доктор Трит, и его сестра Бесс навестили Кэролайн на следующее утро. Бесс, как всегда, скромно отошла в сторону, ожидая, пока потребуется ее помощь. Доктор Трит сел, взял Кэролайн за запястье и взглянул на карманные часы.

— Превосходно, — объявил он, посчитав пульс. — Абсолютно нормальный. Позвольте, я проверю глаза.

Он наклонился ближе, и Кэролайн почувствовала на лице теплое, отдающее мятой дыхание. Но это не подействовало на нее так, как близость Норта. Она хотела лишь одного: чтобы осмотр поскорее закончился. Девушка закрыла глаза, пока он ощупывал шишку на голове.

— Постепенно уменьшается. Сегодня утром голова болела?

— О нет. Я, правда, прекрасно себя чувствую. Руки доктора скользнули по шее, замерли на плечах. Он прижался ухом к ее груди, прислушиваясь к биению сердца.